Ромэн Сарду - Далекие берега. Навстречу судьбе

Муир кивнул, показывая, что все понимает, но все же спросил:

— Пюрри, а каков ваш интерес в этом деле?

Швейцарец сел, положил ногу на ногу, словно самое трудное в его деле осталось позади, и сказал:

— Мне хотелось бы получить баронство… площадью, скажем, в двенадцать тысяч акров и добиться эмиграции трехсот-четырехсот моих соотечественников из Нёвшателя и французских гугенотов, которые нашли убежище в нашем кантоне.

— Это все?

— Все.

Муир вновь посмотрел на карту. Он вспоминал о своем путешествии на борту «Раппаханнока». Когда они проплывали мимо этих девственных земель на юге Каролины, ему говорили о бесценном сассафрасе, который вывозили французы до тех пор, пока не были вытеснены испанцами; впрочем, и испанцы, в свою очередь, были отброшены до границ Флориды англичанами.

— И как вы собираетесь назвать новую колонию? — спросил Муир.

— Каролина была названа в честь короля Карла II. Графство в Новой Шотландии получило название Аннаполис в честь королевы Анны. Вашего монарха зовут Георг. Мне говорили, что он ваш близкий друг. «Провинция Джорджия» — такое название будет подходящим?

Августус Муир приказал тщательно проверить приведенные Пюрри цифры относительно торговли шелком. Он изучал условия производства и заинтересовался мануфактурами Пьемонта и Тосканы, которые вывозили шелк из Италии. Он также собрал сведения о безуспешных попытках французов, эмигрировавших в Спиталфидс, производить шелк на английской земле. Турский ткач подтвердил, что именно такие климатические условия благоприятны для выращивания белой шелковицы.

Затем Муир рассказал о проекте Джеймсу Крагсу-младшему, занимавшему пост генерального секретаря в Южном департаменте, кабинете, который ведал делами южных английских территорий, Ирландии, Уэльса и американских колоний, а также Джону Феллоузу, вице-губернатору Компании Южных морей, предприятия, переживавшего небывалый спекулятивный подъем.

Они оба посоветовали Муиру взяться за дело.

Джеймс Краге рассказал Муиру о существовании аналогичного проекта, разработанного неким баронетом Робертом Монтгомери.

Августус Муир сумел получить официальные документы и газетные публикации о проекте Монтгомери, в том числе «Речь по поводу плана учреждения новой колонии на юге Каролины, в самом изумительном краю Вселенной», напечатанную в Лондоне в 1717 году.

Затем Муир пригласил сэра Роберта Монтгомери, третьего шотландского баронета из Скелморли, в свой дворец на Родерик-Парк.

Монтгомери, польщенный и удивленный вниманием, проявленным к нему могущественным Муиром, старался не показывать переполнявших его чувств и даже вести себя на равных со своим собеседником.

Когда Августус спросил у Монтгомери, чем был обусловлен его интерес к созданию новых колоний, тот рассказал семейную историю.

— Мои предки пытались основать колонию в Канаде, а мой отец принимал участие в возведении Стюарттауна. Что вы хотите! Члены моей семьи наделены талантами, и я не отстаю от них, — хвастался Монтгомери.

Территория, на которую заявлял права Монтгомери, находилась по соседству с землями швейцарца Пюрри, между Южной Каролиной и Флоридой.

— Вы считаете, что это плодородная земля? — спросил Муир.

— Я могу привести множество доводов, чтобы убедить вас в этом, но вы, будучи вдохновителем этого проекта, отвергнете их все под тем предлогом, что я, желая слишком много получить, приукрашиваю действительность. Поэтому я приведу один лишь аргумент, который исходит от того, кто стоит несравненно выше меня!

Как и Пюрри, Монтгомери развернул на столе Августуса карту мира и, как и Пюрри, указал на градусы широты этого района.

— Посмотрите, — сказал он, вод я пальцем по тридцатому градусу северной широты. — Моя территория расположена на той же широте, что и земля Ханаанская! Я на самом деле говорю о Земле Обетованной, где мед течет рекой, подаренный Богом древним евреям в награду за их страдания. А частичка мира обладает всеми благами, и об этом говорит не Роберт Монтгомери, а Библия!

Но на Муира более сильное впечатление произвели аргументы Пюрри. Тем не менее проект Монтгомери был лучше проработан, чем проект бедолаги швейцарца. Здесь были продуманы все детали размещения колонии, размеры ее территории, управление, юридические и политические структуры.

— Территория будет управляться как маркизат, — сказал Монтгомери. — Я уже придумал название, красивое, как мне кажется: маркизат Азилия.

Монтгомери показал Муиру официальный документ, подписанный 19 июня 1717 года лордами-собственниками Южной Каролины, согласно которому он вступал в законное владение этими землями в качестве нанимателя и имел право на часть доходов маркизата.

— Кстати, о доходах, — сказал Муир. — Как вы полагаете, каков будет их уровень?

Монтгомери думал не о шелке, а о поташе для обогатительных фабрик, который Англия ввозила из России.

— Я собираюсь делать вино. Мой маркизат расположен на той же широте, что и Мадейра, а это хороший знак для винодела.

У Монтгомери не было только денег.

Августус Муир подумал, что, соединив намерения шотландца и швейцарца, он, благодаря свой житейской сметке, сумеет пойти собственным, третьим путем.

Муир рассказал о своем интересе к землям, лежащим к югу от Каролины, парламентариям и членам Тайного совета короля.

Роберт Валпол предложил Муиру встретиться с двумя каролинцами, находившимися в тот момент в Лондоне, чтобы обсудить назначение первого королевского губернатора.

Каролинцев звали Джон Барнвел и Джон Ламар.

Августус Муир присутствовал при их выступлениях на заседании арбитражной комиссии, созванной Государственным секретариатом Юга.

Барнвел, шотландец сорока девяти лет, владел рисовой плантацией в Бофоре, расположенном к югу от Чарльзтауна. Он был известен своими военными подвигами и получил прозвище Тускарора Джек. Встав во главе ополченцев колонии, он одержал победу над индейцами тускарора.

Джону Ламару было уже семьдесят пять лет. Он был высоким, стройным и мускулистым, несмотря на возраст. Волосы и борода у него были седыми. Пронырливый рабовладелец с берегов Саванны, родившийся на Барбадосе, впервые приехал в Лондон.

По мнению Барнвела, все торговые вопросы, связанные с Южной Каролиной, были неуместны до тех пор, пока не решена проблема безопасности.

— Чарльзтауну угрожают индейцы, испанцы и французы, — сказал он. — У нас нет армии, мы беззащитны, а огромные девственные территории к югу и западу открыты для захватчиков.

Барнвел предложил перенять тактику французов, которой те придерживались в Канаде, и создать «санитарный кордон» — полосу укреплений вдоль границ колонии.