Стефани Слоун - Дьявол в маске

Амелия всегда была добра к нему, но как только Нортроп стал ухаживать за ней, стало ясно: она не в восторге от дружбы своего жениха с герцогом Клермоном. И Уилл не мог винить ее за это. В самом деле, какой женщине понравится, что ее муж проводит время с таким безнравственным человеком, как он, Уилл?

Герцог склонился к руке леди Нортроп, заметив при этом удивление леди Люсинды. Та улыбнулась, поняв, что ее застали врасплох, и на щеке у нее появилась очаровательная ямочка. «Ради всего святого, — развеселившись, подумал Уилл, — как можно ждать от мужчины, что он сосредоточится на чем-то, когда рядом с ним такое необыкновенное создание?».

Он посмотрел на Нортропа. А тот с живейшим интересом наблюдал за происходящим. Бросив еще один предостерегающий взгляд на друга, граф, наконец, сказал:

— Леди Люсинда, позвольте представить вам его светлость герцога Клермона.

На мгновение Уиллу показалось, что время остановилось, но, стряхнув с себя чары, он произнес:

— Леди Люсинда, для меня большое удовольствие познакомиться с вами.

Он взял протянутую ему руку и поклонился, незаметно оглядывая при этом всю фигуру девушки.

Люсинда же сделала реверанс, и при этом изящном движении ее грудь оказалась в поле зрения Уилла. С трудом оторвав взгляд от ее груди, он взглянул ей в лицо и заметил на ее губах насмешливую улыбку.

Медленно выпрямившись, она проговорила:

— Ваша светлость, для меня большая честь познакомиться со скандально известным Железным Уиллом.

Его удивительная улыбка — вот что заставило сердце Люсинды подпрыгнуть в третий раз за этот вечер. «Так мог бы улыбаться мальчик, которого застали за недозволенным занятием, — подумала она. — Или же человек… в высшей степени обаятельный и вовсе не развратник, совсем не такой, как большинство других мужчин, безуспешно пытавшихся добиться моей благосклонности».

Амелия часто упрекала подругу за то, что та бессовестно пользовалась своим обаянием и красотой, чтобы выяснить: привлекает ли мужчину только ее смазливое личико — или же он ищет… чего-то еще?

Но сейчас, хотя герцог Клермон восхищался отнюдь не ее умом, Люсинда просто не могла возмутиться.

Возможно, тут было что-то большее, чем его улыбка. Возможно, дело в его пылком взгляде, который она отметила сразу, как только он появился в переполненном гостями бальном зеле. Она тогда обернулась — и сердце ее так и подпрыгнуло. Этот мужчина, казалось, звал ее своим пронзительным настойчивым взглядом. А глаза у него, как она теперь смогла рассмотреть, — темно-карие.

Люсинда попыталась игнорировать его, попыталась притвориться, что сердце ее не забилось быстрее, когда он вошел в зал. Она с трудом продолжила беседу, стараясь быть остроумной — как всегда.

Но это не помогло. Она постоянно оглядывалась, пытаясь отыскать его. И была в высшей степени рассеянна, совсем поглупела. Три молодых человека даже спросили ее, не перегрелась ли она.

И вот она обнаружила его рядом с лордом Нортропом. А потом они оба вдруг двинулись к ней. Причем герцог шагал как какая-то неотвратимая сила. А взгляд его был направлен только на нее, так что не оставалось сомнений в его намерениях. После чего Амелия произнесла со вздохом:

— Странно, что его светлость решил посетить бал у леди Мэнсфилд. Право, должно быть, сегодня полнолуние.

Люсинда глубоко вздохнула и поспешно отпила лимонад. Она не была наивной девушкой, не имеющей никакого — или почти никакого — опыта в общении с мужчинами. Ведь ей уже двадцать шесть! И если бы кто-нибудь потрудился расспросить присутствующих тут матрон, то те сказали бы, что ее давно уже пора «списать со счета». Что ж, всем ведь известно, что никогда еще ни одному мужчине не удалось завоевать сердце Люсинды Грей.

Вот почему она ужасно разозлилась, когда ее сердце снова подпрыгнуло. «Проклятие!» — подумала она, когда этот мужчина остановился всего в нескольких шагах от нее.

И увы, она не могла отвести от него взгляда.

Или не хотела?

— Леди Люсинда, позвольте представить вам его светлость герцога Клермона.

Люсинда вздрогнула при этих словах Нортропа, и слова его разрушили чары.

Герцог вежливо что-то сказал, и теперь настала ее очередь отвечать.

— Ваша светлость, для меня большая честь познакомиться со скандально известным Железным Уиллом.

Она с трудом могла поверить в то, что осмелилась произнести столь сомнительный комплимент. И, судя по взглядам мужчин, они также очень удивились.

Но постепенно удивление на лице герцога сменилось выражением удовольствия, и он весело улыбнулся:

— Леди Люсинда, полагаю, вы мне уже нравитесь.

У Люсинды вырвался короткий смешок. Она подумывала: не сказать ли ему что-нибудь вежливое? Но веселый блеск в его глазах заставил ее передумать.

— Но вы совсем другой, ваша светлость, не правда ли?

Он чуть придвинулся к ней.

— Вы даже не догадываетесь, насколько другой, леди Люсинда. Совсем не догадываетесь.

Ей пришлось заставить себя не двигаться и оставаться на месте — не приближаться к герцогу еще больше. Но что же такого в этом человеке? Что заставляет ее вести себя так необычно и испытывать совершенно необычные для нее чувства и желания?

Глядя в его бездонные глаза, прежде полные озорства, а теперь — ну только сам Люцифер мог бы сказать, чего именно, — Люсинда гадала: что же так влечет ее к этому мужчине?

— Это вызов, ваша светлость? — спросила она шутливым тоном.

Теперь настала очередь герцога рассмеяться.

— Думаю, что да, леди Люсинда. Вопрос в том, готовы ли вы принять его.

У Люсинды пересохло во рту, а все мысли словно вылетели из головы. «Конечно, все это — шутки сомнительные, — подумала она. — Даже для леди двадцати шести лет от роду подобное неприемлемо».

Так вот он какой, Железный Уилл. Мужчина с репутацией повесы. Мужчина, которого светское общество считает диким и непокорным. И если бы не титул герцога Клермона, то его, возможно, не пустили бы на сегодняшний бал.

Продолжить такое знакомство будет невозможно, немыслимо. Это было бы чистое безумие.

И тут Люсинда отбросила всякую осторожность.

— Давайте начнем игру, — ответила она, лукаво улыбнувшись, и протянула герцогу руку.

— В самом деле — давайте.

Он старательно держал дистанцию, отлично сознавая: провал будет означать для него смерть. Нет, он не так уж боялся смерти. Страх смерти — не для таких, как он. Те, кто ведет такой образ жизни, смерти не боятся. Но смерть была бы очень некстати. И если уж совсем честно, то ужасно глупо умирать, когда тебе пообещали столько денег за похищение состоятельной англичанки.

Возможностей же потратить деньги — бесконечное множество. Проститутки, например. Лучшие вина. И дорогой парик из настоящих волос, который пополнил бы его богатую коллекцию. Да-да, возможностей великое множество.