Фиби Фиджеймс - Серебряный ангел

Брайди снова всхлипнула, но на этот раз она уже не чувствовала себя беспомощной.

— Я? — переспросила она.

— Ты. — Кивнул он.

Осторожно, стараясь не разбудить Тага, Брайди выскользнула из-под одеяла. Она на цыпочках пробралась к двери, ведущей в гостиную, и, как можно тише, избегая скрипов и шорохов, прошмыгнула к дивану.

Ей удалось, не уронив ничего со стола, нащупать на столике спички и зажечь свечу.

«Это сейчас более подходяще, чем свет лампы, — подумала она, — ДЛЯ ОСОБЫ, СИДЯЩЕЙ НОЧЬЮ НАГИШОМ В СВОЕЙ ГОСТИНОЙ. Между тем, как В ЕЁ ПОСТЕЛИ СПИТ МУЖЧИНА, НЕ ДОВОДЯЩИЙСЯ ЕЙ МУЖЕМ. Однако, данная легкомысленная персона НЕ ИСПЫТЫВАЕТ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ НИКАКИХ УГРЫЗЕНИЙ СОВЕСТИ».

Дрожащий огонек свечи выхватил из темноты столик, загруженный посудой и остатками ужина. На одной из тарелок скромно лежало немного ветчины, и Брайди с жадностью накинулась на нее.

— Да, — призналась она, с наслаждением пережевывая копченое мясо. — Я стараюсь не испытывать никаких угрызений совести.

Когда Таггарт раздел ее и отвел в ванную, ей и в голову не пришло воспротивиться и сказать ему «нет». А почему, собственно, она должна была это делать? Ей хотелось быть с этим мужчиной, и к тому же, она уже стала его любовницей: и в сплетнях горожан, и на самом деле. Одна лишь мысль, что они будут заниматься любовью на чистых простынях, в удобной, широкой постели, только подхлестывала ее желание.

Таггарт Слоан остался ночевать здесь, в отеле, в ее комнате, в ее постели; завтра все-все в городе узнают, где он провел эту ночь. И если кто-то еще сомневался насчет той ночи, которую она провела в его доме, то завтрашняя новость рассеет всякие сомнения по этому поводу. Люди будут толкать друг друга локтями и говорить: «Похоже, Слоан завел себе новую подружку!» А за этим последуют двусмысленные взгляды и подмигивания, а также такие комментарии, которыми не пристало обмениваться при широком круге слушателей.

Однако, будь что будет! Люди поговорят, почешут языки — и перестанут. К тому же, город этот молодой, нецивилизованный, и отношения между людьми здесь просты и лишены всех тех условностей, которыми опутаны жители Востока.

Что ей за дело до того, если кто-то на ее счет отпустит шуточку? Главное, она любит и любима!

Брайди поняла, что мудрая тетушка Мойра, будучи уже на том свете, преподнесла ей свой самый бесценный подарок, который скрывал в себе радость ни с чем не сравнимую.

Да, Брайди Кэллоуэй останется здесь жить, независимо от того, чем закончатся переговоры с мистером Джоунсом относительно рудника. И, несмотря ни на что, она сделает из «Шмеля» отель высшего класса, которым можно будет гордиться впоследствии. А еще, она будет любить Тага, оставаясь с ним столько, сколько им потребуется. И наплевать на всех болтунов с их разговорами! Она любит мужчину, себя, жизнь! У нее столько планов, связанных с отелем и рудником!

Хотелось бы еще иметь детей. Похожих на нее и на Таггарта. Конечно, для этого необходимо выйти замуж. И Брайди втайне мечтала об этом. Но она и словом не посмеет обмолвиться о замужестве, никогда никто даже намека от нее не услышит на эту тему.

Ветчина исчезла очень быстро.

Брайди облизала пальцы.

— Перепачканная жиром распутница, — прошептала она, и в уголках ее губ дрогнула улыбка. — Перепачканная жиром, голая и порядком нагрешившая. Что еще? Какую грань мне осталось перешагнуть? Стать воровкой?

Ветчины не было, а голод сохранялся.

Небольшая горка фасоли и одна-единственная картошина, остыв, не выглядели так уж аппетитно. Не завалялось даже и бисквита.

Несколько минут девушка с сожалением смотрела на опустошенные, грязные тарелки, вспоминая необыкновенно вкусную ветчину, а потом решительно встала.

— Это ведь мой отель, — произнесла она тихо, но убедительно, — и я вполне могу совершить набег на собственную кухню.

Оставив свечу на столе, Брайди, на цыпочках, пробралась назад в спальню и сняла с крючка на дверях ванной свой халат. Затянув пояс, она нагнулась над постелью и поцеловала Тага в лоб. Он не проснулся, а только заулыбался.

Бесшумно проскользнув к двери, ведущей в коридор, Брайди повернула дверную ручку и собралась было ударить ногой пониже замка, как дверь вдруг распахнулась, и даже петли ее не заскрипели.

Оказывается, люди Таггарта, проделав в отеле немалую работу, добрались и до этой строптивой двери.

«КАК ЖЕ Я НЕ ЗАМЕТИЛА? — размышляла девушка, выходя в коридор и закрывая за собой дверь. — Как же я не заметила, что Таг вечером дверь не выбивал?!»

Но что она вообще замечала в тот момент?!

Брайди бесшумно ступала босыми ногами по плиточному полу, держа в одной руке свечу, а другой прикрывая пламя от случайного сквозняка.

В коридоре пахло свежей краской, и когда девушка остановилась, подняв повыше свечу, то заметила, что стены здесь были уже растрескавшимися и не грязного темно-зеленого цвета, но аккуратно-гладкие, покрытые ровным слоем насыщенно-голубой краски.

Полюбовавшись, Брайди пошла дальше, недоуменно качая головой и бормоча:

— Интересно, как я могла это не заметить?

И вот, наконец, она вышла в холл, где ее поджидал еще сюрприз.

Вчера вечером, проходя в этой части отеля дважды, она даже не удосужилась обратить внимание на произошедшие здесь перемены. Стены, выкрашенные светлой бежевой краской приятно ласкали глаз, но самое примечательное заключалось в другом: даже света свечи оказалось достаточно, чтобы различить на белоснежном потолке восхитительную бронзовую люстру.

Кроме того, в холле появилась мебель. Брайди подошла к ближайшему креслу и провела рукой по прохладной кожаной обивке. Кресло, впрочем, как и вся остальная мебель, было в превосходном состоянии. Должно быть Рут откопала все это в мансарде или в одной из кладовых.

Преобразилась и столовая. Откуда-то взялись здесь двадцать новых столиков, покрытых нарядными белыми скатертями. А стены! Им по-прежнему был сохранен голубой цвет, но оттенок немного изменился, приблизившись к бирюзовому. Поверху и понизу стен шел великолепный орнамент, а между этими красивыми окаймлениями был рассыпан витиеватый, повторяющийся рисунок кораллового цвета.

Ну и, наконец, вот она, кухня. На столе, под прикрытием белой салфетки, Брайди без особого труда отыскала хлеб и остатки ветчины. Только она намазала большой хлебный ломоть маслом и собралась было отрезать себе кусок ветчины потолще, как услышала чьи-то шаги.

Она повернулась к двери, да так и застыла с ножом в руке.

А в этот момент, с лампой в руке, в кухню вплыла Рут Спайви.

— Ради Бога, не заколите меня. — Вдова прошлепала по полу в больших мужских тапках. — Я пришла всего лишь за бисквитами.