Дженнифер Хеймор - Сезон обольщения

— Я надеялся… Я молился, чтобы в глубине своего сердца она смогла простить мне мои грехи. Я просто не мог уехать, не убедившись… — Что-то внутри у него потеплело, как только он вспомнил выражение ее глаз, когда он отвел ее в сторону и рассказал о своем плане. В них было столько ожидания и волнения.

— И какое же имя вы возьмете?

Джек сжал подлокотники кресла, стараясь хранить спокойствие.

— Джеймс. Джек и Ребекка Джеймс. Надеюсь, ты не сочтешь, что это с моей стороны слишком бесцеремонно. За последний месяц я все время наблюдал за вашей семьей. Она так не похожа на мою. Надеюсь только, что наша с Бекки семья, которую мы создадим в Америке, будет такой же сильной, надежной и любящей, как и та, которую вы построили здесь, в Англии.

И даже если их будет только двое — если Бекки не напрасно думает, что она бесплодна, — он все равно верил, что они построят счастье вдвоем. Каждый из них заменит собой целую семью, которая так нужна другому. И даже вдали от Англии Бекки всегда будет знать, что там есть те, кто ее любит.

Герцог кивнул:

— Нет. Это не слишком бесцеремонно. По правде говоря, мне будет приятно, что моя сестра носит свое настоящее имя. Мне целых четыре года приходилось терпеть эту ужасную фамилию Фиск. Но… — в глазах герцога мелькнуло недоверие, — ты на ней по-настоящему женишься?

— Да. Я тебе обещаю: это произойдет, как только мы ступим на американскую землю.

— Так ты предлагаешь, чтобы вы с моей сестрой жили во грехе все время путешествия до самой Америки?

— Ну… — Джек неловко заерзал.

Герцог прищурился — теперь казалось, что Джеку в лицо впивается тоненькая голубая полоска лезвия.

— Нет.

— Нет?

Герцог едва заметно улыбнулся одним уголком губ:

— За последний месяц ты заслужил это право, не так ли?

Когда они с Джеком вернулись из кабинета, Гарретт потребовал тишины и объявил:

— Я позвал викария. Джек Фултон и Ребекка поженятся сегодня же вечером.

Бекки от удивления даже рот открыла. Она так и смотрела круглыми глазами на брата, пока Кейт, София и Сесилия не увели ее из гостиной. Быстро проходя мимо Джека, Бекки успела перехватить его взгляд. Он улыбался ей, и глаза его были полны любовью. Ее охватило, пронзило невероятное счастье, и она тоже ему улыбнулась. Так, с играющей на губах блаженной улыбкой, она вместе с другими дамами вошла в свою спальню.

Потом женщины долго суетились вокруг нее, а она стояла в центре комнаты в счастливом ошеломлении.

София послала за подвенечным платьем, в котором она четыре года назад вступала в брак с Тристаном и которое потом было перешито для Бекки, когда месяц назад готовилась ее свадьба с Джеком.

Джози, второпях собиравшая вещи госпожи для дальнего пути в Америку, взялась руководить всеобщей суетой и отдавала всем остальным приказания, как будто это они были ее служанками, а она — госпожой. Но никто не обращал на это никакого внимания; все носились по комнате в поисках ящика, в котором хранились чулки Бекки, утюга, туфель, шкатулки с украшениями.

Сапфирово-голубое шелковое платье, которое Бекки надела к Рождеству, уже упало к ее ногам, Бекки склонилась, закалывая подвязку наконечником стрелы, который подарил ей Джек. Выпрямившись, она увидела четырех дам, смотрящих на нее с изумлением и недовольством, и рассмеялась:

— Это же на счастье!

Покачивая головой и бормоча что-то об экстравагантности семьи Джеймс, Кейт пошла к себе, чтобы отыскать какую-то особую заколку для волос, которая очень шла к этому платью. Остальные дамы снова забегали вокруг, возвращаясь к своим разнообразным делам.

Когда Бекки завязала на шее кожаный шнурок с резным кулоном в виде маленького аборигена с Фиджи, Джози склонилась и зашептала ей в ухо:

— Миледи, вам не потребуется что-нибудь на случай месячного дела?

Сердце у Бекки так и перевернулось в груди. Уронив руки, она медленно повернулась к служанке:

— А какое сегодня число, Джози?

— Как же, Рождество сегодня, конечно. Двадцать пятое декабря.

Месячные приходили у Бекки как по часам — каждые двадцать восемь дней, — и Джози пристально следила за этим календарем.

— И на сколько дней я задержалась?

— На четырнадцать, миледи, — чопорно ответила служанка.

— Целых две недели! — Прижав ладонь к животу, Бекки уставилась на служанку, у которой порозовели щеки.

Джози улыбнулась:

— Смею сказать, это хорошо, что вы выходите замуж сегодня.

Бекки едва дышала.

— Смею сказать, ты права.

Вбежала Кейт, победоносно неся в руках заколку, которую ей все-таки удалось разыскать. Встретившись глазами с Бекки, она даже руки опустила, темные брови сошлись у переносицы.

— Что? Что еще случилось?

Забыв о том, что они в комнате не одни, Бекки бросилась к ней в объятия:

— О, Кейт! Кажется, у меня будет ребенок!

Кейт так и разрыдалась. Бекки отпрянула:

— Только не говори мне, что я тебя огорчила! Ты же знаешь, я думала… После Уильяма я думала, что бесплодна.

Вытащив носовой платок, Кейт высморкалась.

— О нет, моя дорогая, — сказала она, всхлипывая. — Я так за тебя счастлива! Ты будешь прекрасной матерью. Просто я… Да я только что сама родила ребенка, и потому ужасно сентиментальна. Прости мне эти слезы. Что за бессердечие с моей стороны!

— Ну что ты, что ты! — Бекки еще крепче обняла ее. — Вовсе не бессердечие.

— О, Бекки, дорогая! — Медовые глаза Софии сияли радостью. — Какие прекрасные новости!

Подруга тепло улыбнулась и взяла ее за руки:

— Это как раз то, чего ты хочешь больше всего на свете… Сначала Джек, теперь это… Я так за тебя счастлива!

Через пятнадцать минут дамы отправились вниз, и каждая из них улыбалась сквозь слезы. Подвенечный наряд Софии был сшит из итальянского ослепительно белого шелка. По пышным, отделанным оборками юбкам шла серебряная вышивка — гирлянда белоснежных цветов — и поднималась на лиф.

Кейт распахнула перед Бекки двери. Невеста шагнула в гостиную. Разговоры мигом стихли, и все обратились на нее.

Возле рождественской ели стоял священник. Слева от него — Гарретт и Тристан. Дети расселись на диванчиках и креслах. Джек стоял возле священника, высокий и красивый в своем простом черном жилете и фраке, белой сорочке и галстуке. Глядя на Бекки, он улыбался, и от этого у него на щеках образовались морщинки. Взгляд его был прикован к маленькому сувениру с Фиджи у Бекки на шее.

Она немного помедлила в дверях: счастье настолько властно ее охватило, что она боялась разрыдаться.

Джек протянул ей здоровую руку:

— Ты готова? — Он говорил спокойно и тихо, но голос его отдавался в стенах комнаты и Бекки почувствовала на себе вопросительные взгляды всех присутствующих.

— Да. — Она шагнула вперед и взяла его руку. Джек сжал ей пальцы, и священник начал обряд.