Дженна Питерсен - О чем мечтает герцог

Лилиан попыталась найти слова, чтобы утешить его:

– Но мать ребенка, возможно, была женщиной разумной и бережливой. Может, она отложила некоторую сумму денег для его будущего. Он и сам мог стать преуспевающим человеком.

После долгого молчания, Саймон пожал плечами:

– Надеюсь, что это так. Я понятия не имею, какой была его мать. Может в этих бумагах и есть подробная информации о ней, но я ещё должен найти это.

– Значит, ещё не всё потеряно, – проговорила Лилиан.

– И всё же, мне бы хотелось знать, что с ним случилось, – признался Саймон задумчивым и отстраненным голосом.

Девушка заколебалась.

– З-знаешь, а ведь есть один способ хоть что-то узнать о нём.

Он наклонил голову:

– Какой?

– Ты можешь найти его.

Глаза Саймона расширились. Он медленно покачал головой:

– Нет, кроме его имени и суммы, которую выплачивал отец его матери, никаких сведений больше не было. Я понятия не имею, в каком городе она жила… О ней нет никаких сведений.

Лилиан оглянулась по сторонам:

– Твой отец вёл такой точный учёт всех своих дел. Не сомневаюсь, что здесь есть какая-нибудь бухгалтерская книга или часть корреспонденции, в которых можно найти подробные записи о произошедшем. Я могла бы помочь тебе поискать нужные записи, если ты хочешь этого.

Девушка не могла поверить, что произнесла эти слова, но раз это случилось, у неё не было никакого желания взять их обратно. Если бы она смогла помочь Саймону найти своего пропавшего родного брата, это, в некотором роде, нарушило бы планы старого герцога, который так отчаянно пытался разлучить двоих детей. И даже больше того: это дало бы Саймону возможность залечить свои душевные раны.

– Найти своего брата, – задумчиво проговорил Саймон, встал и повернулся к окну, вглядываясь в безоблачный светлый день. – Признаться честно, я не думал об этом.

Лилиан наклонила голову:

– Не думал, потому, что он, возможно, может оказаться не твоего класса и уровня?

– Так обычно думает Рис, но не я, – спокойно отверг он такое предположение. – В отличие от моего отца, я верю в идеалы, за которые мы боремся. Я бы не меньше думал о своём брате, будь он политиком или даже нищим.

Девушка поспешно отвернулась от него, пряча своё лицо. Казалось, вопрос о классовой принадлежности волновал его только тогда, когда речь шла о женитьбе. Не то, чтобы это имело какое-то значение для неё. Он совершенно не ведал о том, что связывало их, но она-то знала! У них просто не могло быть будущего, несмотря на её острое желание поддержать его, несмотря на ту дивную страсть, которую им удалось познать в объятиях друг друга минувшей ночью.

– Нет, я не думал об этом, потому что считаю, что это бы усложнило очень многое, – пробормотал Саймон.

– Многие люди подверглись бы опасности, если бы решили докопаться до истинной натуры твоего отца, – осторожно проговорила Лилиан, пристально следя за малейшей реакцией Саймона.

Он повернулся к ней и выглядел при этом таким возмущённым, что ноздри слегка раздулись.

– Сейчас меня это мало беспокоит. Я имею право на то, чтобы увидеть своего брата, если он всё ещё жив. А он имеет право увидеть меня и нашу сестру, Наоми.

– Ты хочешь сказать, что тебя не заботит, если правда о твоём отце всплывёт наружу? – потрясённо спросила Лилиан.

Немного поколебавшись, он покачал головой:

– Я сердит на него за лицемерие и обман, но я не хочу, чтобы об этом все узнали, по крайней мере, не сейчас. Возможно когда-нибудь…

Лилиан моргнула. Это означало, что когда-нибудь он позволить правде всплыть наружу, но только тогда, когда он сам это позволит. И этот факт ещё больше убедил Лилиан оставить всякие планы о мести.

– Когда думаю о правде, которую могут узнать другие, я, прежде всего, беспокоюсь о Наоми и её детях, И о своей матери… И возможно о себе тоже, пусть даже это и звучит эгоистично.

– Это не эгоистично, Саймон, – прошептала девушка, опустив глаза на пол и глядя на свои ноги. – Ты не сделал ничего плохого. И ты не должен отвечать за грехи своего отца. Это несправедливо.

Саймон нахмурился:

– В этой жизни много несправедливости. Я думаю обо всех тех людях, которым мой отец причинил боль… Разве они не заслуживают того, чтобы быть как-то отмщёнными?

Взгляд Лилиан взметнулся вверх. Он снова предоставляет ей прекрасную возможность рассказать правду о себе и о своей матери. Она могла признаться, почему приехала сюда и какие у неё были планы на его счёт. Возможно, в этот напряженный момент он бы понял её.

А, может, и не понял бы. И теперь, после того, как она позволила ему рассказать о своей самой большой тайне, он возненавидит её ещё больше, если узнает о ней всю правду.

Может ли она так рисковать?

Прежде чем Лилиан решилась на что-либо, Саймон проговорил, глубоко вздохнув:

– Теперь ты знаешь, что меня съедает изнутри. Но меня ждёт ещё один неприятный момент. Если я действительно буду искать этого человека, моего брата, о котором я никогда ничего не слышал, я должен буду приложить максимум усилий, чтобы не показать ему истинные причины, по которым я нашёл его.

Саймон задумчиво посмотрел на Лилиан. Из окна позади него в комнату лились солнечные лучи и окутывали его в такое нереальное сияние, что делали его похожим на темного, падшего ангела. Чувственного, красивого искусителя. И, несмотря на все те опасения, что раздирали её, Лилиан хотела его больше всего на свете.

Но она дала себе слово не поддаться искушению. Особенно учитывая их утреннюю беседу, когда касалась его, целовала его, занималась с ним любовью… Всё это было ошибкой. Она не должна повторить это снова, независимо от того, как сильно ей этого хотелось.

Покачнувшись от давления собственных мыслей, девушка отвернулась:

– Мне лучше уйти. У тебя, наверное, много дел.

Саймон поймал её за руку:

– Пожалуйста, Лилиан, не уходи.

Он мягко притянул её к себе, и девушка поддалась ему со слабым сопротивлением. Казалось, так было всегда: она просто не могла отказаться от него, когда он начинал соблазнять её.

– Саймон, – прошептала она беспомощно.

Он наклонил голову, и в ту же секунду его губы нашли её уста. Как она могла противиться этим ласкам? Её руки медленно обвили его за шею, её тело теснее прильнуло к нему. Желание, с которым она пыталась бороться, поглотило её целиком, и она забыла обо всём на свете.

– Спасибо тебе, – прошептал Саймон, прижав её к стене. Положив руки на стену с обеих сторон от её головы, он пригвоздил её к месту своими зелеными глазами. – Спасибо, что выслушала меня… И спасибо, что не стала осуждать меня.

Глаза Лилиан увлажнились, и она отвернулась в надежде, что Саймон не заметит бегущую вниз по щеке одинокую слезу. Но, конечно же, он заметил это и вытер влагу кончиком пальца.