Джоанна Линдсей - Пламя сердец

— Ты ответишь, наконец, на мой вопрос?

Она пожала плечами.

— Я молюсь Богу моей матери.

— А почему ты не называешь его имени?

— Я только что это сделала.

Когда он непонимающе поднял брови, она объяснила:

— Бог моей матери это ваш Бог.

Он вздрогнул и сразу же посерьезнел.

— Разве такое возможно?

— Все очень просто. В течение многих лет викинги нападали на другие земли. Из этих военных походов они привозили с собой пленников-христиан. Среди них была и моя мать. Мать моего отца тоже была христианка. Что же касается моего отца и моих братьев, — добавила она со смехом, — то они не хотят рисковать и молятся сразу всем богам.

— А ты?

— А я верю в истинного Бога.

Он наморщил лоб.

— Тогда почему же ты защищала намерение своих друзей разрушить наш монастырь?

Она мрачно взглянула на него.

— Ничего я не защищала. Я просто пыталась их понять и хотела, чтобы и ты был готов это сделать. К тому же я тебе уже рассказывала, что брат не хотел сообщить мне о своих намерениях. Тогда я не сказала тебе, почему он утаивал свои планы от меня. Он был твердо уверен, что я буду его отговаривать. Поэтому он ничего мне не рассказывал. Потом он сошел на берег и погиб. В глубине души я понимаю, что на то была воля Господа, но во мне наполовину течет кровь викингов, и сердце мое жаждало отмщения. Ведь ты же не будешь отрицать, что будучи христианами, саксы не оставляют без возмездия смерть любимого человека?

Этого он действительно не мог отрицать. Хотя церковь преследовала кровную месть, справиться с ней не удавалось.

— Почему ты никогда не рассказывала мне, что ты христианка? — спросил Ройс.

— А что бы это изменило? Ведь среди твоих рабов есть и христиане, а ты все же обращаешься с ними, как с рабами.

— Кое-что это бы изменило, Кристен. Вера определенным образом связывает нас и дает мне недостающее средство для того, чтобы заключить с тобой еще одно соглашение. Теперь появилось нечто, чему я могу доверять.

Она подозрительно прищурила глаза.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Если ты поклянешься именем Господа, то я могу полагаться на твое слово. Поклянись мне, что ты никогда не попытаешься бежать отсюда, и я предоставлю тебе такую свободу, какой пользуются остальные слуги в замке.

— И больше не будет цепей? — спросила она недоверчиво.

— Нет, больше никаких цепей.

— Тогда я клянусь… — Она замолчала. Все произошло слишком быстро. Она давала клятву, не подумав как следует.

— Кристен!

— Боже мой! — взмолилась она. — Дай мне немного времени собраться с мыслями.

Никогда, сказал он, никогда. Никогда — это значит на все времена. А что будет, когда она ему надоест, когда появится женщина, жена, которая будет предупреждать все его желания? «Тогда жизнь здесь станет для меня ненавистной, — подумала Кристен. — Тогда, конечно, я его возненавижу. Но слово, данное ему однажды, заставит меня прислуживать в его доме и дальше, навсегда».

Кристен, немного успокоившись, взглянула на Ройса. Его бы такая перспектива, конечно, устраивала. Какое ему дело до ее чувств? И все же она для него что-то значила, иначе он не стал бы с такой готовностью предлагать ей эту сделку.

— Ну, хорошо. Я клянусь Богом, что не буду пытаться совершить побег из Виндхёрста… до момента твоей свадьбы.

Его глаза сузились, она же деловито продолжала:

— Мне неприятно говорить тебе об этом, но мне не нравится твоя невеста. Я не думаю, что я смогу оставаться здесь, когда она станет хозяйкой дома.

— Договорились, — беззвучно произнес он.

— Ты говоришь это серьезно? — спросила она с удивлением. — Ты принимаешь мои условия?

— Да. Хотя они означают, что после моей свадьбы ты можешь снова оказаться в цепях.

Она огорченно сжала зубы. — Ну что ж, пусть будет так. Но это все, больше никаких клятв.

— Нет, кроме того, ты должна поклясться, что не будешь содействовать своим друзьям, если они решатся на побег. — Он приложил палец к ее губам, чтобы не дать вырваться ее гневному возгласу, и добавил: — «До момента моей свадьбы».

— Договорились, — ответила она ожесточенно. — Но что касается моей мести, то я не отменяю эту клятву.

— Да, я знаю это, — сказал он с грустью. — Но Альден уже поправился и сможет постоять за себя сам, Я надеюсь на его ловкость, разве что ты нападешь на него во сне.

— Я хочу мести, а не убийства, — ответила она презрительно.

— Ну, ладно. Но я должен предупредить тебя: я буду вынужден заставить тебя заплатить жизнью, если ты убьешь Альдена.

Это были его последние слова. Он удалился, оставив ее в подавленном настроении. Она не могла понять, почему, но у нее было такое чувство, что она мало чего добилась, заключив это соглашение.

Когда Ройс вечером после упражнений со своими воинами вернулся домой, он застал леди Даррелл сидящей в зале. С тех пор как ей стало известно, что он спит с Кристен, она почти не разговаривала с ним. Ее неодобрение выражалось в том, что она, надувшись, разыгрывала из себя оскорбленную. Это, конечно, мало заботило Ройса. И все же он поймал себя на мысли, что часто сравнивает Даррелл с Кристен, которая никогда не капризничала и не скрывала своего недовольства, а открыто заявляла обо всем, что ее тревожит. Как это ни странно, откровенность Кристен раздражала его гораздо меньше, чем оскорбленные взгляды кузины, которые уже в течение нескольких недель ловил на себе.

Может, ему следует подыскать для леди Даррелл супруга, хотя она и утверждала неоднократно, что не хочет выходить замуж?

— Ты не заметил, — спросил Ройс Альдена, — не отдает ли твоя сестра особое предпочтение кому-либо из молодых людей, гостивших у нас вместе с королем?

Они сидели за столом и играли в стратегическую игру. И так как Альден обдумывал очередной ход, он не обратил сначала внимания на вопрос своего кузена.

— Ты знаешь, я над этим никогда не задумывался, — ответил он наконец.

— Тогда подумай сейчас.

Альден поднял глаза, и широкая улыбка заиграла на его губах. — Должен тебе сказать, что в последнее время тебе в голову приходят странные мысли. Но раз уж ты об этом заговорил, я вспоминаю, что Даррелл заметно оживлялась, когда поблизости от нее оказывался Вильбург.

— Брат Корлисс? Ройс был так ошарашен этим известием, что ему пришлось потратить какое-то время, чтобы переварить его. Затем он спросил: Ты полагаешь, она пошла бы за него замуж?

Альден даже присвистнул. — А она догадывается, что ты задумываешься над этими вещами?

— Как она может догадываться о моих мыслях, если в последнее время она даже не разговаривает со мной?

— Да, она не совсем довольна тобой. Но разве это повод для того, чтобы выдать ее замуж?

— Мне было бы приятнее, если бы она дулась на кого-нибудь другого. Но, если говорить серьезно, то я думаю, ты согласишься со мной, что ей пора уже иметь мужа.