Мария Лоди - Мечта

Фактически мадам Морель была в Жувизи всю неделю одна, не считая малышки Элизы и горничной Люси. Проведя несколько дней на берегу реки в созерцании сельских красот, ее дочь Луиза, изнывая от смертельной скуки, умоляла мать разрешить ей уехать и пожить с сестрой на улице Месье-ле-Принс. Луизе исполнилось двадцать два года, и теперь она получила некоторую независимость.

Мадам Морель, которая с некоторыми опасениями наблюдала за своей до сих пор незамужней старшей дочерью, подумала, что в Париже у Луизы было бы больше знакомств и, может быть в конце концов, она там быстрее найдет себе мужа. Обе сестры вместе с Этьеном, мужем Шарлотты, приезжали каждую неделю вечерним субботним поездом и оставались до утра вторника.

Кроме мадам Серио, Тереза Морель пригласила также своего соседа справа, человека по имени Эмиль Рослен, который снимал дом на лето ради здоровья своей жены. Мадам Рослен была хрупким, юным созданием с бледным лицом, а ее муж, как говорили, был богатым директором страховой компании.

Рослены пришли первыми. Юная женщина поправилась Шарлотте своей бледностью и мягкой манерой поведения. Эмиль Рослен оказался моложе, чем она ожидала, не старше двадцати пяти. Это был невысокий, худощавый человек, державшийся очень прямо, смуглокожий, с правильными чертами лица. Глаза его маленькой жены никогда не оставляли его, окружая Постоянным сиянием нежности, и это, по-видимому, заставляло Рослена испытывать неясное чувство вины.

— Какой симпатичный дом, — сказал Рослен, — и какая великолепная лужайка. Ты видишь, дорогая, нам следует срубить наши деревья, они закрывают солнце, и на их месте устроить такую лужайку.

— Срубить наши деревья? — сказала маленькая женщина, — я умру без них. — Она боялась солнечного света и предпочитала жить в тени, отгороженная от мира.

Вынесли садовые стулья, Люси, в переднике, накрахмаленном до жесткости картона, принесла поднос и поставила его на маленький зеленый столик. Луиза пригласила мадам Рослен сесть. В ответ юная женщина слегка улыбнулась, несколько ошеломленная солнечным светом, голосами, людьми и криками ребенка, который начал плакать.

В конце дорожки появились мать и сын Серио, и Тереза Морель бросилась встречать мадам Серио, которую после трех встреч начинала уже считать задушевной подругой.

— Мой сын, — проговорила Марта Серио, представляя Жюля. — Вы должны оценить его костюм, поскольку он нечасто надевает одежду, подходящую для визита.

Этот атлетически сложенный молодой человек действительно сменил свою матросскую фуфайку на белую рубашку и бархатную куртку.

— Вы опытный моряк, не правда ли? — сказала Луиза, которая много раз видела, как молодой человек управлял своей шлюпкой на реке.

— Да, мадам, — ответил Жюль Серио, — река — моя обитель. С воды лучше взирать на небеса.

Тереза, несколько смущенная таким ответом, граничащим с ортодоксальной демонстрацией веры, ласково улыбнулась юноше. Однако глаза Жюля Серио уже изучали маленькую группу и вскоре выхватили из нее хорошенькую фигурку в зеленом у ландо.

У него была хорошая возможность понаблюдать за Шарлоттой, и он счел, что она очень привлекательна, хотя и почувствовал некоторое замешательство. Как раз в этот момент она подняла голову и увидела, что всего в нескольких футах от нее находится рыжеволосый юноша и наблюдает за ней.

Мадам Морель представила друг другу всех присутствующих.

Был подан чай. Как обычно, Этьен пытался говорить исключительно сам — он делал так всегда, когда находились слушатели. Луиза слушала и ободряюще смеялась всему, что бы он ни сказал. Шарлотта покачивалась на своем стуле, и ее мысли, очевидно, были где-то далеко. Жюль Серио наблюдал за всеми, особенно за Шарлоттой, ее мужем и его свояченицей. Как многие холостяки, он был очень любопытен.

Мадам Морель увела мадам Серио и мадам Рослен полюбоваться поздними цветами на другой стороне дома, а мужчины начали обсуждать общие вопросы, сперва осторожно, прощупывая мнения друг друга. Выяснилось, что Рослен был крайним консерватором и яростным реакционером.

Жюль Серио, наблюдавший, как он спорит с Этьеном, решил, что он ужасно традиционен, но Этьен упивался своим красноречием и был рад, что нашел подходящее общество.

Рослен, выяснив мнение окружающих и почувствовав, что Этьен его одобряет и поддерживает, набрался смелости изложить одно или два категорических утверждения. Жюль Серио ничего не говорил, а просто сидел, как медведь, в своем тростниковом кресле. Лицо Шарлотты было неподвижным. Две недели назад она услышала от Леона Ферра об аресте Тома и Марийера и заключении их в тюрьму Мазас. Она была в ужасе от этого факта, но все же не могла не прикинуть, что это, может быть, на какое-то время отсрочит женитьбу Бека на Мари. Именно это определяло ее горячую реакцию на сообщение, что Бек находится в тюрьме. Она считала его достаточно сильным человеком, чтобы выдержать тюремное заключение, и слабо себе представляла, как много страданий ожидает его там. На самом деле тюрьма совсем выбила Тома из колеи, его жизнь словно оборвалась.

Новости о заключении Бека в тюрьму вызвали споры в доме Флоке. Шарлотта сильно поссорилась с Этьеном, который считал, что Бек получил по заслугам. С тех пор они старались избегать этой темы. Именно поэтому неожиданная горячность маленького Рослена, когда он перевел разговор на оппозицию и заявил, что некоторым из ее представителей не повредит тюремный срок, Этьен. сильно забеспокоился, а Шарлотта поджала губы. Тут Шарлотта заметила, что Жюль Серио, утомленный скучным для него разговором, встал и предложил прогуляться. Шарлотта согласилась и присоединилась к нему.

— Не хотели бы вы прокатиться по реке? — спросил он.

Что-то привлекало ее в этом юноше, она чувствовала в нем какую-то прочность, надежность.

— Но можем ли мы? — сказала она, не имея в виду ничего определенного, что могло послужить препятствием.

— Почему бы нет? Мы спросим разрешения у вашего мужа, затем я надену свою старую куртку и прокачу вас. Мы не уплывем далеко, просто короткая прогулка. Так вы согласны?

Все как раз повернулись, и Шарлотта сообщила об этом мужу.

— Тебе не будет страшно? — спросил Этьен.

У Шарлотты были свои сомнения, но она сказала нет, и в конце концов все отправились проводить их к причалу.

Жюль, снова надевший свою полосатую куртку, запачканные брюки и поношенную соломенную шляпу, прыгнул в лодку и встал в ней, широко расставив ноги и протягивая руку Шарлотте.

Жюль отчалил и осторожно, с любовью повел лодку вдоль берега. Он прошел на веслах около трети пути через реку, затем подождал, пока ветер наполнит белый парус. Он натянулся мягко и аккуратно, как крыло большой птицы, и лодка задрожала под напором легкого ветра.