Жан-Мишель Тибо - Избранница богов

– Вы видите опасность там, где ее нет, – сказал Мишель. – Для беспокойства нет повода. Дуна всегда выбирал хорошие места для ночевок. Хайдарабад остался у нас за спиной, до него десять дней пути на лошади. Ни разу никто не пытался на нас напасть. Никто не знает, что мы здесь. Вернуться в деревню, а потом ехать по дороге вместе со всеми не кажется мне удачной идеей. Англичане найдут нас очень быстро. Давайте сначала доедем до Ганга, а там уже смешаемся с путешественниками и паломниками. Сотни иностранцев устремляются по торговым путям в Калькутту и Дели. А на подходе к Варанаси на нас и вовсе никто не обратит внимания. Давайте пока поступим, как обычно – разведем хороший костер, наполним желудки и будем сторожить по очереди, пока остальные спят. Нам всем надо как следует отдохнуть.

Прагматизм взял верх над страхами Хирал и Дхамы. Спустя час они сидели вокруг костра, позабыв о населяющих Карли призраках.

Клубы синеватого дыма поднимались к небу, проплывая меж каменных изваяний, ласкающих взор гармоничными изгибами и округлостями. Умирающие угли трепетали, словно сердца, в унисон со звездами. С неба лился лунный свет, и в этом свете храм казался нереальным. Под взглядами гигантских статуй Мишель слушал дыхание своих спутников, завернувшихся в одеяла. Они спали у входа в маленькое святилище Шивы. Временами Дуна и Дхама всхрапывали, и эти звуки почему-то действовали успокаивающе.

Мишель стал на часы последним, сменив сикха. Он посмотрел на Хирал и улыбнулся. Она попросила, чтобы ей позволили сторожить первой. Его отказ вызвал такую бурю возмущения и упреков, что в конце концов Мишелю пришлось уступить. Она была упрямой, гордой, храброй, мстительной, но именно такой он ее и любил. Он не смог бы привязаться к женщине, которая не была бы ему ровней. Он заметил, что она пошевелилась во сне, но в этом не было ничего необычного – Блистательная всегда спала беспокойно.

В своем сне Хирал танцевала на клумбе в разливах пурпурных и желтых цветов. Музыка доносилась с хрустального неба; многочисленные зрители, сидя на золотых тронах, смотрели на нее. Шива в тысяче восьми своих воплощениях…

Но вот настал момент, когда вихрь слепящего света поглотил все тысячу восемь богов, и возник Шива – непобедимый, в шкуре тигра, с месяцем в волосах и трезубцем в руке. Великий бог присоединился к ее танцу. Когда его оружие коснулось земли, из этого места вырвался огненный лингам. Огромный, он вознесся в небо так же, как и в начале времен, когда Шива стал Бхайравой – самой разрушительной и ужасающей своей ипостасью, и отрубил богу Брахме пятую голову.

Да, не кто иной, как Бхайрава – Ужасный – языком движений, исполненных бесконечной грации и неизмеримой силы, говорил с Хирал. Танец все не кончался. Смешались столетия. Время сжалось, поглотив прошлое, настоящее и будущее, и тысячи созданий, населявших потусторонний мир, затаили дыхание.

Акт разрушения был неотвратим.

Тхаг, словно змея, скользил между статуями, прячась в их тени. Он дождался момента, когда небо заволокли облака, и поблагодарил Кали за то, что она их послала. Закрыв своей магией звезды, Кали оставила на небе щелочку, пропускавшую света как раз столько, чтобы ее верный служитель мог сориентироваться.

Он был предельно осторожен, он просто растворился между гранитными каменными ногами слона. В двадцати шагах от него перед прокаленными остатками костра сидел и боролся со сном тот, кого ему следовало убить. Было очевидно, что он не ожидает нападения. Медлить было нельзя. Никогда не представится ему лучшей возможности выполнить свою миссию.

Приняв решение, тхаг отделился от скульптуры. Его ноги едва касались земли. Он многие годы шлифовал способность передвигаться стремительно и неслышно, учился ступать легче, чем собственная тень. Он не дышал и не моргал. В пальцах его вибрировал шнурок для ритуальных убийств. Тхаг не пользовался огнестрельным оружием и редко применял холодное оружие. Никогда не случалось ему прибегать к помощи ядов или услугам профессиональных убийц. Тхаги всегда душили своих жертв.

Мишель не успел ни шевельнуться, ни закричать. Внезапно он ощутил смертельный захват промасленной веревки у себя на шее.

Шива в припадке гнева вышвырнул ее из сна в тот самый момент, когда тхаг захватил свою добычу. Увидев, что Мишель стал задыхаться, Хирал вскочила на ноги и мгновенно накинулась на убийцу. Шива овладел ею. Она ударила тхага каблуком в затылок. Тхаг отпустил едва дышащего Мишеля и повернулся лицом к новому противнику. Можно было забыть о ритуальном убийстве. Главное теперь – спасти свою шкуру. Он выхватил малайский кинжал, который носил на поясе. Это страшное оружие, несомненно, купалось в крови врагов. Он без труда войдет в нежную плоть проклятой танцовщицы, этой проститутки, по которой плачет преисподняя! Он сделал выпад, промахнулся совсем чуть-чуть, снова бросился на нее, рассекая ножом воздух там, где она стояла секунду назад. И снова мимо… Хирал двигалась быстрее, чем кошка.

– Не шевелись! – приказал голос.

Тхаг не обратил на него внимания и продолжал схватку, отчаянно пытаясь поразить свою жертву.

– Стой, кому говорю! – снова крикнул Дхама, наставивший на тхага дуло своей винтовки.

Краем глаза монах увидел, что рядом с ним уже стоит сикх.

– Оставьте его мне! – крикнула Хирал.

– Нет! Он убьет тебя!

– Никто не может убить Шиву, – заявила она, уклоняясь от нового броска противника.

– Хирал! Хирал!

Теперь слабым голосом ее звал Мишель. Он встал, прижимая руку к шее, но на ногах держался нетвердо.

– Отойдите все! – приказала она.

Они подчинились, осознав, что ею руководит сверхчеловеческая сила.

– Шива в ней, – пробормотал Дхама.

Мишелю очень хотелось в это верить. Он никогда не видел Хирал такой экзальтированной. Но как намеревается она справиться с тхагом? У нее же нет оружия…

Тхаг задавал себе тот же самый вопрос. Эта женщина не сможет убить его голыми руками! Но ведь она упомянула Шиву. Перед этим могущественным богом Кали всегда отступала. Шива властвует над Вселенной, подчиняет своей воле Землю и небеса, гасит звезды, решает судьбы людей, укрощает демонов, навязывает свои законы другим богам. Без него ничего бы не существовало…

Однако тхаг был не из тех, кто легко отказывается от задуманного. Он родился для того, чтобы убивать. И он удвоил свои старания.

Она танцевала. В этом не было ни малейших сомнений. Хирал танцевала, используя жесты, характерные для бхара-танатьяма. [46]Движениями рук она говорила о многом – о связях между людьми, о событиях и идеях, о мыслях и ощущениях. Она долгие годы оттачивала свое мастерство, острила его, словно кончик стрелы.