Мэри Патни - Расколотая радуга

— Мне всегда казалось, что разноцветные стеклышки в моем калейдоскопе — это осколки радуги, разбитые мечты. И я смотрел, как сливаются стеклышки в узоры, надеясь обрести покой. Но теперь мне больше не нужен калейдоскоп. Смотри!

Кэтрин проследила за его взглядом. Радуга все еще сияла, обещая рай на земле.

— Это ты, Кэтрин, дала мне покой. Покой и любовь.

— Значит, мы любим друг друга. Какая простая истина!

Ее глаза светились тихой радостью, когда она его поцеловала. Сейчас в их объятиях не было и намека на безумную страсть, только нежность. Так хотелось покоя после бури, которую им пришлось пережить.

Майкл выпустил ее из объятий.

— А теперь, моя дорогая, в постель! Необходимо поспать день-другой.

— Наконец-то мы будем спать как законные супруги, — игриво прошептала Кэтрин.

— Жаль, но сейчас я совершенно не гожусь на роль молодожена.

— Не беспокойся, потом наверстаем.

Кэтрин подавила зевок и начала раздеваться.

Майкл последовал ее примеру, не сводя с нее глаз. Кэтрин — его жена! Самая красивая женщина на свете! Нежность волной захлестнула Майкла, когда Кэтрин, подняв руку, откинула назад волосы, и он увидел на внутренней стороне локтевого сгиба едва заметный шрам. Она подарила ему свою кровь, спасла жизнь, и этот бесценный дар останется с ним до конца его дней.

Кэтрин скользнула под одеяло и удивленно взглянула на Майкла: почему он не ложится?

— Знаешь, — Майкл лукаво улыбнулся, — мне просто показалось, что я устал.

— Тогда иди ко мне, — с сияющей, как радуга, улыбкой она протянула ему руку. — Посмотрим, устал ты или не устал.

Церемония крещения прошла по всем правилам этикета. Ее не испортил даже Луи Ленивый, поскольку был очень воспитанным псом, а виновник торжества лишь едва слышно пискнул, видимо, от удивления, когда на голову ему полилась холодная вода. Зато последовавший за церемонией праздник был па редкость веселым и шумным.

День выдался жарким, и Кэтрин укрылась в тени в компании еще нескольких женщин. В центре внимания был, разумеется, только что принявший крещение маленький Николас Стивен Торкил Кеньон. Все жаждали подержать его на руках и передавали друг другу.

— Кэтрин, в руке твоей дочери мяч становится грозным оружием, — сказала Клер, прикрыв на всякий случай глаза ладонью. — Если бы в Оксфорд принимали женщин, ее взяли бы туда для участия в крикетных состязаниях.

— Эми играет на совесть, — смеясь, ответила Кэтрин, — не надеясь на судью-деда, готового огреть своей палкой любого, не оценившего по достоинству его правнучку.

С лэрдом произошло настоящее чудо. Он забыл об инвалидной коляске и легко передвигался без посторонней помощи, лишь едва заметно прихрамывал. Не последнюю роль в этом сыграл и Дэвин, официально признанный им своим внуком и наследником.

— Впервые вижу такое обилие пэров и пэресс в крикетном матче, — продолжала Кэтрин.

— Слава Богу, что мне удалось избежать этой участи, — с усмешкой поглаживая себя по округлившемуся животу, сказала Клер. — С Кит и Марго мне не тягаться.

Следующим бэтсменом была Кит Фэйрчайлд, изящная брюнетка, та самая, которую Кэтрин однажды видела в парке с Майклом. Кит подошла к воротцам и угрожающе взмахнула битой. Боулером оказался ее муж, Люсьен. Как истинный джентльмен, стараясь не причинить вреда жене, он подал мяч очень осторожно, но едва успел увернуться, когда Кит, к его огорчению, с такой силон отбила мяч, что он отлетел в дальний конец сада. И пока Дэвин Пенроуз поймал и отбил его, им засчитали четыре очка.

Двухлетняя леди Элинор Фэйрчайлд, золотоволосая, как яркое солнышко, с возгласом восхищения помчалась к матери. За ней устремился темноволосый Кенрик Дэвис, виконт Трегарский, двух с половиной лет от роду, влюбленный в Элинор и переживавший свои первый роман.

Даже Луи Ленивый не удержался, поскакал за детьми и, когда мяч пролетал у него над головой, к немалому удивлению собравшихся, подпрыгнул, хлопая ушами, и схватил его. Никто не ожидал такой прыти от Луи Ленивого, и под общий смех было решено сделать перерыв в игре и отдать должное расставленным на столах закускам, а заодно, как заметил Раф, оставить в покое мяч, чтобы он немного просох.

Клер встала и отправилась за сыном и мужем, которые боролись, катаясь по траве. Вряд ли можно было найти в Англия графа, столь же добродушного и веселого, как Николас. Недаром Кэтрин назвала своего сына в его честь. Среди прочих преимуществ ее замужества близкое соседство Клер и Николаса было едва ля не самым главным.

Майкл оставил игровое поле и сквозь голодную толпу стал пробираться к Кэтрин, сидевшей в кресле с ребенком на руках. Даже после года замужества она не переставала восхищаться его благородным лицом и мускулистым телом, которое изучила до мельчайших подробностей, и, подумав об этом сейчас, молодая женщина покраснела.

— Мучают грешные мысли, дорогая? — бросив на нее взгляд, усмехнулся Майкл.

Кэтрин огляделась. К счастью, поблизости никого не было.

— Как хорошо ты меня знаешь.

— Глупости.

Он поцеловал ее в лоб, чмокнул сына и сел рядом прямо на траву.

— Ты отлично придумала крестить сына здесь. Весна на Скоале просто великолепная.

— Как приятно, что собралось так много твоих друзей, жаль только, что Кеннет не смог приехать.

Кэтрин взглянула на Рафа и Марго, которые играли со своим девятимесячным сыном. Как удачно они дополняют друг друга. Он — жгучий брюнет, она — золотая блондинка. Малыш, такой же темноволосый, как и отец, размахивал ручонками и радостно вскрикивал, когда мать подбрасывала его в воздух.

— У твоих Падших ангелов прехорошенькие дети, — заметила Кэтрин. — Интересно, подружатся ли они со временем, как их отцы…

Майкл не мог смотреть без улыбки, как Кенрик и Элинор едва не подрались из-за мороженого, в то время как их матери делали вид, будто ничего не замечают.

— Уверен, они станут друзьями, но не будут нуждаться друг в друге так, как их родители.

Кэтрин провела рукой по волосам Майкла. Как она благодарна Господу за Падших ангелов и за дружбу, которая сделала их такими замечательными людьми. Но еще больше она благодарна Ему за Майкла, давшего ей всю любовь и нежность, какие только существуют на свете. И еще столько же.

— Помнишь наш первый вечер на Скоале, когда ты разбудил меня, чтобы идти на обед?

— Еще бы не помнить! — Он лукаво посмотрел на нее. — Задержись мы еще немного, и я съел бы вместо обеда тебя.

Ее щеки снова покрылись румянцем.

— Ведь ты прервал тогда мой самый восхитительный сон!

Майкл одобрительно хмыкнул:

— Мне снилось, что все мои страхи прошли, что ты мой муж и мы ждем нашего первого ребенка.