Луиза Аллен - Жертва негодяя

— Ничего удивительного, вы ведь женщина, — заметил Элис.

Она внимательно посмотрела на него — в его глазах вспыхивали похотливые огоньки.

Перси хотела было сказать что-нибудь язвительное, но, видя усмешку в его глазах, быстро отступила на пару шагов. Элис подошел, подтолкнул ее еще на полшага — и она шумно плюхнулась в кресло беседки.

— Да вы…

Он одним движением закрепил веревку поперек подлокотников и просигналил матросам подъем. Когда Перси очнулась, беседка уже была в плоскодонке, и Эйврил поддерживала ее за руку, помогая выбраться из кресла.

— Вы хитрый, коварный притворщик, — шипела она непослушными губами, пока Элис спрыгивал в лодку с лестницы.

— Сработало, — усмехнулся он, усаживаясь рядом. — Спешу исправиться: вы неразумны, но не потому, что женщина. Однако, должен признаться, я восхищен вами — вы действительно прелестно выглядите.

Перси обдумала его фразу и решила, что такие извинения вполне приемлемы.

— Спасибо. Но вы умеете досадить, как никто, — добавила она. — Насколько помню, прежде вы таким не были. Правда, когда вы не позволяли мне делать то, что я хотела, было досадно.

— То есть почти всегда. Вас обычно тянуло на сумасшедшие подвиги.

— Неправда!

Баркас ткнулся о ступени гхата.

— Негодник! Вы снова нарочно спорили, чтобы отвлечь меня.

— Понять не могу, на что вы жалуетесь, — притворно удивился Элис, сходя на каменные ступени и протягивая руку озадаченной миссис Бастэбл, которая подозрительно прищуривалась то на него, то на Перси. — Вы сошли с корабля на берег и даже не позеленели.

Едва ступив на гхат, они оказались окружены будничной суматохой: портовые носильщики наперебой предлагали свои услуги, торговцы совали сувениры и цветные гирлянды, кричали зазывалы и канючили нищие. Элис вклинился в толпу, прокладывая путь для леди, и перешел на беглый разговорный хинди, так что, когда они наконец оказались на верхней ступени лестницы, за ними по пятам уже следовали два внушающих доверие проводника.

«…уплачу вдвойне, когда мы вернемся сюда с покупками — в целости и сохранности», — перевела Перси то, что ей удалось расслышать. Деньги перешли из рук в руки, мужчины улыбнулись и повели их в город.

— Я сказал им, что желаю попасть на самый лучший большой базар, — говорил Элис, пока они обходили стороной процессию людей в белых одеждах, несущих закутанное тело к погребальному костру гхата.

— О, никогда не смогу привыкнуть к этому. Невыносимо! — простонала миссис Бастэбл и отвернулась. — Так скучаю по тихому зеленому двору нашей церкви.

— Надеюсь, еще не время, — пробормотал Элис.

Перси поймала его взгляд и сдержала смешок.

Раскусив его трюкачество, она теперь сменила гнев на милость, всецело полагаясь на этого — опасного — мужчину. Она размышляла, что сулит такая ее доверчивость, обходя рытвины на дороге и посматривая на священную корову, которая стояла у овощного прилавка и безмятежно жевала товар несчастного лавочника.

— А коровам полагается мило пастись в поле, — заметила она.

Рынок, на который их вели, начинался сразу за простыми узкими воротцами с аркой. От этого «игольного ушка» он расползался лабиринтом тесных улочек, облепленных по обеим сторонам крохотными прилавками, лавчонками и духанами; во многих тут же сидел сам хозяин в позе лотоса.

— Вы уже определились с выбором?

— Только не рыбу! — Миссис Бастэбл с содроганием отвернулась от прохода по левую руку: там между булыжниками сочилась водица, окрашенная кровью, а вокруг серебристых куч носился рой мух.

— Сюда вниз. — Эйврил уверенно прошла в следующий переулок, и вскоре они очутились среди лавок, торгующих специями, корзинами, игрушками, резными поделками и вышивками. — Отлично!

Вскоре их носильщики оказались с ног до головы обвешаны пакетами, свертками и мешочками. Миссис Бастэбл задержалась у прилавка с резным мыльным камнем, и Элис остался с ней, чтобы помочь в торгах.

— Мы будем в следующем ряду справа, — предупредила Эйврил. — Вот веера из перьев павлина. Они изящны и прекрасно обдувают, — рассуждала Эйврил, пока они рассматривали красочный товар. — Можно купить сразу дюжину, по секрету от остальных, это будут замечательные подарки.

— Да, я… что там такое?

Обе обернулись: издали послышались пронзительные крики, топот бегущих босых ног и глухое рычание. Проулок моментально обезлюдел, словно по нему прошлись гигантской метлой. Мужчины вспрыгивали на прилавки, втаскивая за собой женщин, между тем как мальчишка мчался между торговыми рядами, визжа от страха: за ним бежала собака, рыча и клацая челюстями, на ее пасти висела липкая пена.

— Наверх! — Перси сгребла Эйврил в охапку и втиснула ее внутрь, а торговец веерами, ухватив девушку за запястья, втащил на узкий прилавок, заваленный кучей перьев. Время словно замедлило свой бег, и, пока мальчишка и собака мчались прямо на нее, Перси успела осознать, что все ближние прилавки до отказа забиты тесно прижавшимися друг к другу людьми, а этот проулок — всего лишь тупик. Перси подхватила бегущего мимо мальчика и вскарабкалась с ним на высокую груду корзин. Они балансировали на верху шаткой кучи, а рычащая собака подпрыгивала внизу.

— Хило дуло наха, — шепнула она вцепившемуся в нее испуганному ребенку: его грязное худое тельце скрючилось у нее под боком. Но его вовсе не требовалось призывать к спокойствию, и, когда их хрупкое прибежище накренилось и угрожающе затрещало, он, казалось, даже перестал дышать.

Собака пыталась допрыгнуть до них и скребла по корзинам когтями. Несомненно, она взбесилась. Перси старалась не вспоминать их джемадара, которого укусило бешеное животное. Он был обречен на мучительную смерть. А ей надо сохранять спокойствие. Если корзины обвалятся… — когда они обвалятся, — она бросит мальчишку Эйврил и будет молиться, чтобы той удалось его поймать и удержать. А сама попытается спрятаться за корзинами…

Что-то пронеслось в воздухе и ударило собаку — она повернулась и визгливо залаяла. Элис, вооруженный длинным окровавленным ножом, пробежал вниз по проулку, подпрыгнул и ногой ударил под челюсть бросившуюся на него собаку. Она закрутилась и отлетела, Элис попытался достать ее ножом, но поскользнулся на ошметках гнилых овощей в водостоке и повалился на огрызающееся животное.

Перси пронзительно закричала, соскальзывая с груды корзин, и всунула мальчишку в подставленные руки Эйврил. Пока она лихорадочно шарила по земле, отыскивая брошенный им камень, Элис уже встал на ноги. Собака — с перерезанным горлом — судорожно извивалась в канаве.

— Она укусила вас? — Не помня себя от ужаса, она схватила его руки и подолом юбки начала оттирать с них кровь. — Она вас поцарапала? Есть раны на руках?