Никола Корник - Шепот скандала

Именно она подарит ему свободу и возможность отправиться туда, куда он выберет. Возможно, это не ахти какая компенсация за то предательство, которое она совершила по отношению к нему, но это единственное, что она может для него сделать.

Джоанна вышла из широких монастырских ворот и встала на крутом обрыве, нависающем над Беллсундским заливом. Стоял мягкий летний день, такой же, как тот, когда они приплыли на Шпицберген. Легкий южный ветерок трепал ее волосы и развевал юбки. Солнце светило ей в спину, и она ощущала его тепло. Небо было чистым, ярко-синего цвета, и горы на его фоне казались вырезанными из бумаги, настолько четкими были их контуры. А от ослепительно-белого сверкающего снега было больно глазам.

Она возвращается домой, подумала Джоанна. Пора сказать Шпицбергену «до свидания». Джоанна посмотрела вниз на корабли, которые стояли на якоре во фьорде. Она возвращается назад, в Лондон, к той жизни, которую вела раньше. Странно, что ничего в конце концов не изменилось. Она и Меррин будут жить по-прежнему. Джоанна будет разрабатывать домашние интерьеры и принимать участие в светской жизни. Теперь она леди Грант, а не леди Джоанна Уэр, но это ничего не изменит, потому что Алекс будет в Индии, или на Амазонке, или даже в Самарканде. Ей придется попросить у Меррин атлас или даже купить глобус, чтобы знать, где это все находится. А может быть, она и не станет этого делать, потому что, если она начнет следить за передвижениями Алекса по глобусу, это будет напоминать ей о том, как он далеко от нее.

Джоанна услышала шаги и резко обернулась, сердце забилось с надеждой, но почти остановилось секундой позже, когда она увидела, что это был не Алекс, а Оуэн Перчес. Он подошел к ней, и некоторое время они стояли молча.

— Вы собираетесь сбежать, да? — спросил Перчес. — Вы хотите плыть с Хэллоузом на «Рейзине»?

Джоанна покачала головой.

— Я не собираюсь убегать, — возразила она. — Я возвращаюсь домой.

— Поезжайте со мной, — предложил Перчес. Джоанна с удивлением взглянула на него, а он продолжал: — Мы поплывем на «Морской ведьме» куда захотим. В любой уголок мира.

Джоанна заглянула в его глаза и ужаснулась от того, что она там увидела.

— Оуэн… — начала она, но Перчес покачал головой: — Не говорите ничего. Пока. — Он повернулся к ней вполоборота и стоял, вглядываясь в даль. — Никогда не думал, что смогу сделать это, — произнес он. — Никогда не думал, что смогу обмануть друга, убежав с его женой. — Перчес вздохнул и посмотрел на нее. — Но вы слишком хороши для него, Джоанна. Алекс не достоин вас, и это буквально сводит меня с ума. — Перчес хрипло рассмеялся. — Это звучит банально, но это правда.

— Нет, — сказала Джоанна, — это не банально. Оуэн, если бы вы знали… — Она пыталась найти нужные слова. — Оуэн, — продолжила леди Грант, — вы, именно вы сказали мне тогда, что Алекс — хороший человек, и были правы. — Она вздохнула. — Я не лучше Алекса. Мы с ним просто не поняли друг друга. Произошло нечто, и теперь ничего нельзя исправить, вот почему я уезжаю.

Оуэн покачал головой. Его глаза сверкали ярко-синим огнем, цвета летнего моря. Он был так красив, что Джоанна с сожалением подумала о том, сколько женщин отдали бы все на свете, чтобы только оказаться на ее месте. Но она не могла принять его предложение, потому что любила Алекса. Она не станет усугублять свое предательство еще одним неоправданным поступком.

Джоанна мягко отстранилась от Перчеса и увидела, что он невесело улыбается, понимая, что она собирается отвергнуть его предложение.

— Тысяча чертей! — воскликнул Перчес, немного помолчав, и в его голосе звучала искренняя глубокая горечь. — Впервые в жизни женщина гонит меня прочь, и это единственный случай, когда это имеет для меня значение.

Он поднял руку в прощальном жесте и ушел; гравий хрустел под его ногами.

Тем временем Алекс провел целый час с Хэллоузом, капитаном «Рейзина». Это был человек, которого он всегда считал напыщенным ничтожеством.

— Я с нетерпением жду, когда покину этот богом забытый край, Грант, — сообщил Хэллоуз, когда они встретились в библиотеке монастыря. — Прогноз погоды скверный, и лед может перекрыть выход в любой момент. Мы сейчас пополняем запасы провианта, и я хочу отправиться домой завтра утром во время отлива.

— Замечательно, — сказал Алекс. — Шпицберген — не место для робких моряков.

Он увидел, как покраснел Хэллоуз, и на его лице отразилось негодование, которое возросло, когда он важно прошествовал к выходу из библиотеки. Алекс попросил принести ему ручку и чернила. Следующий час он провел, составляя послание своим лондонским адвокатам по поводу денежного обеспечения жены. Джоанна, подумал он, сможет взять это письмо с собой, когда отправится на «Морской ведьме». На какой-то момент его мысли изменили направление, они стали темными и злыми по отношению к жене, но он отбросил их. Какой смысл думать об этом? Джоанна предала его, умышленно лгав ему с самого начала. Алекс с трудом мог признаться себе, что ее вероломство причиняет ему еще большую боль, потому что он любит ее. Эта была его слабость, и он обязательно должен избавиться от нее. Алекс в ярости царапал пером, сломал три великолепных гусиных пера и испортил кучу бумаги.

Оставшуюся часть дня и вечер Алекс провел в монастыре, обсуждая с настоятелем практические и финансовые вопросы, касающиеся будущего Нины Уэр. Несмотря на то что никакой необходимости в этом теперь не было, Алекс настоял на заключении официального договора. Он все еще являлся опекуном Нины Уэр вместе со своей женой и намеревался выполнять возложенные на него обязательства. Что касается так называемого сокровища Уэра, то после беседы с настоятелем они пришли к соглашению, что мрамор, принесенный Девом из Одденского залива, не имеет никакой практической ценности для Нины и, соответственно, Алекс не станет оспаривать желание Хагана, как наследника Уэра, отвезти его в Англию. Про себя Алекс считал идею Хагана добывать камень в условиях сурового климата Шпицбергена бредовой. Что ж, с горечью подумал Алекс, пусть этот жадный беспринципный индюк поймет это сам.

Обсуждение деловых вопросов несколько успокоило Алекса, он рассуждал рационально и беспристрастно, но где-то в глубине его сознания пряталось что-то опасное, непредсказуемое. Он чувствовал ненависть к Джоанне за то, что она сделала с ним, неверие и смятение, вызванные ее предательством. Но вместе с тем Алекс должен был признать, что Джоанна проявила себя во время путешествия как мужественная, упорная, великодушная и умеющая любить женщина. Алексу до боли не хватало той Джоанны, которую, как ему казалось, он только начал узнавать и любить.