Симона Вилар - Леди-послушница

Больше они не касались этой темы.

Милдрэд видела, как в Девайзес привезли барона де Траси, потомка короля Генриха I, пусть и внебрачного. За годы смут между домами Блуа и Анжу память о царствовании прежнего короля стала уже легендарной, как и все, что имело к нему отношение. И вот один из его многочисленных бастардов, уже седой великан с суровым лицом, прибыл в Девайзес в качестве пленника, однако все ему кланялись, а комендант Хью Пайнел отвел в замке одни из лучших покоев. Ведь когда человек вроде прославленного де Траси дает слово, что не сбежит, — ему верят, настолько велика его честь и уважение к нему.

Только позже комендант сообщил девушке, что знаменитый Генрих де Траси пленен не кем иным, как Победителем Великанов. А когда Милдрэд не поняла, то сэр Хью просто расхохотался и пояснил, что это ее Артур так представился де Траси.

Милдрэд почти вприпрыжку понеслась к плененному барону, чтобы самой все разузнать. Тот мрачно подтвердил:

— За себя, своего коня и снаряжение я согласился заплатить Артуру из Шрусбери добрую сотню фунтов. Платить за себя дешевле мне было бы стыдно, ибо я стою дорого. Так что можете сообщить принцу Юстасу или даже самому королю, что я пленник в Девайзесе и буду ждать выкупа.

Милдрэд ходила по замку сама не своя. Она улыбалась, кружилась, словно в танце, радуясь, что ее избранник жив и прославился. Теперь можно открыто утверждать, что он достоин рыцарского звания. И когда Милдрэд увидела спускающегося по лестнице брата Метью, то так и кинулась к нему, принялась расхваливать Артура, восхищаться его отвагой и ловкостью.

— Он лучше всех! Я всегда в него верила!

Метью скривил рот в некоем подобии улыбки. Он выглядел утомленным, вокруг глаз темнели круги от недосыпания и усталости. Столько раненых, столько забот, столько надо успеть. И видя, что Милдрэд готова щебетать, как птичка по весне, он все же прервал ее, заявив, что они еще не скоро увидят Артура.

— Среди всего захваченного у де Траси было послание королевы Мод к сыну и мужу. В нем сообщалось, что Мод собрала отряды в Кенте, зафрахтовала суда и вскоре это воинство прибудет в город Бридпорт, что на побережье. Вот именно с этим письмом Артур и поскакал к Плантагенету. Теперь Генрих поспешит к морю, и уж Артур будет при нем, клянусь святым Эдмундом, день которого мы как раз и отметили сегодня в замковой церкви. Ведь этого святого особенно почитают у вас в Денло, не так ли?

— Да, — только и ответила Милдрэд, проводя рукой по лбу, словно приходя в себя.

Увы, война продолжалась, и Артур все еще вдали и в опасности. Милдрэд так хотела его возвышения, но теперь все чаще думала о той угрозе, какой невольно подвергла возлюбленного. Но гронвудская леди с детства была приучена к мысли, что война — долг и достоинство мужчины, что только так он может добиться наибольшей чести. И все же сейчас она особенно понимала, почему ее матушка так радовалась, что Эдгар Армстронг носил прозвище Миротворец и столь редко выступал с оружием в руках.

Милдрэд думала об этом все время, пока строчила письма под диктовку коменданта, даже когда писала на имя Юстаса о выкупе за де Траси. Ей было немного не по себе от того, что к принцу уйдет послание, начертанное ее рукой. Но Юстас был так далеко, где-то в Оксфорде, и понятия не имел, что она находится в Девайзесе. И когда девушка в очередной раз выводила в конце: «Писано двадцатого ноября, в день святого мученика Эдмунда», она размышляла о том, что там, где особенно почитают этого святого, в Восточной Англии, ее родители наверняка ничего не ведают о местонахождении дочери, ибо последнюю весть о ней они получили, когда Милдрэд еще жила в Херефорде.

— Сэр Хью, — посыпая лист песком, обратилась Милдрэд к коменданту, — нельзя ли и мне отправить личное послание? Ваш гонец повезет письма о выкупе к принцу Юстасу в Оксфорд. Но мне бы было желательно, чтобы он нашел кого-то, кто переправит еще одно письмо к моим родным в Гронвуд-Кастл, в Восточную Англию.

Хью Пайнел не нашел в ее просьбе ничего предосудительного и даже задержал посыльного, пока девушка писала домой. Милдрэд не стала пояснять, как вышло, что она оказалась в замке Девайзес, но уверяла, что с Божьей помощью вскоре сможет обнять родных и все им поведать. Письмо вышло кратким и несколько сумбурным, но гонец уже топтался за дверью, ворчал, что конь под седлом и он бы хотел выехать поскорее, чтобы успеть прибыть в Оксфорд до того, как разразится гроза. А то вон какие тучи движутся с запада.

Ух и задала бы Милдрэд взбучку этому наглецу, если бы не была заинтересована в его расположении, чтобы он подобрал как можно более надежного гонца в Оксфорде. Перевозка писем в столь неспокойное время была непростым делом. И если гонец из Девайзеса ехал в Оксфорд в сопровождении надежной охраны, да еще и со штандартом анжуйского дома, являясь герольдом и лицом неприкосновенным, то в Оксфорде ему придется искать частное лицо для переправки послания. Милдрэд дала ему для этого определенную сумму и самые точные указания. Герольд выслушал ее с надменным выражением лица, но обязался выполнить все в точности.

С таким же надменным выражением он предстал и перед принцем Юстасом в замке Оксфорда, протянул послания и сообщил о победе анжуйцев под Фарингтоном.

Юстас уже знал об этом, но молчал, не сводя с герольда тяжелого взгляда — будто у выходца из преисподней. И тот вдруг начал заикаться, поспешно опустился на колени, протягивая шкатулку с письмами.

Сын Стефана сломал печати и стал просматривать послания.

— Итак, наш дражайший родич де Траси, при всей его напыщенности и гордыне, все же оказался в плену.

Он внимательно пробежал глазами сообщение о пленении и выкупе, но не смог понять, что его взволновало. Взглянул на все еще коленопреклоненного герольда и опять стал изучать письмо, даже придвинул к себе лампу, так как из-за разразившейся непогоды ставни были задвинуты и в покое не хватало света. Плошка с маслом, в котором плавал зажженный фитиль, коптила и дымила, мигая под сквозняком и бросая на бумагу тени. И все же можно было рассмотреть стройные ряды строчек, аккуратные буквы с острыми зигзагами. Писал отменный каллиграф, сразу заметно. Тем же почерком были написаны и еще несколько посланий о выкупе за менее значительных рыцарей. Эти мелкие феодалы — просто беда. Они не имели в глазах Юстаса особой цены, о них лучше вообще забыть, если родня не поспешит с выкупом в указанное время.

Вдруг Юстас поймал себя на мысли, что думает вовсе не о выкупе. Этот почерк… Он явно казался знакомым. И вдруг принц резко выпрямился. Вспомнил! Ниша окна в замке на острове Уайт, леди с пышной волной сияющих волос, которая, держа на коленях доску, пишет… почерк у нее отменный, он это еще тогда заметил. Но разве может она оказаться писцом в Девайзесе?