Симона Вилар - Леди-послушница

Артур вспомнил, как мать Бенедикта советовала ему соблазнить Милдрэд. Наверное, все же стоило ее послушать, тогда бы он не потерял свою кошечку. И когда он вспоминал, как они, будто в лихорадке, кинулись друг к другу после джиги, как она трепетала в его руках возле свинарника… Ах, было бы место не такое грязное… или бы Гай не вмешался… Да, она нередко была так близко… Но досталась не ему, а этому любящему свинину саксу. Что ж, Артур упустил свой шанс. А Милдрэд спасла ему жизнь ценой своей свободы. Ибо помолвка — это почти брак.

Юноша вздрогнул, когда наверху грохнул ставень.

— О, совсем распогодилось, — раздался веселый мужской голос. — Вы только поглядите, душенька, вон и луна показалась.

В самом деле, облака расползались и все вокруг неожиданно осветилось серебристым лунным светом, тени стали четче.

Артур стоял в тени, глядя на круглую физиономию высунувшегося в окно сакса, его кудрявый чубчик, выбивающийся из-под облегавшей голову шапочки с болтавшимися завязками. А потом он отступил вглубь… и мечта Артура сбылась. Он увидел ее!

Милдрэд стояла, как дивное видение, в светлом одеянии и с распущенными по плечам волнами пышных волос, похожая на лунную фею. Она глядела на небо, и лицо ее было печально. Артур мог рассмотреть и ее блестящие глаза, и темные дуги бровей, и пухлый, как у ребенка, рот. Даже меховую опушку рукавов разглядел, когда она вздохнула и сложила руки, уперев в них подбородок.

Медленно он вышел из-под навеса. Девушка заметила движение внизу и чуть повернула головку. Какой-то бесконечно долгий миг они смотрели друг на друга. Потом она оглянулась назад, вновь повернулась и быстро взмахнула рукой. Окошко захлопнулось.

Артур стоял, боясь поверить. Взмах Милдрэд не приказывал ему уходить, наоборот, этот жест велел остаться.

Он ждал. Ибо теперь она знает, что он здесь.

На что он надеялся? На какое чудо? И Артур едва не задохнулся, когда совсем недалеко различил ее голос; слов он не разобрал, но понял, что она уже внизу. Потом дверь распахнулась и Милдрэд светлой тенью кинулась к нему.

Он поймал ее, прижал к себе, ее руки взлетели и опустились, обнимая его. Они застыли на миг, а Артур только и сообразил, что стоит скрыться в тень. Поднял ее, все так же прижимая к себе, и отступил, удерживая свою бесценную ношу.

Их сердца бились так близко, так оглушительно, их губы сливались в быстрых лихорадочных поцелуях, они задыхались.

— Мой Артур, ты пришел, — прошептала она между поцелуями.

— Я не мог не прийти. Ты же меня знаешь.

— Знаю. Ты необыкновенный.

Они опять целовались, так легко и так упоительно, словно вся нежность мира в этот миг принадлежала им одним.

— Зачем ты это сделала? — у самых ее губ прошептал Артур. — Зачем оставила меня?

Она медленно отстранилась, вглядываясь во мраке в его лицо, провела пальчиком по его щеке.

— У меня не было выхода. Да и не все ли теперь равно, если мне удалось спасти тебя. А Этелинг… Он достойного рода и понравился моему отцу.

— Достойного рода, — с горечью повторил Артур, но Милдрэд прижала ладошку к его рту.

— Молчи. Не ругай меня. У нас ведь так мало времени, чтобы разбавлять этот миг украденного счастья упреками. Послушай меня, мой милый: я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю!

Они вновь стали целоваться, словно только эти поцелуи могли придать им сил… вернуть им крылья…

В доме послышались громкие голоса, Милдрэд испуганно оглянулась.

— Мне надо идти. Ах, Артур, уезжай теперь.

— Мне уехать как умереть.

Милдрэд уткнулась ему в грудь и быстро зашептала:

— Нет, мой Артур. Ты не можешь умереть, не должен! Ты ведь сама жизнь, сила и свобода. Ты как ветер. Ты даже не знаешь, какой ты! Ты всегда сможешь летать. А я… Я буду думать о тебе. Всегда. И всякий раз, когда буду преклонять колена в церкви, я буду думать прежде всего о тебе, а уже потом о небесах.

В доме снова позвали, но Артур с силой удержал ее, сжал ее лицо в ладонях.

— Послушай, моя кошечка. Я понимаю, что сделано — то сделано. Но ведь ты еще не жена этому саксу. И я молю тебя… заклинаю спасением своей души, повремени со свадьбой! Отложи, исхитрись, придумай что-нибудь. Ты ведь всегда умела что-то придумать. Пусть родители не торопят тебя с брачными обетами и венчанием. Этот парень… твой жених…. Он подождет, он ведь просто увалень, ты с ним справишься.

— Артур!

— Пообещай мне, — шептал он, вновь целуя ее с таким пылом, что она стала задыхаться в его объятиях. — Поклянись, что ты сделаешь это. Подожди меня, ради самого неба! И тогда я однажды приеду за тобой. Это еще не все, что уготовила нам судьба. И если ты будешь сильна — у нас появится надежда на много-много счастья впереди. Верь мне — мы найдем свой рай, которого никто не отнимет! Клянусь тебе в этом!

Восхищенная, завороженная Милдрэд смотрела на него во мраке. Потом пылко обняла, и он поднял ее на руки, не переставая покрывать поцелуями ее лицо, губы, глаза, в безудержном порыве лохматил ее волосы.

— Ты сделаешь это для меня?

— Ты безумец!

— Только безумцы могут побороть судьбу. А для тебя я и небо, и землю смогу перевернуть. Ты мой далекий свет, но я сумею тебя достичь. Верь мне.

— Верю! — задыхаясь, прошептала она.

— Ты оттянешь свадьбу? Обещаешь?

— Да, мой родной, я все сделаю, как ты хочешь. Клянусь тебе!

Ее опять позвали — совсем близко визгливый женский голос спрашивал во дворе, не видел ли кто, куда пошла миледи?

Милдрэд с силой уперлась руками в плечи Артура и вырвалась — перебежала узкую улочку и, не обернувшись, исчезла за дверью. И словно сквозь сон долетел ее голосок: она-де выходила посмотреть на луну.

Артур в изнеможении привалился к стене. У него еще кружилась голова, и даже показалось: не примерещилось ли все это? Это было слишком невероятно. Но теперь он знал, что Милдрэд любит его и будет ждать.

Он коснулся губ, еще хранивших вкус ее поцелуев.

— Мой далекий свет. Моя манящая звезда!..

Развернувшись, он медленно направился прочь, но не смог не оглянуться еще раз. В доме, где осталась Милдрэд, уже захлопнули ставни, откуда-то сверху долетали мужские голоса, что-то весело распевавшие. И она там, с ними. Но думает о нем. Он это знал.

— Ведь это ты — далекий свет, — медленно произнес Артур.

Его глаза мерцали в темноте. И он докончил негромко:

— К тебе иду сквозь мрак.

Я верю — ты моя судьба.

Аминь. Да будет так!

Манор — феодальное землевладение с усадьбой.

Генрих I Боклерк (1068—1135). Третий король из нормандской династии, правивший с 1100 года. Отец Матильды.

Тип крепости с двумя или более рядами оборонительных стен.