Джо Беверли - Возлюбленная демона

Она наполнила стакан, потом поставила свой графин на пол, напротив его, и сделала глоток.

– Иногда выпивка оказывается отличной идеей.

Его настороженные глаза остановились на ней, пока он потягивал вино.

– Вы подразумеваете, что бывают времена, когда это не так?

Его мрачность поразила ее, но она попыталась не показать этого. Она не знала, что делает здесь, но знала, что не должна поддаваться эмоциям.

– Вы напивались перед сражением?

– Не специально. – Он немного передвинулся, расслабляясь. По крайней мере, он готов разговаривать. – Некоторые так и делали. Они стремились умереть. Возможно, они оказались счастливее тех, кто умер трезвыми. Или даже тех, кто остался жить… Я попадался с бутылкой несколько раз…

Он следил за своим почти опустевшим стаканом и графином, и затем заботливо наполнил его.

Мария потягивала свое вино. Первый раз он упомянул темную сторону войны. Хорошо это или плохо? Это воспоминания о войне сковали его цепью как в темницах или утрата его семьи, или и то, и другое? Она не могла стереть первые или вернуть второе. Но она должна попытаться дать ему причину жить.

– Почему вы присоединились к армии? – спросила она, продолжая праздную беседу. – Вы ведь были единственным сыном.

– И все еще есть. Последний из рода. Все надежды и ожидания Вандейменов были возложены на эти несерьезные плечи. – Он провозгласил тост и выпил. – У вас так много волос.

Инстинктивно она коснулась плотного узла косы, но продолжала преследовать свою цель.

– Так почему вы присоединились к армии?

В глазах, лениво полуприкрытых веками, внезапно мелькнуло лукавство.

– Распустите волосы, и я расскажу.

Возможно, сейчас она должна подняться и выйти, но она знала, что не может вот так уйти и оставить его. Она могла обвинить его в блефе, но подозревала, что демон Вандеймен никогда не блефовал.

Мария подняла руки и вытащила шпильки, позволяя косе тяжело рухнуть на спину.

– Не вздумайте играть со мной в ваши игры, сэр. Вы не победите и не избавитесь от меня, делая вид, что хотите меня.

– Делая вид? Вы можете подойти поближе и почувствовать, если хотите.

У нее перехватило дыхание, и она не могла удержаться и не взглянуть на его промежность. И поспешно подняла глаза.

– Так почему вы присоединялись к армии?

– Вы действительно не отстанете, – пожаловался он, продолжая, – в отличие от других. Почему?

– Другие? – Ее разум застрял на его предыдущих словах. Он был возбужден? Сейчас? Ею? Между ее бедрами возникла чувствительная пульсация.

– Кон. Хоук. – Он выпил непочтительное количество ее очень хорошего коньяка. – Кон был вторым сыном, и долг стал его обязанностью. Победить корсиканского монстра. Спасти женщин и детей Англии от вторжения, насилия и грабежа. Хоук увидел возможность сбежать от семьи. Что касается меня… Что еще нужно шестнадцатилетнему парню, поддавшемуся возбуждению и получившему вызов? – Его опасные глаза встретились с ее. – Я питаюсь возбуждением, как вампир питается кровью, дорогая леди. Хотите подойти поближе и позволить мне выпить вашу бледную, ангельскую кровь?

– Нет, – солгала она, начиная гореть примитивной жаждой. Она должна уйти… – И моя кровь такая же красная как ваша, уверяю.

– Тем лучше. – Он поставил свой стакан и, переместившись, начал ползти к ней. Другой, возможно, выглядел бы неуклюже, но она сразу же подумала о волке, гибком и смертельном. Мария хотела сбежать, но знала, что это будет катастрофа. И часть ее требовала остаться, даже пролить кровь…

Он встал на колени около нее и поднял руку к ее шее.

– Такая бледная, такая чистая…

– Я – вдова. – Несмотря на пальцы, поглаживающие ее шею, она говорила прохладно, пытаясь отрицать все, найти силы, чтобы сбежать.

Его напряженные глаза были так близко, зрачки расширены в тусклом свете.

– Вы не должны были сковывать меня, дорогая вдова, если не нуждались во мне.

Нужда. Она действительно нуждалась в нем. Все было так давно, и в этом крылась опасность, которая всегда выводила ее из себя.

Теперь это была реальная опасность. Не ее муж, который только притворялся, что возбуждает ее, и возбуждается сам. Это был дикий и раненый молодой мужчина, разгоряченный и источающий сексуальные флюиды как струю пара.

Мудрая женщина поднялась бы и сбежала.

Приличная женщина спасла бы его от себя.

Пересохшими губами, со страхом и тоской, она прошептала:

– Вы нуждаетесь в женщине, Вандеймен?

– Я нуждаюсь в тебе.

– Тогда возьми меня.

Он поцеловал ее с пропитанным бренди жаром и жадной страстью, и она отчаянно ответила на поцелуй, сползая вдоль кресла. Такой долгий, слишком долгий поцелуй, на вкус как ад и небеса вместе.

Потом она легла на спину, ее ноги на его плечах, и он в ней, глубоко, полностью. Он возвышался над ней, уперев ладони в пол по обе стороны от ее головы, глаза смотрят на нее торжествующе.

Великолепный. Красивый. Зрелый.

Смертельный – и она любила его.

Она стиснула его руки, двигаясь, затем разрядилась, переносясь в ее собственные особые небеса, полные адского огня.

Когда она открыла глаза, замерев от наслаждения, то все еще находилась в той же позе, под ним, желая заглянуть за его закрытые глаза и застывшее лицо.

Он на небесах или в аду?

Ван переместился, выскальзывая из нее и позволяя ее ногам опуститься, отворачиваясь от нее.

– Не надо, – быстро сказала она, – не говори, что сожалеешь.

Он встал на колени между ее ног, потный, взъерошенный, обеспокоенный, но все-таки посмотрел на нее.

– Тебе понравилось?

– Это неподобающе? В таких вещах я не леди.

Она видела, что он выискивал отговорки, вежливую ложь. Она не могла убедить его словами и просто ждала, непристойно растрепанная, лежа на полу.

– Что еще ты любишь? – Неприкрытый голод в его голосе заставил ее захотеть улыбнуться, но она боялась, что улыбка могла бы быть неправильно понята.

– Кровать, для начала. Я слишком стара для ковров на всю ночь. – Она сознательно упомянула о своем возрасте. Она хотела этого, но честно.

Мария протянула ему руку, чтобы он помог ей встать, но Ван подошел, просунул под нее руки и поднялся на ноги. Его дикая сила вновь вызвала у нее дрожь возбуждения. О, она была дурной женщиной, чтобы так любить секс, но так и есть.

Он немного покачивался, пока нес ее к кровати, но это от выпивки, а не от слабости.

Она воспользовалась пьяным?

Он был не то, чтобы пьян, и получил от случившегося так же много, как и она.

Он осторожно положил ее на кровать.

– Ты разденешься для меня? – спросил он. – Пока я смотрю?

Она немного заколебалась.

– Если ты будешь помнить, что мне уже за тридцать, и я не могу соперничать с нежной молодой восемнадцатилетней девушкой.