Мари Кордоньер - Сила любви

Это было сразу видно по тому, как все взгляды, только успев отметить появление Флёр во дворце, обратились в сторону большого бального зала, где выздоровевшая Диана де Пуатье восседала рядом с королем и его супругой, словно никогда и не было того скандального эпизода в Пале Турнель.

Как будет реагировать появившаяся сегодня в белом фаворитка на новую звезду, которая с таким торжеством излучала свое сияние на уже затухающую комету Дианы? Какой невероятной милостью короля пользуется эта купеческая дочь, если, несмотря на грандиозный скандал на вечере королевы, ей сегодня разрешено появиться в Фонтенбло с высоко поднятой головой!

Флёр ощущала шушуканье за своей спиной и любопытные взгляды, как уколы игл, вонзающиеся в кожу. Больше всего на свете ей сейчас хотелось подобрать юбки и убежать отсюда без оглядки, однако время для таких детских выходок ушло безвозвратно. Сегодня ей не оставалось ничего, кроме как сохранять выдержку при любых обстоятельствах. Невольно вспомнилась бабушка, которая воспитала у внучки чувство собственного достоинства еще в раннем детстве. И Флёр дала себе слово ни в коем случае никогда больше не позорить имя мадам Изабель.

— Мадемуазель Флёр де Параду! — объявил официальным тоном королевский герольд у двери большого зала, и Флёр продолжала свой путь, пока не склонилась в глубоком реверансе перед королем, взгляд которого был исполнен серьезности. Он увидел перед собой склоненную золотистую головку на фоне темно-зеленых лепестков. Это зрелище очаровало монарха и придало его строгому голосу мягкость.

— Добро пожаловать в Фонтенбло, мадемуазель де Параду! — приветствовал он ее гораздо любезнее, чем она ожидала. — Мы рады, что вы верно служите моей дорогой супруге. Поднимитесь!

В глубине души Флёр сомневалась как в добром расположении к ней короля, так и в его любви к супруге, но ей ничего не оставалось, кроме как принять королевский комплимент с возможной любезностью. С улыбкой, игравшей на ее губах и не касавшейся глаз, она послушно встала.

— Приношу свою благодарность Вашему Величеству, — пробормотала Флёр, демонстрируя свою воспитанность.

— Нам нравится видеть вас такой послушной, мадемуазель, — продолжал удовлетворенный король. — Мы выражаем надежду, что подобная благовоспитанность будет выказана вами и по отношению к вашему будущему супругу. Скромность, молчаливость и послушание — таковы основные добродетели супруги, которые и вы, надеемся, проявите в замужестве. Сегодня мы объявляем о помолвке графа Шартьера, сеньора Ива де Сен-Тессе, и мадемуазель Флёр де Параду. Дай Бог вам счастья, здоровья и множество деток, дорогая моя!

Во время этой речи король привстал со своего кресла, взял руку Флёр и вложил ее в руку графа Шартьера. Флёр же лишь в самый последний момент ощутила присутствие высокой атлетической фигуры в непосредственной близости от себя. Потребовалась вся выдержка, чтобы совладать с внезапно охватившим ее чувством страха.

Когда его прохладные сильные пальцы сомкнулись вокруг ее руки, она подняла глаза и попыталась понять выражение его застывшего, словно маска, лица. Но то ли из-за ее сильного возбуждения, то ли из-за непроницаемости черт его застывшего лица, она не смогла прочесть на нем решительно ничего.

О чем он думал в этот миг? Страдал ли он, так же как и она, от безысходности этой ситуации, спрашивал себя, чем заслужил это наказание? Восставала ли его гордость против приказа короля? Ведь правитель вынуждал его вступить в брак с женщиной, которую он считал лишь низкородной дочерью торговца, стоявшего во главе дома Торнабуони и заработавшего скромную приставку «де» перед своим именем лишь коммерческими операциями.

— Кардинал Гиз благословит узы вашего брака завтра в придворной часовне! — заключил король Генрих свою речь, и на секунду Флёр ощутила, что Ив де Сен-Тессе как бы окаменел. Однако в его ответе не было заметно и следа той ярости, которую он, несомненно, должен был испытывать в этот момент.

— Моя дама и я благодарим Ваше Величество за великодушие и благие пожелания на будущее. Но на сегодня я прошу разрешения нам обоим удалиться.

— О нет, об этом не может быть и речи, граф! — Король хлопнул в ладоши. — Поскольку на вторую половину завтрашнего дня назначена охота, давайте используем сегодняшний вечер, чтобы достойно отпраздновать такое событие, как заключение брака. Вам предоставляется честь открыть бал!

Хлопнув в ладоши, король тем самым дал сигнал музыкантам, которые, по приказу Генриха, начали вечер с «танца павлинов». Сам король пригласил и вывел на паркет Диану де Пуатье, улыбавшуюся несколько натянуто. Волей-неволей пришлось и Флёр двигаться в этом бесконечном танце рядом с ее молчаливым женихом. Ей с трудом удавалось правильно выполнять предписанные па, особенно когда до ее слуха доносились его предназначенные лишь для нее и произносившиеся сквозь зубы слова:

— Это и есть та месть, которую вы мне пообещали, красавица моя? Примите мои поздравления, я недооценивал ваш ум и влияние. Но вы еще пожалеете, что прибегли к этому средству, чтобы достичь поставленной цели!

— Вот как? Посмотрим… — дерзко прошептала она, между тем как удары сердца доходили буквально до самой шеи, а ноги едва держали ее. — Кстати, вам следовало бы веселее улыбаться, чтобы Его Величество ни в коем случае не пришел к заключению, что вы якобы не в состоянии оценить по достоинству доставшуюся вам честь сочетаться браком с дочерью почтенного коммерсанта, сеньор!

— Неужели можно под личиной ангела скрывать душу ведьмы?

— Предполагаю, что это — изъян, проистекающий из моего низкого происхождения, любезнейший мой господин… — насмешливо парировала она. Если он думает, что король отдал приказ об их браке в результате ее интриг, то ей от этого ни холодно, ни жарко. Даже наоборот, если это приводит его в ярость, то ей на руку такое его отношение.

Однако Флёр углядела в какой-то момент мстительную вспышку в его черных глазах. Но она еще не успела осознать этого, как он уже снова скрылся за завесой равнодушия и наигранной безучастности.

— Значит, вы избираете в отношениях между нами войну, — задумчиво констатировал он, оценивая создавшееся положение.

— Войну выбрали вы, — поправила его Флёр, чопорно поджав губы. — Если вы думаете, что когда-нибудь забуду те слова, которые вы мне преподнесли в Пале Турнель, то заблуждаетесь! А если ваша гордость страдает от этого навязанного приказом короля брака, то просто откажитесь от этих уз — и все.

— Отпрыск рода Шартьер не может не повиноваться своему королю!

На этот раз она ответила лишь легким пожатием плеч, показавшимся ему в равной мере кокетливым и презрительным. Однако это движение плеч привлекло внимание Ива к соблазнительным округлостям ее груди, и капельки пота, выступившие у него на лбу, были вызваны не только жаром бесчисленных свечей, горевших в большом зале.