Эллисон Чейз - Очаровательная сумасбродка

— Что? — спросил он, но по ее лицу было понятно, что она сейчас скажет.

— Я не сдвинусь с места ни на дюйм, пока ты не объяснишь мне, что тут происходит, — как Колин и ожидал, промолвила его спутница. — Хватит уже откладывать объяснения!

Холли заговорила своим упрямым тоном, который, как она надеялась, испугает лорда Дрейтона и поможет ей вытянуть из него правду.

Подведя Мэрибель к Кордельеру, Холли потянулась к запястью Колина.

— Ты в затруднительном положении, я готова прийти тебе на помощь, — промолвила она.

Его лицо залилось краской, пальцы напряглись.

— Ты когда-нибудь слышала об эксмурских лошадях? — спросил он.

— Я о них читала.

— Здесь, на этой земле, у нас есть табун эксмуров, — пояснил Колин. — И долгие годы я скрещивал их с породистыми лошадьми.

— Но зачем?

— Эксмурские лошади — одни из самых крепких и здоровых животных на свете, способных противостоять многим болезням, от которых страдают другие кони. Чистокровки, несмотря на их силу и способность очень быстро бегать, куда более уязвимы по сравнению с эксмурами. Ты хотя бы представляешь себе, сколько породистых лошадей ежегодно получают травмы во время скачек и их вынуждены усыплять? — Холли отрицательно помотала головой, и он не стал уточнять пугающую цифру. — Так вот, я подумал…

Замолчав, Колин потер переносицу большим и указательным пальцами.

— Ты решил создать суперпороду, — продолжила за него Холли. — Но клуб «Жокей» никогда этого не позволит. Все скаковые лошади должны быть потомками трех знаменитых арабских скакунов — я забыла их клички.

— Дарли, Годольфин и Бейерлей-Терк, — подсказал Колин. — Жеребец — действительно потомок Бейерлей-Терка. Сами чистокровки получались от скрещивания этих скакунов с дикими кобылами Галлоуэя. Я проводил свои эксперименты для того, чтобы доказать, как полезно добавлять в небольших количествах новую, здоровую кровь в уже существующие породы. Видишь ли, жеребец как раз и был результатом нескольких поколений скрещивания. Только один раз породистые лошади были скрещены с эксмурами — больше этого не повторялось. Так что можно с уверенностью сказать, что он — настоящий чистокровный скакун, годный для всех целей и намерений, но в его крови есть капля эксмурской крови, хотя на его внешнем виде это никак не отражается.

Холли вникала в каждое слово графа, пытаясь понять его.

— Все это — научные изыскания, — заметила она. — Однако я рискну предположить, что деревенские жители понятия не имеют о твоих экспериментах.

— Конечно, — согласился Колин. — Но проблема в том, что здесь ничего нельзя утаить — ни об эксмурах, ни о чем-то еще, происходящем в здешней местности, поросшей вереском. Они прекрасно знали, чем я занимаюсь, и полностью одобряли меня — до сего времени.

Холли подозрительно прищурила глаза.

— И когда же ты утратил их поддержку? — спросила она.

— В то самое мгновение, когда отец увез жеребца из Бриарвью, — ответил Колин. — Они не знают, зачем он это сделал, и не знают, куда он увез жеребца. Им известно лишь то, что он пропал.

Холли повернулась в седле, чтобы посмотреть с холма на деревню, казавшуюся отсюда такой же живописной, как и каждое девонширское селение.

— Да, Колин, я понимаю, что деревенские жители могут переживать из-за коня, но ведь они бросали в нас камни и угрожали нам кулаками. Они не должны угрожать своему будущему герцогу и хозяину, — проговорила она. — Это непростительно.

— Их недовольство подогревается не только желанием защищать жеребца.

Должно быть, лорд Дрейтон хотел более подробно объяснить Холли, в чем дело, но тут передняя дверь особняка распахнулась.

— Колин! Это ты, мой мальчик?

Холли загородила глаза рукой. Из открытой двери особняка выбегали ливрейные лакеи и одетые в черно-белую форму горничные. Спустившись по ступенькам, они торопливо выстроились в две шеренги лицом к подъездной аллее: женщины — с одной стороны, мужчины — с другой. Следом за ними из дома вышла пожилая леди в элегантном платье из черного шелка с высоким воротником. Ее седые волосы были зачесаны назад под кружевной чепец, открывая изрезанное морщинами лицо.

Впрочем, несмотря на морщинки, это лицо сохранило ангельскую красоту, что сказало Холли о ее способности быстро восстанавливать душевное и физическое состояние, как будто она вызывающе смеялась над проходящими годами, пытавшимися лишить ее внешность лучших черт. В этом лице, в его выражении Холли узнала отвагу Сабрины и упрямую решимость Колина.

Женщина направилась прямо к ним, опираясь на каждую ступень эбонитовой тростью. Каждый раз ее лицо невольно напрягалось, но она продолжала улыбаться. Когда она миновала уже половину ступенек, вслед за ней из дома выбежал мужчина — управляющий, как догадалась Холли по его официальному платью и прямой осанке, — и поспешил предложить ей руку.

— Ваша светлость, умоляю вас не спускаться по лестнице без моей помощи! — проговорил он.

— О, да-да… Благодарю вас.

Холли не нужно было представлять ее — она сразу догадалась, кто эта леди.

— Полагаю, это твоя бабушка, — тихо промолвила она.

Колин кивнул.

— Мария Эшуорт, вдовствующая герцогиня Мастерфилд, — сказал он.

— Ты не сказал мне, что здесь кто-то будет, — заметила она. Внезапно ее охватило дурное предчувствие. — Что она о нас подумает, увидев, что мы приехали вдвоем, да еще верхом? Я же говорила тебе, что мне следует остаться в охотничьем доме.

К ее удивлению, Колин… засмеялся.

— Все в порядке, — вымолвил он. — Бабушка — единственный член семьи, которому я могу без содрогания тебя представить.

— Но она же глава рода Эшуортов! Наверняка она меня не одобрит.

— Пойдем.

От того, что глаза у Колина заблестели, как у озорного мальчишки, Холли смутилась еще больше. Она прикусила нижнюю губу, когда лошади шагом преодолевали последние ярды до входа в дом. Не успел Кордельер остановиться, как Колин соскочил на землю и бросился в объятия бабушки. За мгновение до этого она успела бросить трость в руки дворецкого, явно готового к такому жесту.

Она обнимала внука куда дольше, чем позволила бы себе любая вдовствующая герцогиня. Эта женщина действительно поразила Холли, не ожидавшую, что кто-то из Эшуортов способен на такое открытое проявление чувств.

— Ты нашел его, забрал? — нетерпеливо спросила она наконец, чуть отодвигаясь от Колина.

Колин обхватил ее тонкие запястья, скрытые под черными шелковыми рукавами.

— Боюсь, он все еще на свободе, — ответил он.

Меньше всего Холли ожидала увидеть улыбку, осветившую морщинистое лицо вдовствующей герцогини.

— Что ж, я абсолютно уверена, что в конце концов ты вернешь его домой, — заявила она.