Кэтрин Харт - Огонь желания (Ласковая дикарка)

Мелисса, Таня, Ракель, единственные люди, кому была известна вся правда, обменялись взволнованными взглядами.

Судья Керр заметил волнение женщин и еще сильнее нахмурился.

– Но это не вызовет осложнений, не так ли? – спросил он. – Насколько мне известно, Уинкоп всегда выступал в защиту интересов индейцев. Кроме того, он сможет подтвердить, что Адам – не чейинец. Он будет свидетельствовать в нашу пользу.

Его взгляд скользил от одного белого как мел лица к другому. На каждом из этих лиц судья прочитал отчаяние.

– Ну, не так ли? – еще раз спросил он.

Когда никто не ответил па его вопрос, судья все понял.

– Ракель, Таня и Мелисса, – сердито обратился он к женщинам, – можем ли мы пройти в библиотеку и обсудить там нечто жизненно важное, что мне только что пришло в голову? – Когда они неохотно кивнули, он добавил: – Джастин, вероятно, тебе тоже следует присутствовать.

В библиотеке он окинул их всех взглядом и сказал:

– Хорошо! У меня сложилось впечатление, что о чем-то важном вы не хотите мне рассказать. Какой-то секрет, о котором известно только вам троим, и я начинаю верить, что во всех этих обвинениях есть доля правды. Я прав?

Его прямой взгляд остановился на Ракель. Он ждал. Наконец она кивнула:

– Да, Гарфильд. Это правда.

Ее голос прервался всхлипами, она закрыла лицо руками и заплакала. Джастин не мог прийти в себя:

– Как это может быть? Адам и я выросли вместе. Я знаю его всю свою жизнь.

– Не совсем, – не замедлил подчеркнуть судья Керр. – Ракель вместе со своим отцом и ребенком приехала в Пуэбло, когда Адам был еще младенцем. Мы без вопросов приняли объяснение о том, что муж Ракель был англичанином. Значит, это была ложь, Ракель?

Он говорил вежливо, но настойчиво. Ракель тяжело вздохнула и подняла голову, глядя ему в лицо.

– Да, это была ложь. Отец Адама был индейским вождем. Его звали Белая Антилопа. После того как он вернул меня семье, отец, чтобы избежать слухов, привез меня и Адама в Пуэбло. Каждое лето, когда вы думали, что Адам уезжал в гости к моим родственникам в Санта-Фе, он отправлялся к отцу и жил в деревне среди чейинцев. Он вырос и научился двум стилям жизни, а пять лет назад он решил жить среди чейинцев всегда или, по крайней мере, до тех пор, пока я стану не в состоянии управлять ранчо, Я пыталась его понять, хотя мне не нравилось его решение. Это – его судьба, в нем течет кровь чейинца.

– Боже мой! – тихо воскликнул Джастин. – Значит, Сьюллен права? Он и есть чейинский вождь и муж Тани Пантера?

Он перевел осуждающий взгляд с Тани на свою милую невесту-предательницу. Мелисса молча кивнула. Ее большие голубые глаза умоляли простить ее.

Таня была не такой подавленной, в ней вдруг заговорила гордость:

– Да, Адам и Пантера – одно лицо. Охотник и Стрелец – наши сыновья. А вы действительно поверили, что я могла говорить всем о любви к своему мужу, а потом броситься в объятия незнакомого человека?

– Кто еще знает об этом? – спросил судья Керр.

– Больше никто. Сьюллен, Мелисса и я – единственные оставшиеся в живых пленницы. И майор Уинкоп узнает Адама, если увидит его.

– А как насчет Роберто и других родственников? – спросил он Ракель.

Она покачала головой.

– Знает только мой отец. Мы больше никому не говорили.

– Вероятно, нам следует сейчас рассказать об этом Роберто. Как вы думаете, он нам поможет или будет против нас?

– Он поможет, – не сомневаясь ни минуты, сказал Джастин, подтвердив тем самым верность своему другу.

– Вероятно, нам следует также рассказать твоей семье, – обратился судья к Тане. – Они имеют право знать. Как они отреагируют, Таня? Они выдадут Адама?

Было видно, что судья Керр также старался внести лепту, чтобы помочь своему давнему другу.

– Я не знаю, – ответила Таня. – Полагаю, надо попробовать, я надеюсь, что они поймут. Они уже узнали и полюбили Адама. Они его уважают. Тот факт, что в нем течет чейинская кровь, мало что меняет.

– Может, нет, а может, да, – сухо предупредил судья. – Мы с Джастином знали Адама намного больше, и то потрясены, но мы уверены, что он – хороший человек, в нем много достоинств, которые заслуживают уважения. То, что он чейинец, не портит человека порядочного, такого, каким мы считаем Адама.

– Может, вы сами расскажете все моим родителям, – предложила Таня. – Трудно объяснить, когда тобой движет сердце. Они подумают, что я защищаю Адама только потому, что его люблю. Вы же сделаете это ради человека, которого знаете много лет, уважаете его и доверяете ему.

Как и следовало ожидать, сначала у Эдварда случился приступ, Сара чуть не упала в обморок, а Джулия разрывалась между двумя чувствами: она была возмущена и в то же время она была предана своему мужу и Тане. Роберто с готовностью принял новость о своем кузене и предложил помочь. Джордж только кивал и курил трубку, а Элизабет улыбалась, как бы говоря, что этого следовало ожидать. Джереми находился в приподнятом настроении. Ему пришлось поклясться, что он будет хранить тайну, хотя больше всего на свете ему хотелось похвастаться перед своими друзьями родственником-индейцем.

Сара быстро уступила, даже обрадовалась, что Охотника и Стрельца будет воспитывать их родной отец и что Таня вновь обрела свою настоящую любовь. Эдвард, не без помощи судьи Керра и Ракель, наконец успокоился, понимая, что Адам, которого он начал уважать, будь он белым, индейцем или смешанной крови, прежде всего был богатым человеком.

Объединившись в усилиях спасти Адама, они теперь разрабатывали план действий. Вконец измучившись, они бросили эту затею, решив, что смогут думать лучше, когда отдохнут.

На следующее утро у Тани в голове, которая работала сейчас лучше, так и не было разработанного плана. Она решила сделать другое. Теперь, когда ее родители знают, что Таня и Адам возвращаются в чейинскую деревню, отпала необходимость делать вид, что они готовятся к путешествию по Европе.

Таня подготовила соответствующую одежду для себя, Адама и сыновей. Она упаковала высушенные фрукты и мясо, наполнила фляги, сложила необходимые инструменты и другие принадлежности, которые им пригодятся в дороге.

Таня думала, как им похитить лошадей из конюшни дяди Джорджа и перевести их в более удобное место, чтобы не заметила охрана. Когда она обнаружила банку белой краски, что предназначалась для задней веранды, ей в голову пришла неплохая мысль. Взяв в помощники Джереми, она принялась за работу. Чтобы самой не задерживаться в конюшне и не привлекать к себе внимания охранников, она послала туда Джереми, якобы навести порядок. По заданию Тани он нарисовал три белые полоски и звездочку на морде черного как ночь жеребца Адама. Потом краской «под орех» он покрасил шерсть Пшеницы, которая до этого была гладко-коричневого цвета.