Сьюзен Джи Хейно - Искушение и соблазн

Что‑то с глухим стуком упало на пол. Опустив глаза, Линдли с удивлением заметил валявшийся на полу нож. Он поспешно поднял голову и заметил багровую полосу чуть выше края сапога, проступившую между пальцев д’Аршо в том месте, где он растирал ногу. У этого ублюдка шла кровь. Причем сильно.

— Помилуй Бог! — возопил хозяин постоялого двора.

— Вы ранили его! — крикнула Софи. Склонившись над отцом, она метнула на Линдли взгляд, такой же убийственный, как и валявшийся у них под ногами нож.

— Я этого не делал! — отрезал Линдли, с трудом пытаясь переварить случившееся. — Готов поспорить, что он поранился сам, когда попытался достать из‑за сапога этот чертов нож, чтобы воткнуть его в меня.

Он с немалым удовлетворением заметил, как ненависть, застилавшая глаза Софи, тут же исчезла.

— Папа? — Она бросила на отца вопросительный взгляд.

— Не мог же я позволить, чтобы он использовал тебя, Фифи! — прорычал д’Аршо. — Он все лжет… что бы он ни говорил тебе, чего бы ни наобещал — все ложь! Ты должна верить мне!

Софи, казалось, была в замешательстве, но и сам Линдли был озадачен не меньше. Проклятие… на что это намекает д’Аршо? Неужели он считает, что Линдли строит какие‑то грязные планы в отношении его дочери?! Да он, никак, спятил. У Линдли камень с души упал, когда он заметил, что Софи не меньше его самого стремится выяснить, в чем дело.

— Папа, лорд Линдли всегда был очень добр ко мне, — вступилась она.

— Он понятия не имеет, что такое доброта! — рявкнул д’Аршо. — Я бы мог вонзить этот нож в его черное сердце, а он бы даже ничего не почувствовал!

— Прошу тебя, папа! — взмолилась Софи. — Лорд Линдли — знатный джентльмен. Ты не можешь позволить себе так просто оскорбить его или… или вонзить в него нож!

Д’Аршо глухо зарычал.

— Поверь, Фифи, именно это он и собирался сделать со мной!

— Я вовсе не намеревался прибегать к насилию, — вмешался Линдли. — Во всяком случае, до тех пор, пока вы не попытаетесь втянуть в это свою дочь. Насколько она замешана в этой истории, д’Аршо? Неужели вы до такой степени не дорожите ею, что хотите сделать родную дочь пособницей в ваших преступлениях?

Д’Аршо попытался подняться на ноги, но из раны в ноге брызнула кровь, и на мгновение показалось, что он грохнется в обморок. Софи, должно быть, догадалась, потому что беспомощно повисла на руке отца, умоляя его не двигаться и позволить ей заняться его раной. Но д’Аршо грубо отпихнул ее в сторону.

— Софи ничего не знает о моей жизни, — буркнул он. — Я даже не общался с ней… до сегодняшнего дня, когда увидел, что она связалась с вами и с этим… с этим мерзавцем Клеммонсом.

— Папа! — возмущенно пискнула Софи — точь‑в‑точь благовоспитанная барышня, шокированная некстати вырвавшимся грубым словом.

С губ Линдли сорвался смешок. Ирония ситуации забавляла его. Подумать только — Софи покоробило, что ее отец употребляет бранные слова, но при этом она напрочь забыла, что по его милости она была вынуждена несколько лет жить в борделе, бороться с нищетой да еще вдобавок отбиваться от Фитцгелдера и ему подобных! Остается только удивляться, что в таких обстоятельствах мисс Даршо сохранила чувство собственного достоинства и не забыла о правилах приличия. И жалеть, что ей так не повезло в жизни.

И тут вдруг смысл последней фразы д’Аршо внезапно дошел до сознания Линдли. Граф озадаченно нахмурился. Если он не ослышался, д’Аршо упомянул Клеммонса. Получается, отец Софи понятия не имеет, кто на самом деле этот самый Клеммонс? Неужели он до сих пор считает, что его дочь сбежала из Лондона с мужчиной?! И Софи не просветила его на этот счет?! Получается, д’Аршо — не единственный, кто не посвящает близких в свои секреты.

В какой‑то степени, подумал Линдли, это говорит в пользу Софи.

— Значит, д’Аршо, вы утверждаете, что ваша дочь понятия не имеет о тех грязных способах, которыми вы все эти годы зарабатывали себе на жизнь?

— Я вам ясно сказал, сэр, — Софи ни в чем не виновата!

— Что ж, это нам еще предстоит выяснить, не так ли?

Д’Аршо с вызовом уставился на Линдли.

— Она и понятия не имела ни о чем таком… о тех вещах, которые могут вас интересовать. Если вы думаете, что у нас с ней деловые отношения, Линдли, можете сразу выбросить это из головы. Хотите забрать меня с собой? Ладно, я пойду с вами. Но Софи останется здесь. Дайте мне слово, что вы ее не тронете.

Получается, д’Аршо скрывался от него все это время только для того, чтобы сейчас покорно сдаться? Что‑то тут не так, решил Линдли. Однако, похоже, он искренне переживает за дочь… возможно, это ему на руку.

— Если она работает с вами в паре, д’Аршо, значит, она замешана в этом не меньше вас самих. Поэтому вы оба поедете со мной. Вашу судьбу решит суд.

Д’Аршо заставил себя подняться на ноги — несмотря на робкие возражения дочери — и смело взглянул в глаза Линдли.

— Я поеду с вами — но не Софи. Нет, проклятие, не перебивайте, дайте мне сказать! Я знаю, что вам нужно, Линдли, но без моей помощи вам никогда этого не найти. Так что забирайте меня, и я отведу вас туда, но Софи останется здесь.

Но если Линдли удастся вычислить, кто этот неизвестный ему сообщник — а он почти не сомневался, что таковой у д’Аршо имеется, — то он будет опережать их на шаг. Конечно, Линдли догадывался, что д’Аршо лжет — он не собирался навести его на след того человека, за которым охотился Линдли. Это была просто уловка, он пытался спасти Софи, и любой отец на его месте поступил бы так же. Но если Линдли сделает вид, что попался на эту уловку, и даст себя уговорить, д’Аршо наверняка попросит Софи связаться с его сообщником. И все, что после этого останется сделать Линдли, — это ждать и наблюдать.

Ну хорошо, положим, он так и поступит… но что ему пока делать с д’Аршо? Софи должна думать, что он увез с собой ее отца, над которым нависла смертельная опасность. Что ж, это нетрудно будет устроить.

Улыбнувшись Софи, Линдли приступил к выполнению задуманного им плана.

Какой ужас… Линдли собирается забрать отца с собой! Нет, только не это… ведь она только что обрела его — после стольких лет! Она ни за что не позволит ему это сделать! Вдобавок бедный папа ранен, истекает кровью, а ей нечем даже остановить ее, нечем перевязать рану. Софи толком и не поняла, как же случилось, что отец оказался ранен, однако изо всех сил пыталась убедить себя, что это дело рук Линдли. Ведь так ей было бы намного проще возненавидеть его. Но здравый смысл подсказывал ей, что это маловероятно.

Все‑таки Линдли был джентльмен… хотя она видела многих джентльменов, посещавших бордель мадам Эудоры, и ей слишком часто доводилось слышать о том, что они вытворяли с девушками, чтобы не понимать, что не каждый джентльмен по рождению является… как бы это сказать? Истинным джентльменом!