Сьюзен Джи Хейно - Искушение и соблазн

Линдли сжал девушку в объятиях и был приятно удивлен, почувствовав, как охотно она откликнулась на его поцелуй. Пальцы ее смяли лацканы его сюртука — и впрямь можно было подумать, что Софи сгорает от страсти, а не просто пытается спасти отца. Раздосадованный Линдли впился губами в ее рот, надеясь, что заставит девушку забыть обо всем. И мысленно чертыхнулся, тут же поймав себя на том, с какой легкостью он сам отбросил бы все свои заботы и просто наслаждался тем, что может держать ее в объятиях, чувствовать на губах вкус ее губ.

Конечно, он не мог себе этого позволить. Нет… это какое‑то безумие! Линдли знал, что мог бы сделать так, чтобы Софи потеряла голову… как знал и то, что сам он при этом должен по‑прежнему держать себя в руках. Он напомнил себе, что обязан извлечь из сложившейся ситуации максимальную выгоду — просто потому, что так велит ему долг.

Но, Господи… как бы он этого хотел! Прижимая к себе Софи, слушая, как она чуть слышно постанывает от наслаждения, ощущая жар ее тела, Линдли понимал, что отдал бы все на свете, чтобы поверить, что в этом нет ни капли притворства. Хотя и знал, конечно, что мисс Даршо совсем не та, за кого себя выдает.

Любая женщина на ее месте, оказавшись в его объятиях, задыхалась бы от страсти. Робкий трепет ее губ под его губами отнюдь не был свидетельством ее невинности. А ее готовность отдаться ему была не более чем искусным притворством… попыткой отвлечь его и спасти отца. Но он не попадется на эту удочку, скрипнул зубами Линдли. За те годы, что она жила у Эудоры, девушка наверняка уже не раз предлагала мужчинам себя — и далеко не со столь благородной целью, как сейчас.

Даже сейчас, когда руки его запутались в шелковистой копне ее волос, Линдли не мог забыть, с кем он имеет дело и какую роль она должна сыграть в том, что за всем этим последует. Но он не станет покорной игрушкой в руках этой соблазнительницы, поклялся он. Вместо того чтобы попасться на этот крючок, он сам использует девушку, чтобы добраться до сообщников ее отца.

Собрав всю свою волю, Линдли отодвинулся.

— Должен сказать, вы весьма соблазнительны, мисс Даршо! — с оскорбительной усмешкой бросил он. — Я был бы не прочь продолжить этот разговор… только не сегодня, разумеется, а когда вы повзрослеете. А сейчас возвращайтесь, иначе вы не успеете попрощаться с отцом.

Софи опешила. Видимо, не ожидала, что ее поцелуй не возымеет того эффекта, на который она рассчитывала, злорадно подумал он. Что ж, пусть и дальше думает, что он остался нечувствительным к ее чарам, решил Линдли. Он постарался сделать равнодушное лицо, хотя в действительности весь пылал от нестерпимого желания. С этим он как‑нибудь справится. Возмездие — вот о чем нужно думать сейчас.

Девушка подняла голову — лицо ее было искажено ненавистью.

— Выходит, я ошиблась! — прошипела она. — Нет, вы не мужчина. Вы — чудовище!

Повернувшись, она бегом бросилась назад.

Негодяй… дьявол!

Она не позволит, чтобы отца повесили! Нужно найти способ сбежать, и побыстрее — до того как Линдли вернется за своей добычей. Софи мысленно дала себе слово, что не позволит этому чудовищу увезти отца. Они должны уехать — прямо сейчас. Если отец не сможет идти, она понесет его на себе. Да, если потребуется, она сделает и это.

И похоже, ей действительно придется так поступить.

— Папа!

Софи ахнула. Отец, скорчившись, лежал на полу — девушка даже не сразу сообразила, что груда тряпья в углу и есть ее отец. Это выглядело так, словно он попытался ползти за ней, — вероятно, чтобы помешать ей предложить себя Линдли, как она собиралась сделать. Ему не следовало беспокоиться, с горечью подумала Софи. Высокомерный лорд Линдли не собирался тратить свое драгоценное время на таких, как она… даже несмотря на то, что она недвусмысленно предложила ему свое тело в обмен на жизнь и свободу отца.

Похоже, ее жертва оказалась напрасной, подумала она, глядя на распростертое на полу тело. Опустившись возле отца, девушка положила его голову к себе на колени.

Слава Богу… кажется, еще не поздно. Веки слабо дрогнули — отец с трудом приоткрыл глаза. Софи видела, что он пытается заговорить, и зашикала, умоляя его не тратить на это силы. Рана по‑прежнему сильно кровоточила, хотя, похоже, кто‑то пытался неумело перебинтовать ее. Софи заметила на ноге отца чистую повязку — к несчастью, она не была достаточно тугой, чтобы остановить кровь.

— Нет, нет, отец, молчи. Позволь мне заняться твоей раной. Нужно наложить тугую повязку, иначе не удастся остановить кровотечение, — пробормотала Софи, склонившись над ногой отца. — Не надо ничего говорить, хорошо?

Однако отец не послушался. Вместо того чтобы лежать спокойно, он попытался сесть, потом, вытянув шею, обвел глазами комнату.

— Я убью его. Клянусь Богом, я его убью! — пробормотал он. Потом несколько раз повторил то же самое на французском, прибавив парочку крепких выражений, которые Софи предпочла бы не слышать. — Я все видел. Он трогал тебя так, словно ты его собственность! Клянусь, я придушу его собственными руками!

— Папа!

— Эудора дала мне слово, что у нее в доме ты будешь в безопасности, клялась, что и близко не подпустит к тебе никого из этих стервятников!

— Папа, успокойся. Нужно перевязать твою рану, а потом я постараюсь найти тебе доктора.

Но вместо того чтобы послушаться и сидеть смирно, отец вдруг принялся отбиваться. Он даже попытался оттолкнуть Софи, однако у него ничего не вышло. Решительно уложив его, она снова занялась повязкой. Впрочем, причина возбуждения, в которое неожиданно пришел отец, была ясна и так. Линдли. Этот ничтожный негодяй вернулся — стоял в углу, равнодушно наблюдая за этой сценой. Софи вдруг стало нечем дышать.

— Я убью тебя, Линдли! — прорычал отец. Несмотря на слабость, в его голосе явственно чувствовалась угроза, и сердце Софи сжалось от страха.

Судя по всему, на Линдли это не произвело особого впечатления.

— Да, я уже понял! — с ледяной усмешкой бросил он. — Но, сдается мне, ваша дочь постарается вас отговорить.

— Оставьте мою дочь в покое! — рявкнул д’Аршо. Дернувшись, как от удара, он попытался встать, держась за стену, чтобы не упасть. Софи попыталась его удержать, просила, чтобы он не делал этого, но он как будто не слышал. — Я уже дал слово, что поеду с вами, но, ради всего святого, не впутывайте сюда ее!

Похоже, это стоило ему последних сил — побледнев еще больше, д’Аршо стал сползать на пол. Софи, сообразив, что он потерял сознание, бросилась, чтобы подхватить его. Ей удалось помешать ему упасть на пол, но лицо его побледнело до синевы, а глаза как будто подернулись пленкой. О Господи, она вот‑вот потеряет его! Эта вспышка стоила ему слишком дорого.