Сьюзен Джи Хейно - Искушение и соблазн

Он получит свой медальон, и тут же забудет о ней. Софи знала, что, кроме медальона, ему ничего от нее не нужно. Как жаль…

— Почему вы так страстно этого хотите, милорд? — спросила она. Софи откинула голову назад, и его губы заскользили по ее шее.

— Если честно, я сам постоянно задаю себе тот же самый вопрос, — пробормотал он. — Может, все из‑за того, как вы… — Опасаясь сболтнуть лишнего, Линдли вовремя прикусил язык. Потом с трудом оторвался от своего увлекательного занятия, отодвинулся в сторону и, убедившись, что в голове у него немного прояснилось, спросил: — Это вы о чем?

— О медальоне, разумеется, — невозмутимо ответила Софи. Уголки ее губ задергались, потом неудержимо поползли вверх. — А вы что подумали, милорд?

— Ну… сказать по правде, я надеялся, что вы хоть на пару минут забудете об этом чертовом медальоне, — разочарованно буркнул Линдли.

— Чтобы вы могли незаметно и без особого труда отобрать его у меня, не так ли?

— Я ведь с самого начала говорил, что собираюсь это сделать.

— Конечно. Полагаю, я должна еще благодарить судьбу, что для достижения своей цели вы решили прибегнуть к поцелую. Могли бы использовать что‑то… хм… более убийственное.

Руки его разжались. Линдли со вздохом отодвинулся, потирая шею, как будто оставить ее стоило ему невероятных усилий.

— Да… но, похоже, избранный мной метод оказался менее эффективным, чем я надеялся.

— Значит, вы решили все‑таки прибегнуть к насилию?

— Нет, мисс Даршо. У меня нет ни малейшего желания причинить вам вред.

— Однако вы хотите, чтобы моего отца вздернули, не так ли?

— Вашего отца ждет суд! — отрезал Линдли.

— И что, вы считаете, что этот медальон приведет вас к нему?

— Не исключено. Скажите, мисс Даршо, вы его не открывали?

— Послушайте, я была вынуждена бежать, чтобы спасти свою жизнь. По‑вашему, у меня было время забавляться с каким‑то дурацким медальоном, который мистер Фитцгелдер имел неосторожность уронить в карман моего фартука? — возмутилась Софи.

— Стало быть, вы не знаете, что там внутри? — терпеливо повторил Линдли.

— А вы? Вы знаете?

Линдли, по‑птичьи склонив голову набок, какое‑то время с любопытством разглядывал девушку.

— Я почти уверен, что внутри медальона спрятан список людей, которые симпатизируют вашему отцу и оказывают ему поддержку в его грязных делишках.

— Ах вот оно что! Неудивительно, что вы хотите его заполучить!

— Да. Вы даже не представляете, насколько хочу.

— А что насчет мистера Фитцгелдера? Какое он имеет ко всему отношение?

— Думаю, он получил медальон от его предыдущего владельца.

— Вы имеете в виду моего отца?

— Нет.

Он ответил, не раздумывая. Софи ждала, что за этим последует, но Линдли молчал. Софи была уверена, что если он и собирался посвятить ее в подробности этого дела, то почему‑то передумал. Судя по замкнутому выражению его лица, решила Софи, ей придется потрудиться, чтобы вытянуть их из него.

— Получается… мистер Фитцгелдер рассчитывал воспользоваться этим списком, чтобы навредить отцу?

— Вряд ли. Насколько я знаю, они сообщники.

— Что?! — взорвалась Софи. — Мой отец ни за что бы не опустился до того, чтобы иметь дело с таким человеком, как Фитцгелдер!

— Неужели? Тогда почему он допустил, чтобы вы жили в его доме?

— Потому, что он ничего об этом не знал! Он ведь умер, или вы забыли?

— Он не умер, и он прекрасно обо всем знал.

Тут он прав. Отец ведь действительно не умер. Кстати, он ведь и сам признался, что знал, что она поселилась у мадам, так что ему наверняка стало известно, что она ушла от Эудоры и поступила в услужение к мистеру Фитцгелдеру. В самом деле, почему же отец допустил, чтобы она оказалась под одной крышей с этим ужасным человеком?

Линдли, выразительно фыркнув, отошел к окну.

— Знаю, он ваш отец, и, естественно, вы считаете, что ваш долг — выгораживать его. Но, поверьте, мисс Даршо, Филипп д’Аршо — дурной человек. Вам лучше держаться от него подальше.

— В самом деле? — фыркнула Софи. — По‑вашему, мне безопаснее остаться здесь, в каком‑то Богом забытом городишке, где порядочная девушка даже днем не может появиться на улице, чтобы на нее не напал грабитель?

— Позвольте напомнить вам, что был уже вечер. И я уже говорил вам, мисс Даршо, человек, который напал на вас, знал, кто вы. Он охотился за медальоном.

— Еще одна веская причина, почему мне хочется поскорее найти отца.

— Послав меня к черту, я угадал?

— Или просто куда‑нибудь подальше.

Вот лгунья! Софи вдруг поймала себя на том, что ни о чем так не мечтает, как снова очутиться в объятиях Линдли. Бог свидетель, она действительно не хочет, чтобы он уходил!

— Я никуда не уеду. Я не оставлю вас, мисс Даршо.

— Конечно, уедете. Вы просто ждете, когда медальон окажется в ваших руках. А когда это случится, вы снова приметесь выслеживать моего отца. Скажете, нет?

— Конечно. Но это будет потом. Я уеду, но лишь после того, как позабочусь о вас.

— Позаботитесь? Обо мне? Бог мой, вы говорите об этом, словно я какой‑то букет, который нужно поставить в вазу с водой.

— Вы знаете, что я имел в виду. Может, вы и считаете меня чудовищем, мисс Даршо, но, уверяю вас, у меня и в мыслях не было гоняться за вашим отцом, зная, что я бросил вас тут умирать с голоду. Так что нет… я вас куда‑нибудь пристрою.

— Вы собираетесь найти мне место?

— Да, если вы именно этого хотите.

— А если нет?

— Но, позвольте, вы же сами только что сказали…

— Просто я имела в виду, что на этот раз буду очень разборчива!

— Конечно. Я позабочусь об этом.

— Вы ведь не отошлете меня к мистеру Фитцгелдеру, нет?

— Проклятие, что вы такое говорите? Я бы даже собаку ему не доверил!

Софи засомневалась, стоит ли ей понимать это как комплимент.

— Что ж, рада слышать, что в ваших глазах я имею не меньшую ценность, чем собака. Очень вам благодарна, милорд.

— Перестаньте дерзить, мисс Даршо. И дайте мне наконец взглянуть на медальон.

— Нет! — отрезала Софи, обхватив себя руками с таким видом, будто боялась, что платье само собой сползет с ее плеч, тем самым дав возможность Линдли без особого труда завладеть медальоном. — Если вы не намерены отобрать его у меня силой, тогда я хотела бы знать, что я получу взамен?

— Решили поторговаться, значит?

— А почему бы и нет? Одна ночь! — объявила Софи таким тоном, что Линдли при всем своем желании не смог бы притвориться, что не понимает, что она имеет в виду.

— Что?!

Вероятно, у нее не получилось выразиться так ясно, как ей хотелось.

— Одна ночь. Вы останетесь здесь на одну ночь. Это позволит моему отцу выиграть время, а вам… Вы получите свой медальон.

— По‑моему, вы уже согласились, что я могу просто отобрать у вас медальон?