Патриция Поттер - Ренегат

На территории военных действий, одетый в форму противника…

Взгляд Райса упал на испачканную голубую рубашку, брошенную на кровать. Темная, негнущаяся, с запекшейся кровью… Форма майора, спаси и помилуй!

В его сознании возникали какие-то смутные тени, неясные образы. Но даже сейчас Реддинг не смог дать здравого объяснения тому, как он сюда попал. От недовольства собой он плотно сжал губы, потом вновь посмотрел на женщину.

— Кто вы?

— Сюзанна Фэллон, — ответила она и взглянула на соседнюю койку. — Весли мой брат. Полковник Весли Карр.

Итак, ее брат был также пленником. Но как она оказалась здесь? Почему она помогла ему? Райс знал, что она это делала. Его сознание хранило воспоминание о нежных руках, о голосе, настойчиво возвращавшем его обратно, когда ему хотелось ускользнуть в желанную темноту.

Райс отчетливо различил стоны и попытался оглядеться.

Комната была набита до отказа. Все койки были заняты. Люди лежали даже на полу. Некоторые раненые хрипели, метясь на постелях, другие лежали смирно. В комнате было только одно окно, но очень высоко. Стены потускнели от грязи. Невыносимая вонь, тошнотворный, приторно-сладкий запах нездоровья и смерти мешал дышать.

Райс попытался сосредоточиться на том, что только что сказала женщина. Ах да… брат…

— Ну, как он?

— Он потерял ногу. И… его воля к жизни… — свет потух в ее глазах.

Живи. Райс запомнил это слово, обращенное к нему. Он вспомнил, что когда боль была совершенно нестерпимой и он мечтал оказаться по другую сторону жизни, женщина удержала его.

Ее брат застонал, и Сюзанна отошла. Теперь ее внимание принадлежало кому-то другому, в другом месте, но не ему. Райс ощутил необъяснимую утрату. Одно ее присутствие магически исцеляло.

В постоянном монотонном шуме, наполнявшем комнату, он различил, как она предлагала кому-то воду едва слышным голосом, произносила слова утешения и ободрения. Голос женщины напоминал Райсу нежную мелодичную песню или журчание струйки воды в медленном потоке. Райс закрыл глаза и прислушался, сосредоточиваясь только на ней, концентрируясь, чтобы притупить жгучую боль.

Обрывки слов, фраз.

— Вес… подумай о ранчо… об Эрин.

И судорожный ответ. Сломлен. Повержен.

— Да, я… черт меня подери… Я уже не человек…

— А я? Ты мне нужен. Потеряв тебя, я теряю все. — В голосе женщины слышалась невыносимая тоска, и Райсу захотелось ударить человека, заставившего ее страдать. Странно… Он никогда никого не защитил, за исключением, быть может… но это была не помощь, а развлечение, как он уверял себя.

— У тебя есть Марк.

В путаных фразах мужчины Райс слышал горечь и покорность судьбе. Последовало долгое молчание.

— Я не знаю… Я ничего не слышала…

Райс открыл глаза и попытался увидеть женщину. Плечи ее были слегка опущены, поза подчеркивала усталость и горе, но тем не менее Райс чувствовал в ней волю и силу сродни его собственной. И опять ему вспомнилось, как она возвращала его из небытия.

Неожиданный всплеск подсознания заставил Реддинга ужаснуться: он не любил быть в долгу, он не хотел быть обязанным кому бы то ни было. Черт возьми! Он ведь ни о чем ее не просил. Следовательно, ни черта и не должен. Райс сжал зубы, стараясь не прислушиваться к разговору, который происходил рядом с ним, но глаза, уши, мозг были прикованы к соседней койке. Он вынужден был признать, что не желает ничего пропустить мимо ушей, несмотря на то, что естественное чувство самосохранения предостерегало его от излишнего любопытства.

— Уходи, Сюзанна… Оставь меня.

— Не могу.

— Твои симпатии отданы моим врагам.

— Будь ты проклят, Вес.

Ругательство, исторгнутое устами прекрасной женщины, прозвучало как гром среди ясного неба.

Слуха Реддинга коснулся новый, незнакомый звук: скрежет ключа, которым открывали комнату, и скрип отворяемой двери. В глубине палаты отозвался неприятный звук каблуков, царапающих каменный пол. Райс повернулся, чтобы посмотреть, что происходит, и почувствовал такую боль, будто все черти ада одновременно вонзили в него вилы.

— Миссис Фэллон, вам пора уходить, — голос был грубым и принадлежал человеку в потертой форме цвета калифорнийского ореха.

— Спасибо, сержант, за то, что позволили мне побыть здесь подольше, — произнесла женщина, вставая. — Я приду завтра.

— Хорошо, мадам.

— И еще. Не могли бы вы попросить врача присмотреть за этим больным, — она указала на Райса. — Его еще сильно лихорадит.

— Вы знаете, у нас нет лекарств.

— Но вода у вас, по крайней мере, есть, — тон ее был одновременно вызывающим и доверительным.

— Хорошо, я передам вашу просьбу врачу, — пробормотал сержант.

Голос женщины мгновенно изменился: стал сладким, как патока.

— Спасибо, вы очень любезны, сержант.

Райс напрягся. Возможно, это было следствием того, что глаза сержанта источали неприкрытую негу, отдыхая на фигуре миссис Фэллон. «Забудь об этом, Реддинг, — скомандовал Райс сам себе. — Сюзанна Фэллон и ее брат разговаривали о человеке по имени Марк. Сержант назвал ее миссис. Она в беде». Это заключение Райс сделал всего несколько минут назад. Он всегда неплохо разбирался в людях.

В ее характере мягкость и сила сочетались так причудливо, что первоначально это ввело его в заблуждение. Интересно, является ли это отличительной чертой всех американок? Как бы там ни было, а он не позволит больше заманить себя в ловушку. Но, несмотря на принятое решение, Райс продолжал следить, как женщина натягивала перчатки. Прежде чем последовать за конвоиром, она пристально и печально посмотрела на Реддинга. Он услышал клацанье замка, и свет померк в темной, душной комнате.

Райс попытался шевельнуться еще раз теперь, когда она не могла видеть его слабости. Он почувствовал, как пот заструился по лицу и боль с новой яростью пронзила тело. Тем не менее ему удалось опереться на руку и осмотреться.

Ее брат Вес лежал спокойно, устремив пустой взгляд к потолку. Но, как бы почувствовав, что Райс смотрит на него, повернулся. Лицо у него было худым и бледным, темно-каштановые волосы тонкими грязными прядями свисали на лоб.

— С возвращением в ад, — сказал Вес, и гримаса исказила его лицо. — Вы выглядели лучше, когда были без сознания.

У Райса заурчало в желудке. Он не был уверен в том, что сможет поесть, но он также знал, что ему не будет лучше, если он останется голодным.

— А как здесь насчет еды?

Вес весело улыбнулся.

— Чертовски мало. Но до того, как моя сестрица разыскала меня здесь, было еще меньше. Правда, меня это особенно не волнует.

То что Вес произнес, звучало как констатация, без эмоций, без сожаления, и Райс неожиданно понял, что имела в виду Сюзанна, говоря о потере воли. Интересно, как бы чувствовал себя он, Райс, если бы лишился ноги? Он не смог себе даже представить этого.