Патриция Поттер - Шотландец в Америке

Увидев, что Джед быстро заковылял к лошадям, Габриэль не послушалась и пошла за ним, держась за едва различимым в темноте силуэтом. Надсмотрщик Джейк и Коротышка выводили лошадей из временного загона и привязывали их по одной к веревке, протянутой между несколькими тополями. Напрягая зрение в темноте, Джед и Гэйб стали им помогать.

Одну за другой они выводили оставшихся лошадей, но вдруг дождь превратился в град. Колючие льдинки молниеносно обрушились на землю, оробевших лошадей и Габриэль. Некоторые градины были с яйцо куропатки. Девушке отчаянно захотелось убежать в фургон, но Джед и погонщики бежать и не думали, а старались успокоить животных. Габриэль не могла поддаться слабости. Уже привычным движением она быстро привязывала испуганных лошадей. Она всерьез боялась за собственную жизнь, но, преодолевая страх, упорно продолжала свое дело. Наконец — ей казалось, что прошло много часов, — сто пятьдесят с лишком лошадей и мулов были надежно привязаны.

Со вздохом облегчения девушка подумала об относительном уюте и безопасности фургона, однако мужчины ходили между лошадьми, успокаивая их, шепча ласковые слова, — и Габриэль присоединилась к погонщикам. Тем временем град стал еще крупнее, тяжелее и чаще. Одежда и шляпа защищали Габриэль, но град бил все больнее. Завтра у нее будет немало синяков.

Одна из лошадей после сильного удара в голову, почти обезумев от боли, попыталась встать на дыбы. Гэйб подошла к ней, стала ее уговаривать, напевать колыбельную Шотландца, которая все еще звучала у нее в душе. И постепенно лошадь успокоилась.

Черное небо прорезали молнии, на мгновение озаряя все вокруг, а потом снова наступала непроглядная тьма. Габриэль притихла, как вдруг услышала какой-то странный гул, и земля заколебалась у нее под ногами.

— Стадо бежит! — отчаянно завопил Джед. — Встань за дерево!

Гул нарастал, Габриэль чувствовала, как дрожит под ее ногами земля. Внезапно повсюду оказались коровы. В панике они мчались напрямик, сворачивая только перед деревьями. Лошади в ужасе вставали на дыбы и рвались с привязи. Небо вновь прорезала молния, град бешено стучал по деревьям. То был настоящий разгул стихии, и никогда в жизни Габриэль не испытывала такого страха.

Она в ужасе обхватила тонкий ствол деревца, когда охваченное паникой громадное стадо, подобно реке, разделилось на два гремящих потока, обтекая островок леса, где теснились люди и перепуганные лошади. Габриэль молилась — так истово, как не молилась со смерти отца. О себе, о Дрю Камероне, обо всех, кого застала гроза.

— Боже милостивый, сделай так, чтобы гроза кончилась! Не допусти, чтобы кто-то пострадал. Пожалуйста… — молила она, но даже самой себе не желала признаться, что молилась больше всего о благополучии одного человека. Человека с неотразимой улыбкой и завораживающим голосом.

Габриэль прижалась к дереву, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте. Она слышала плеск воды, а это означало, что стадо пересекает ручей. Громкие мужские голоса, перекрывавшие шум грозы, смешивались с удаляющимся стуком копыт, но даже после того, как плеск прекратился и стадо уже было на другом берегу, земля под ногами все еще дрожала.

Несколько долгих минут Габриэль еще цеплялась за дерево. Ее била дрожь.

— Эй, Шкет? — Голос Джеда чуть-чуть дрогнул.

— Я… я здесь, — пролепетала она.

Оторвавшись от дерева, девушка сделала нетвердый шаг, потом второй. Лошади все еще нервничали, беспокойно ржали, били копытом, натягивали веревки. Она слышала, как Джейк уговаривал их и что-то тихо напевал.

Град усилился, и Габриэль уже дрожала всем телом, но мысли ее были далеко, там, в прерии, где погонщики старались остановить панический бег стада. Она понимала, как это опасно.

— Спаси их, господи, — снова прошептала она.

— Не до убраться в фургоне, — сказал повар. — Наверняка будут раненые.

— Неужели будут?

Габриэль напрягла зрение, чтобы сквозь завесу града и темноты увидеть старого повара.

— Черт побери, — ругнулся он, — да нам просто повезет, если только треть людей будут ранены, а то и похуже.

У Габриэль засосало под ложечкой. Не такой человек был Джед, чтобы попусту пугать. Она шла за его темным силуэтом — черным пятнышком в мрачном, леденящем кошмаре.

Фургон лежал на боку, сбитый обезумевшим стадом. Джед позвал Коротышку, оставив Джейка при лошадях, и они втроем попытались поднять фургон, но тщетно. Нагруженный поклажей фургон был слишком тяжел.

— Придется ждать помощи, — недовольно признал повар.

Он нашел фонарь, прикрутив пламя, чтобы не залило дождем, и поднял его перед фургоном как маяк. Потом все трое — Джед, Коротышка и Гэйб, — пытаясь защититься от града, прижались к днищу фургона и стали ждать, не раздастся ли стук копыт или крик.

Постепенно все вокруг успокаивалось. Габриэль услышала отдаленный раскат, но не поняла, гром это или топот бегущего стада.

Ее била дрожь. Никогда в жизни ей не было так холодно. Девушка понимала, что дело не только в ледяном ветре. После стольких дней работы на перегоне она уже знала всех работников по именам. Одни ей нравились, другие нет, но она не хотела, чтобы кто-нибудь из них погиб.

Казалось, прошла вечность. Все молчали. Наконец град ослабел, потом прекратился, но дождь лил как из ведра. Габриэль промокла насквозь.

— Джед! Джед, где ты, черт побери? — раздался из темноты чей-то требовательный голос. У Габриэль сильнее забилось сердце. Она не сомневалась, что это Кингсли.

— Здесь я! — заорал повар.

Темная фигура всадника показалась-с другой стороны от фургона.

— У вас все благополучно?

Теперь Габриэль точно узнала голос Кингсли!

— Фургон перевернулся, но никого не задело. Где стадо? — спросил Джед.

— Мы остановили коров в трех милях от ручья. Один человек погиб, двое ранено, — намеренно сухо сообщил Кингсли.

Погиб. Слово билось в ушах, пока не превратилось в отчаянную мольбу: пожалуйста, пожалуйста, боже, не допусти, чтобы это был он. Пожалуйста…

Джед, сидевший рядом, с трудом поднялся на негнущихся ногах.

— Они едут сюда?

— Только раненые. Остальные будут при стаде. Я пока не хочу его трогать.

— Есть тяжело раненные? — спросил Джед.

— Один — тяжело.

— Мне нужна помощь, чтобы перевернуть фургон, — деловито сказал Джед.

— Как парнишка? — поинтересовался Керби.

— Он здесь. Хорошо держался, головы не терял, — грубовато похвалил Джед.

Неожиданная похвала ошеломила Габриэль, но чувство гордости в ее душе мешалось с тревогой. Она поднялась. Кто ранен? И насколько тяжело? Она хотела спросить об этом, но слова застревали в горле.

Кингсли спешился и позвал на помощь Джейка. Потом он привязал конец своего лассо к двум дугам на фургоне. Другой конец привязал к луке седла. Габриэль подскочила от изумления, когда он бросил ей поводья.