Патриция Поттер - Шотландец в Америке

Несмотря на жару, девушку пробрал озноб. Да нет, она не похожа на себя прежнюю. Но… с какой стати шотландец решил помочь незнакомому мальчишке? Габриэль снова посмотрела на него. Неудачно получилось, что она выбрала место рядом с этим человеком. Он как раз снял рубашку, и у Габриэль невольно округлились глаза. Подобно многим ковбоям, Камерон не носил нижнего белья, и Габриэль просто не могла оторвать взгляда от его великолепно развитого крепкого тела. При каждом его движении под бронзовой от загара кожей перекатывались тугие мускулы, рыжеватые волосы на груди отливали золотом даже в тусклом сумеречном свете. Лицо у нее вспыхнуло, сердце беспокойно затрепетало, когда Камерон невозмутимо наклонился, чтобы снять сапоги.

Наконец девушка с усилием отвела глаза — но даже сосредоточенно рассматривая дощатый пол, она мысленно видела Дрю Камерона. И снова попыталась представить на его месте неясную фигуру человека с револьвером в руке… но ничего не получалось. Габриэль не знала, что и думать. Похоже, в последнее время интуиция ей изменила.

Она вздохнула, не в силах справиться с душевным смятением, которое лишь усиливалось сложностями ее положения. И первая сложность — одежда. Как было бы славно избавиться от нее, а еще лучше — вымыться с головы до пят!

Другие обитатели казармы уже разделись до исподнего. Вопреки опасениям Габриэль, никто больше не обращал на нее внимания. Одни, развалившись на койках, беседовали, другие играли в покер. Никто не проявлял к ней ни малейшего интереса. Умышленно или нет, но Дрю Камерон отвлек внимание ковбоев от Гэйба Льюиса.

Габриэль попыталась трезво оценить свое положение. В ее тщательно продуманном плане не было места для ночевки с полуголыми мужчинами. По спине у нее пробежали мурашки. Она, Габриэль, так явно выделяется среди прочих — ведь только она до сих лор не разделась и даже не сняла шляпы, но она и не собиралась раздеваться: ведь одежда — ее броня, ее доспехи…

Но, боже мой, как же в них жарко! Девушка вдруг почувствовала, что задыхается.

Воздуха! Ей просто необходим свежий воздух. Габриэль соскользнула с койки и пошла к выходу. Надо было пройти мимо игроков в покер. Она сдвинула шляпу на самый нос и глядела прямо на дверь, избегая вида полуобнаженных тел.

— Куда это ты направляешься, парень? — спросил один из игроков, которые устроились прямо на полу между койками. — Сыграешь с нами?

Габриэль замедлила шаг, покосилась на карты. Соблазн был велик. По блеску глаз игроков видно было, что они будут рады неумелому новичку… а она могла бы сильно удивить их. Когда она была маленькой девочкой и во время спектакля ожидала родителей, рабочие сцены учили ее играть в карты. Потом она совершенствовала свое умение в ожидании собственных выходов… но, напомнила себе Габриэль, сейчас она выступает в роли бедного, несчастного сироты без гроша за душой, у которого не может быть ни денег, ни опыта в игре.

— Денег нет, — отрезала она.

— Мы возьмем что-нибудь взамен.

— Черта с два, — возразил другой игрок.

Неожиданно рядом с Габриэль возник Дрю Камерон. Он, кажется, продолжал играть роль самозваного покровителя, и в глазах у него вновь читалось веселое удивление. Девушка еще не поняла, что скрывалось за этой якобы добротой шотландца — просто желание незло подшутить или нечто более зловещее. Может быть, ему нравится играть с человеком, как кошка с мышью, прежде чем одним прыжком прикончить жертву?

Наверное, поэтому при виде Камерона ее бросает то в жар, то в холод и сердце начинает быстрее биться. Наверное, это просто недоброе предчувствие — и ничего более. Габриэль надеялась всей душой, что это именно так.

— Мне надо присмотреть за лошадью, — сказала она и храбро пошла к выходу, стараясь не наткнуться на сидящих игроков.

— За этой клячей? — рассмеялся один из них. — Да это сплошная проруха! Годится только на мясо.

За то короткое время, что Габриэль пробыла на Западе, она многому научилась и, кстати, узнала, что назвать чью-либо лошадь годной лишь на мясо — величайшее оскорбление. Девушка разозлилась не на шутку.

— Порожняя телега, — сказала она, многозначительно взглянув на своего противника, — грохочет громче всех.

— Вот те на! Он ведь о тебе говорит, Хэнк, — удивился незнакомый погонщик.

Шотландец усмехнулся. Хэнк резко обернулся к нему.

— На твоем месте я бы не скалился. Ты и сам не больно-то ловок.

Габриэль опасливо продвинулась к двери, но Хэнк ее остановил.

— Бьюсь об заклад, что твоя кляча не протянет и недели.

— Она протянет столько же, сколько ты, — отрезала Габриэль. — А на заклад мне нечего поставить. Погонщик пожал плечами:

— Свою шляпу.

Девушка заколебалась. Именно шляпа в первую очередь придавала ей чувство защищенности… но, купив Билли, Габриэль считала себя ответственной за него. Она верила, что ее любовь и усилия будут вознаграждены. Билли кротко сносил ее неопытность. Он безропотно терпел, когда она неловко плюхалась в седло. У Билли было и мужество, и доброе сердце.

— А что ставишь ты?

Погонщик ухмыльнулся.

— Свою шляпу.

Сосед толкнул его локтем в бок.

— Две самые страшенные шляпы, какие я видел в жизни.

Габриэль была с ним полностью согласна и только не могла понять, с какой стати понадобилась Хэнку ее шляпа. А может, все-таки побиться об заклад? Ей предстояло жить бок о бок с этими людьми столько времени, сколько потребуется для выполнения плана… и надо бы с ними подружиться.

Но не ценой разоблачения. Ведь если выяснится, что она женщина, ее не возьмут на перегон. Это ей было отлично известно из дешевых бульварных романов.

— Нет, мне больше нравится моя собственная, — наконец сказала Габриэль хрипловатым грубым голосом, который уже стал для нее привычным. — Может, в другой раз.

Сосед Хэнка ухмыльнулся.

— А я бы глянул хоть глазком, как бы вы поменялись шляпами! Меня зовут Сэнди. А этот сварливый малый — Хэнк Флэниган. Он такой упрямый, что если его бросить в реку — поплывет против течения.

Впервые за долгое время Габриэль улыбнулась, Сэнди был приятным дружелюбным парнем. Она взглянула на шотландца — тот пристально смотрел на нее, и у девушки вдруг возникло неприятное ощущение, будто он видит ее насквозь и ни ее многочисленные одежды, ни маска, которую она с таким трудом себе придумала, не могут ему помешать.

Габриэль перевела взгляд на дружелюбного Сэнди, потом на остальных. То были случайные люди: белые, черные, мексиканцы, даже один индеец-метис. Возраст погонщиков колебался от шестнадцати до сорока с лишним, большинству, однако, было двадцать с небольшим.

Свое имя Габриэль им уже назвала и теперь просто кивнула.

— Хорошо, что ты пойдешь с нами, — сказал Сэнди.