Элизабет Чедвик - Когда струится бархат

Когда женщины въехали во двор своего городского дома, конюхи были поглощены работой по уходу за несколькими породистыми конями. Юный оруженосец нежно поглаживал чалого коня с красноватым оттенком, на котором была надета дорогая позолоченная упряжь.

— Гарри! — Джудит радостно расцеловала своего четвертого ребенка. Тот вывернулся, пытаясь скрыть счастливую улыбку, затем стал поправлять взлохмаченные матерью светлые волосы. Сначала в области шеи, потом по всему веснущатому лицу мальчика разлился алый румянец.

Заметив реакцию брата на объятия Джудит, Хельвен ограничилась тем, что небрежно прикоснулась губами к его щеке и бросила одобрительное замечание насчет нового кинжала, висевшего на поясе Гарри.

Расплывшись в улыбке, мальчик хвастливо продемонстрировал старшей сестре личное оружие.

— Вчера вечером мне подарил его граф Роберт за то, что я хорошо прислуживал за столом.

— Значит, кое-чему ты научился, — сухо обронила Джудит и одобрительно оглядела сына. Гарри поначалу рос невзрачным ребенком. Потом он расстался с родителями, так как был принят оруженосцем в свиту к Роберту Глочестерскому и с тех пор приобрел некоторые полезные навыки, даже если судить только по щеголеватому внешнему облику, а также проворной и учтивой готовности, с которой он помог матери сойти с лошади.

— Граф Роберт обедал с императрицей. Она мне улыбнулась. Она очень красивая и не настолько… — мальчик не договорил и перевел взгляд на Хельвен, которая, в свою очередь, засмотрелась на необычайно красивого гнедого жеребца, привязанного вместе с другими конями.

— Красавец, а? — восторженно воскликнул Гарри.

— Гарри, откуда он здесь взялся?

Мальчик вздрогнул от резкости тона, которым был задан вопрос.

— Лорд Роберт недавно был на ярмарке, где продавались лошади. Конь ему очень понравился, а поскольку его продавал Адам из Торнейфорда, а у него хорошая репутация, мой хозяин и купил. Еще сказал, что цена высока, но, по-видимому, соответствует товару. — Недоумевающий подросток переводил взгляд то на мать, то на сестру. — Что случилось? Что я сказал смешного?

Прикусив нижнюю губу, Хельвен покачала головой.

— Это один из жеребцов Ральфа, Адам продавал его для меня. Сколько заплатил граф Роберт?

— Сошлись на восьмидесяти трех марках. Что означает «Адам продавал коня для тебя»?

Хельвен дотронулась до руки брата.

— Позже расскажу, — пообещала она и, все так же покусывая губу, следом за мачехой отправилась в дом.

Граф Роберт Глочестерский, вытянув ноги к теплу, сидел перед дымящимся очагом. Среди многочисленных незаконных отпрысков на королевском винограднике Генриха этот человек соответствовал старшей грозди. Роберт держал кубок с вином, смешанным с пряностями. По его лицу со страдальчески наморщенным высоким лбом было понятно, что он пытался в чем-то убедить графа Равенстоу, сидевшего рядом с явно недоверчивым видом.

— Пойми, нам очень нужна твоя поддержка. Я знаю, у тебя есть собственные причины не слишком стремиться к воцарению Матильды. Боже правый, иногда кажется, что она даже святошу могла бы склонить к убийству. Но, клянусь, править страной она может.

В ответ Гийон вымученно улыбнулся.

— У меня нет сомнений в ее способностях. Я ведь сам женат на женщине из вашего клана. — Он бросил насмешливый взгляд на порог, где вошедшая жена передавала служанке свою накидку. — Однако мужчины хотят, чтобы ими правили мужчины, но не женщины.

— Ты тоже?

— Да, мне это кажется более естественным — во всяком случае по нескольким причинам, — Гийон бросил насмешливый взгляд в сторону жены. Но тут же лицо стало серьезным. — Меня заботит другое, Роб. Она кого-то назовет своим мужем, и этот некто захочет примерить на себя корону. А потом и нас подмять под себя.

— Мой отец не настолько глуп. Он сам будет выбирать, и проделает все очень аккуратно, — возразил Глочестер немного вздорным тоном, — да и Мод отнюдь не робкая девушка, чтобы уступать то, что принадлежит ей по праву.

— То, что твой отец станет тщательно отбирать кандидата в мужья, и так ясно. Но руководствоваться будет исключительно собственными соображениями. Если только не вынудить его поклясться, что он не станет устраивать замужество Матильды без одобрения основных феодалов.

— Ты ведь говорил с Генрихом Блуа?

— Нет, не говорил. По-моему, любой нормальный человек дал бы тебе такой ответ. — Ноздри Гийона недовольно затрепетали. — Я вообще до сих пор видел Генриха Блуа только издали. Единственный человек, с которым я разговаривал, это граф Лейчестер, да и то потому, что мой сын служит священником у него в поместье. Так вот, Лейчестер совершенно не в восторге от перспективы присягать Матильде, с мужем или без.

Роберт Глочестерский нервно поскреб пальцами начинающую редеть черную шевелюру. Заручаться поддержкой для сестры было не легче, чем пахать каменистое поле. Почти на каждом шагу он сталкивался с жестким сопротивлением даже разумных и лояльных людей вроде графа Равенстоу, чьи собственные дети приходились Мод племянниками. Такие неудачи жестоко терзали Роберта.

— Ги… — снова начал он уговаривать, но шурин развел руками и глубоко вздохнул:

— Хорошо, Роберт. Я присягну и ей, и за нее, но Генрих должен пообещать не связывать ее узами брака с абсолютно неприемлемым для нас человеком.

— Уверен, его можно уговорить на такое соглашение, — с дипломатической учтивостью сказал Роберт. Но в ответ увидел хорошо знакомое подергивание плечом и выражение полнейшего неверия в глазах Гийона. Глочестер счел уместным откланяться, предоставив графу Равенстоу возможность обдумать состоявшийся разговор. Сам он еще успеет навестить Бигода Норфолкского и выяснить его настроение перед тем, как готовиться к вечернему празднику и докладывать о своих результатах Генриху.

Роберт встал и, повернувшись, поцеловал свою сводную сестру и Хельвен, одновременно здороваясь и прощаясь с ними.

— Мы любовались твоим новым конем, — сказала Джудит. — Если бы Хельвен знала, что ты ищешь себе нового боевого коня, она бы не стала гнать Чародея в Виндзор.

— Извини, что ты имеешь в виду? — Роберт улыбнулся и посмотрел непонимающим взглядом.

Смеясь, Джудит поведала, у кого на самом деле куплен конь. Роберт тоже засмеялся и, надевая на голову элегантную шапочку во фригийском стиле, с любопытством рассматривал Хельвен.

Хельвен только молча теребила скалывавшую накидку узорную брошь, тяжелую, как мужская рука, возложенная жестом обладания. Она не видела Адама со дня нападения валлийцев и сумела за этот период убедить себя, что испытанные тогда чувства — не более, чем минутное влечение, и подобное могло произойти между ней и любым другим мужчиной. Однако почему-то никого другого никак не могла представить на месте Адама. Хельвен вспомнила мрачную улыбку Адама, насмешливый взгляд из-под опущенных бровей, колкий юмор, с которым он парировал ее едкие замечания, мягкое прикосновение сильных рук к бокам коня. И эти же руки, обхватывающие ее за талию, скользящие вниз по ягодицам…