Элизабет Чедвик - Когда струится бархат

— Зато на вид более удобно и практично. Ну-ка, расшнуруй меня, я хочу примерить этот наряд.

Служанка не сдвинулась с места и смотрела на госпожу глазами, полными слез. Хельвен поначалу ласково уговаривала ее, потом потеряла терпение и отдала резкий приказ. Только тогда Элсвит, словно побитая плетью, согласилась помогать хозяйке. Но, даже смирившись с приказом, все время порывалась высказывать устные возражения безрассудству госпожи.

— Боже мой, что скажет лорд Адам?

— Лорд Адам? — Хельвен присела на кровать и аккуратно завязала шнуровку. В глазах ее блестело озорство. — Даже не представляю, Элсвит, что он скажет. Наверно, у него глаза полезут на лоб. Ничего, иногда полезно устраивать небольшие сюрпризы! — Она засмеялась своей шутке и откинулась на постель, заложив руки за голову и отставив в сторону согнутое колено.

Элсвит сердито посмотрела на нее.

— А знаешь, — продолжила со смехом Хельвен, — мужчины отхватили себе самый лакомый кусок пирога. Можно ли вообразить, чтобы я осмелилась в юбке лечь вот так… или даже так?

— Миледи!

Теперь Хельвен вовсю заливалась смехом, не в силах остановиться. Лицо раскраснелось, по щекам бежали слезы. Наконец она сжалилась над страданиями служанки, перекатилась через кровать и села на краешек.

— Кроме шуток, это истинная правда! — Вытирая глаза, продолжала стоять на своем Хельвен. — Мужские одежды гораздо практичнее.

— Миледи, но завтра… — в глазах Элсвит застыл ужас. — Вы ведь не собираетесь…

Служанка даже не осмеливалась закончить пугавшую ее мысль.

— Еще как собираюсь, — с вызовом парировала Хельвен и сложила руки на груди. — Сверху у меня будет накидка и мантилья, а косы я прикрою шляпой. Не дуйся на меня, как гусыня. Если будешь… — Она умолкла и посмотрела на дверь, которая вдруг затряслась от сильных ударов. Кто-то бешено барабанил в нее кулаками.

— Миледи! — закричал Тьери взволнованным голосом. — Идите скорее, с Лайярдом беда. Он лежит и сучит ногами, боюсь, что он вот-вот умрет!

Хельвен вскочила на ноги, все веселье мигом схлынуло прочь.

— Боже мой, не может быть! — воскликнула она, хватая накидку. — Сейчас, Тьери, уже иду! — Она засуетилась, надела туфли и стала затягивать шнуровку нового одеяния.

— Миледи, нельзя выходить на люди в таком виде! — Элсвит умоляющим жестом протянула руку, но Хельвен нетерпеливо оттолкнула ее, глаза заблестели, и в них появился сердитый огонек.

— Клянусь Богом, если бы я знала, что ты будешь такой чопорной и невыносимой из-за пустяков, ни за что бы не взяла тебя с собой! — Хельвен забросила косы за плечи и встала, добавив холодным тоном: — Надеюсь, ты закончишь упаковывать вещи в этот сундук до моего возвращения. В том числе и платье, отороченное мехом!

Подбородок Элсвит задрожал, она закусила губу и опустила глаза в пол. Хельвен откинула задвижку двери, и перед женщинами предстала мокрая ветреная ночь. С полей низко надвинутой шляпы Тьери капала вода, глаза скрывала тень.

— Побыстрее, госпожа, умоляю! — Он взял Хельвен за руку и, выводя из комнаты, помог спускаться по ступенькам. Похоже, Тьери не заметил необычного наряда Хельвен. Но она обратила внимание, что сам он дрожит, а лицо, на мгновение полностью освещенное закрывающейся дверью, казалось каменно-напряженным, словно боевая маска. Беспокойство Хельвен нарастало.

— Что с ним случилось? Когда это началось? — У подножия лестницы Хельвен высвободила руку. Деревянные башмаки захлюпали, застревая в грязи и размякшем конском навозе, не убранном перед началом дождя. Каждый шаг начинался с сосущего звука, с которым обувь вырывалась из чавкающей трясины.

— Примерно полторы свечных мерки назад, госпожа. Его ноги вдруг подогнулись, он так и рухнул… Мне кажется, надо избавить его от мучений, только я хотел услышать согласия от вас или лорда Адама.

— Может, надо позвать кого-то из замка? — с сомнением в голосе сказал Тьери, снова беря Хельвен за руку.

— Со мной все в порядке, — успокоила его женщина. — Я не собираюсь падать в обморок. — Но анжуец только сильнее стиснул ей руку, словно клещами. Затем, по лисьи ярко и хищно сверкнув зубами, ловко выставил вперед ногу и сделал ей подсечку. Хельвен больно грохнулась на кучу мокрой соломы, лежавшей возле дверей конюшни.

Она завизжала, пытаясь сопротивляться, но Тьери не зря пятнадцать лет служил наемником. Он в совершенстве владел искусством драки и борьбы, а такие высокоморальные соображения, которые другого вынудили бы воздержаться от грубого обращения с женщиной, этому человеку были абсолютно неведомы. Тьери быстро и уверенно нейтрализовал Хельвен, пытавшуюся сопротивляться, скрутил ей руки так, будто имел дело с подстреленным оленем, которого собирался тащить домой из леса. Ей, правда, удалось укусить анжуйца. Зубы женщины безжалостно впились в запястье насильника. Прокусив кожу, Хельвен ощутила во рту вкус чужой крови. Тьери сдавленно вскрикнул от боли и железными пальцами свободной руки стиснул ей дыхательное горло. Теряя сознание, Хельвен отпустила укушенную руку.

Анжуец запихнул кусок специально припасенной тряпки ей в рот и крепко замотал тонкой веревкой. Затем присел на корточки, чтобы осмотреть свою пленницу и отдышаться. Из руки Тьери все еще сочилась кровь. Он промокнул рану складкой накидки.

— Вот лисица, — тяжело дыша, прошипел анжуец, впрочем, без особой злобы и даже улыбнулся, вновь сверкнув зубами, когда отвел глаза от лица Хельвен и разглядел свою добычу целиком. Ему стало понятно, что неожиданно серьезное сопротивление женщины объяснялось тем, что на ней мужская одежда, а не стесняющие движения тяжелые юбки.

Хельвен извивалась всем телом, беснуясь от гнева и охватывающего ее ужаса. Страх проистекал не только от инстинктивного испуга попавшего в ловушку существа. Хельвен понимала, что влипла в скверную историю, и это только начало.

Анжуец встал и наклонился над женщиной, весело улыбаясь при виде тщетных попыток освободиться. Подхватив Хельвен рукой за пояс, Тьери поднял ее, положил на плечо привычным движением охотника и двинулся по дорожке, спускаясь вниз через темный, пропитанный сыростью сад.

Анжуец шел, слегка пошатываясь, ведь Хельвен при всей стройности фигуры не была легкой ношей. Она свисала вниз головой с плеча похитителя, дыхание, сдавленное неудобным положением груди, вырывалось хриплыми толчками. Дышать мешала и боль в горле после того, как Тьери душил ее и, конечно же, тряпочный кляп во рту. Хельвен чувствовала, как сознание часто проваливается в колышущуюся волну темноты. Промокшие косы мягко шлепали по щекам. В какие-то моменты глаза Хельвен останавливались то на проплывавших мимо темных стволах и кронах деревьев, выделявшихся даже на фоне темно-синего ночного неба, то на вспышках огонька из на миг отворившихся ставен на верхнем этаже дома, из которого ее уносил анжуец, задумавший что-то ужасное.