Перл Бак - Гордое сердце

Марк начал засыпать. Он лежал, положив голову на ее плечо, и, закрыв глаза, счастливо улыбался.

— Забудь обо всем, что я тебе говорил, любимая. Я, наверное, устал. У меня сегодня был тяжелый день.

Она подперла голову рукой и посмотрела на него.

— Я люблю тебя? — настойчиво спросила она.

Он поднял на нее взгляд.

— Да, — зашептал он покорно. — Не знаю, почему, но любишь!

— Обещай мне, что ты никогда не будешь об этом забывать!

— Обещаю, — сказал он охотно, как успокоенный ребенок.

Она посмотрела на него.

— А теперь спи! — приказала она ему. — Нет, не двигайся! Останься у меня в постели, а я лягу в твою.

Но он уже спал. Она вытянула из-под него руку, легла в другую постель и укуталась в одеяло. Он спокойно дышал, и все же Сюзан не могла спать. Она металась от напряженной и страстной решимости. Мысли будоражили ее сердце, мозг, все ее существо. Марк был прав, но он никогда не должен узнать об этом!

«Я ни в чем не потерплю поражения! Меня хватит на все, я буду женой, матерью и самой собой», — думала она. До этого она была слишком невнимательна и даже безразлична, раз могла поранить Марка тем, что слишком откровенно погрузилась в свои интересы, которые с ним не имели ничего общего. В ней действительно было нечто, о чем должна была знать только она. Он случайно наткнулся на эту запретную область ее души, которая ему не принадлежала. В будущем Сюзан ничего подобного не допустит. Она обратит внимание на то, чтобы полнее отдаваться ему, полнее прожить их совместную жизнь.

Но как она ни старалась полностью реабилитировать себя здесь, в этой комнате, в эту ночь, жаждущая сна, она чувствовала, что двери захлопнулись. Зато другие пути бесшумно открывались в ее мыслях, и она двинулась вперед совсем одна в то время, как Марк сладко спал и был уверен, что она с ним. Сюзан продолжала лежать неподвижно. Теперь она знала о себе все так ясно, как никогда до этого.

Почему она не должна быть такой, какой родилась, и почему она не должна была делать все и быть тем, кем хочет? Открыто и без шума, как некоторые женщины, которые доказывают свое право на свободу. Марк действительно не является для нее равноценным партнером. Но она не может жить одна, потому что без него ей будет не хватать детей, дома, родителей, родного города, красоты этих лесов и неба. Без всего этого она не сможет жить. И даже ее работа не сможет заменить ей семью. Даже если бы она смогла жить, как Дэвид Барнс, если бы она целыми днями тесала камень, лепила из глины, то к концу дня, когда она забывала обо всем, Сюзан пришлось бы признать, что одного творчества мало для полноценной жизни. Дэвид Барнс тоже по-своему ограничен, так же, как и Люсиль Палмер, и тоже мало видел в этой жизни. Хотя он и живет красотой, он не жаждет живой красоты, а ищет ее в холодном камне и глине. Естественно, у него не было потребности рожать и воспитывать детей, убирать и готовить, сажать цветы, петь и любить Марка. Он понимает только то, что может проанализировать, ухватить и воплотить в куске глины или проявить в камне. Но она — она так же нуждается в жизни, как и в творчестве. Эти два процесса в ней нераздельны. Она не может отказать себе ни в чем и не может отказаться ни от кого в своей жизни: ни от Люсиль, ни от Джейн, ни от Мэри и уж, конечно, никак ни от своих детей и Марка. Она не может лишить себя ничего и никого.

«Жадюга! — сказала она себе совершенно серьезно в то время, как Марк спал. — Я жадна, как само пекло!»

Но почему бы и нет? Почему бы ей не иметь всего, что она может взять?

Месяц потускнел, а она лежала во тьме целый час и яростно размышляла. Никто не сможет обладать ею все время целиком, никто: ни Марк, ни Дэвид Барнс, хотя они оба хотят иметь ее всю. Но ведь она будет для обоих тем, в чем они нуждаются, потому что она будет сама собой. Сюзан не знала, и ее не интересовало, кем, собственно, она является больше всего. Она будет брать от всего то, что ей понадобится. Никто не ограничит ее ни любовью, ни упреками. Вселенная будет ее вселенной со всеми мгновениями, странами, садами, небесами, детьми, музыкой, картинами, людьми, звездами. Что может ее остановить? Она наполнит свою жизнь всем, чем захочет. Когда комнату осветила заря, она с радостью поприветствовала новый день. Ей уже не надо было делать выбора между одним и другим, между старыми смешными женскими альтернативами. Она хотела и создала себе дом, а теперь, когда Марсия счастливо появилась на свет и процветает, она начнет работать.

В спокойном доверии к самой себе она неожиданно уснула и проснулась только через два часа от веселого зова Марка:

— Эй, девочка! Ты что, может быть, собираешься спать весь день?

Она проснулась; солнце уже вливалось в окно. Марк был одет, и с первого этажа плыл призывный запах поджариваемого бекона. Джейн незаметно день ото дня приходила все раньше и готовила завтрак. Из детской комнатки не доносилось ни звука. Это значит, что Марсия получила свою первую бутылочку, а Джон уже на кухне. Но насчет этого она вообще не проронила ни слова. Она вспомнила о ночном представлении Марка, протянула к нему руки и положила его голову к себе на грудь. Он пробормотал:

— Забудь, Сюзи, все эти глупости, что я наговорил ночью. Хорошо? Я не знаю, что на меня нашло.

— Ну, конечно же! — Она прижала к себе его голову, поцеловала, а после выскочила из постели. — Всего лишь две минуты на душ, и я внизу! — прокричала она.

У нее были яркие и блестящие глаза ребенка, она улыбалась и, когда Марк на минуту схватил ее в объятия, она была уступчива и податлива. Она никогда не забудет Марка в ту ночь, не забудет ни единого слова, произнесенного им. Она не лишит его уже ни одного момента счастья. Она надела чистое полотняное голубое платье, сбежала вниз и, сияя, села за стол пить кофе. Марк обожал ее, а Сюзан знала и ценила это. Она должна сделать все, чтобы он не перестал ее обожать!

Когда прибежал Джон, она заключила его в объятия, начала баловаться с ним, так что он почти задохнулся от смеха.

— Мамочка, мамочка, я так тебя люблю, когда ты шутишь!

Да, для Джона она теперь будет лучшей партнершей в играх.

Она проводила Марка до дверей, а потом они вместе сбежали по тропинке в сад до калитки. Она держала Джона за руку и ждала, пока Марк не исчез за углом.

— Ну так что тебе сегодня хотелось бы делать? — спросила она серьезно Джона.

Некоторое время он раздумывал, а затем ответил еще серьезней:

— Сегодня я буду делать куличи из песка.

— Отлично, — согласилась она. — Я повяжу тебе фартук, и мы принесем воды в ведре. А главное, прошу тебя, не забудь мне показать все куличи.

— Обязательно, — обещал он.

Теперь ей надо выкупать и накормить Марсию. Она купала ее с большим наслаждением. Каждый миг доставлял ей удовольствие.