Робин Хэтчер - Приют любви

Бренетта передала Карлтона Рори, попросила отнести малыша в детскую, взяла Ингрид за руку И повела в дом. Они поднялись по лестнице, и Бренетта остановилась перед дверью, за которой Ингрид помогала Тейлор произвести на свет Карлтона. Она тихонько постучала.

— Кто там?

— Это я, мама. Здесь кое-кто хочет повидать Тобиаса.

— Он не спит. Входите.

И только в этот момент Ингрид полностью уверилась, что с Тобиасом действительно что-то случилось. Она боялась зайти в комнату, испугавшись того, что увидит там.

Тейлор, заметив, что их гостья ни кто иной, как Ингрид Хансон, удивленно приподняла изогнутые черные брови. Тобиас и Ингрид? Святые небеса. Не удивительно, что девушка так боится, что ее отец узнает правду. Брент передал ей колкие выражения Джейка по поводу Тобиаса.

— Входи, Ингрид. Тобиас, посмотри, кто пришел.

Она заметила, как взволнованные глаза девушки метнулись к кровати и поняла, что сбылись самые худшие опасения Ингрид, когда она увидела молодого человека.

— О, Тобиас, — крикнула Ингрид, опускаясь на колени возле кровати. — Что случилось?

— Так, всего лишь несчастный случай. Все будет нормально.

— Как он мог поступить так? — она тихо заплакала, уткнувшись в его здоровое правое плечо.

Тейлор заметила, как Тобиас быстро взглянул на нее и начала все понимать. Это сделал с ним Джейк Хансон. Тобиас молча просил ее не сообщать никому то, что она узнала.

— Простите меня, — сказала Тейлор, откладывая в сторону вышивание. — Сейчас, когда здесь Ингрид, чтобы присмотреть за тобой, я проверю, как там Карл.

Тобиаса обрадовало, что она поняла его просьбу. Он был уверен в доверии Тейлор. Его взгляд снова вернулся к Ингрид.

— Я счастлив, что ты пришла, — сказал он ей.

— Я должна была. Я знала, что произошло что-то страшное, раз ты не показываешься. О, Тобиас, мне так стыдно за него.

Она заплакала, и Тобиас, протянув руку, похлопал ее по спине.

— Но со мной все в порядке, Ингрид, и мы поженимся. Не плачь, любимая.

Ингрид оторвала от его плеча залитое слезами лицо.

— Я не вернусь туда, — с жаром поклялась она. Я никогда не вернусь туда. Я останусь здесь с тобой. Я достаточно взрослая, чтобы решать, что я хочу, а что — нет.

— Ну хорошо. Хорошо. Мы поженимся прямо сейчас. Никто не заставит тебя уезжать.

Брент ждал, когда он придет. С того момента, как Тобиас и Ингрид сказали ему, что собираются пожениться, он понял, что Джейк обязательно появится. Он также догадался, что произошло с Тобиасом, и от гнева кровь кипела в жилах Брента.

— Не трудитесь спускаться, Хансон. Вы не пробудете здесь долго, — сказал с крыльца Брент.

— Я приехал за своей дочкой. Где она?

— Наверху. Со своим будущим мужем.

Джейк переменил в седле положение своего громадного тела.

— А ну-ка, пришлите ее ко мне, Латтимер. Вы не имеете права утаивать от человека его родственников.

— Я имею полное право приказать человеку, пытавшемуся совершить убийство, убираться с моей земли.

Рука Джейка потянулась к ружью.

— Не делай этого, Хансон, — предупредил Брент. — Ты умрешь прежде, чем успеешь прицелиться.

Джейк проследил за взглядом Брента. Из-за дома вышел Рори с ружьем наготове. Два человека подходили к нему от амбара, направляя стволы ружей прямо на него. Краем глаза он мог заметить и других. Джейк убрал руку с приклада.

— На этот раз ты выиграл, Латтимер. Но я не прощу тебе этого. Ты не всегда будешь так подготовлен. Когда-нибудь мы встретимся, вдвоем — только ты и я.

Брент кивнул. Он был уверен, что Джейк говорит серьезно.

— Ты помог погубить мою дочь, и ты ответишь за это.

Интересно, подумал Брент, действительно ли Джейка так волнует судьба Ингрид.

— Если это как-то поможет, — сказал он, — судья зарегистрирует их брак как можно скорее.

Джейк дернул поводья.

— Никому это не поможет, — прорычал он и галопом рванулся прочь.

Брент провожал его взглядом, пока он не скрылся из вида.

— Спасибо, парни, — сказал он, оглядываясь на остальных. — Думаю, мы последний раз видели его в «Хартс Лэндинг».

Завтра уезжает Рори. Она не увидит его долго, очень долго. Уже сейчас Бренетта чувствовала себя покинутой и одинокой.

Они молча ехали верхом. Бренетта впереди, указывая путь. Она понимала, что Рори хотел знать, куда они направляются, но он ни разу не спросил об этом. Когда они, наконец, остановились, и Бренетта нашла нужное место, Рори вопросительно взглянул на нее.

Она ослабила подпругу и спрыгнула с лошади.

— Рори, надеюсь, ты поймешь меня, и еще надеюсь, не рассердишься. — Она стянула седло со спины Огонька. — Огонек никогда не будет принадлежать никому, кроме тебя, и если я попытаюсь удержать ее, она скончается в своем загоне. Ее место на свободе или рядом с тобой. — Бренетта сняла уздечку. — Совсем как и ты, Рори. Твое место здесь, в «Хартс Лэндинг». Ты не принадлежишь этому закрытому городу. Я не могу помешать этому, но я могу помочь ей.

Быстро повернувшись, Бренетта стегнула Огонька по крупу и пронзительно крикнула. Вздрогнув, Огонек отпрыгнула вперед. Она колебалась только мгновение, пока не услышала команду Рори «ху-а». Потом перешла на галоп, стремительно уносясь прочь.

Бренетта подождала, пока она скрылась из виду, и повернулась к Рори. Он смотрел на нее странным пристальным взглядом, и она неуютно поежилась, усомнившись в правильности сделанного.

Казалось, черные глаза Рори проникли вглубь, потом он неожиданно улыбнулся.

— Спасибо, малышка. Ты понимаешь гораздо больше, чем я думал. Когда-нибудь мы снова поймаем ее, ты и я, и она будет принадлежать нам обоим.

Он протянул руку, посадил ее на лошадь позади себя, и они направились к дому.

Апрель 1875 — «Спринг Хейвен».

— Пожалуйста, Сьюзен. Позволь мне взглянуть на младенца, — охрипшим голосом прошептала Мариль.

Это были трудные и долгие роды, и временами Мариль казалось, что и она, и ребенок умрут. Но они выжили. Она услышала, как маленькая девочка зашлась здоровым криком, уже протестуя против жестокости жизни.

Сьюзен положила завернутого младенца на руки матери. Мариль взглянула на сердитое красное личико. Светлый пушок рыжеватых волос покрывал голову, крошечные кулачки били по воздуху.

— Не плачь, девочка, тише. Твой папа всегда был таким веселым; он не хотел, чтобы ты была грустной, и делал все для того, чтобы и я была счастлива.

Филипп услышал плач ребенка и выругался. Еще один рот, который надо кормить, а он сам бесполезен и беспомощен, как младенец. Зачем надо было Мариль приносить еще одно отродье в эту несчастную семью? Разве нельзя просто придушить его и прекратить эти вопли?

Мартин поверить не мог, что Эрин Аланна такая хорошенькая. Прошло всего две короткие недели, и она утратила свои сморщенные черты. Он не хотел бы, чтобы кто-нибудь узнал, насколько очарован он своей маленькой сестричкой, но хватался за любую возможность помочь матери с ней.