Кейт Эмерсон - Отказать королю

— Быть такого не может… — пробормотала я. Неужели король действительно почитает ныне свой брак недействительным и греховным? Если так, то дела королевы и принцессы обстоят гораздо хуже, чем я предполагала.

Рейф сжал мою руку так, что я чуть не вскрикнула от боли, и произнес:

— Это не все. Король Генрих заявил, что он затеял судебное дело об аннулировании брака только для того, чтобы успокоить свою совесть. Он даже как будто случайно обмолвился, что будь у него возможность вновь выбрать жену, он выбрал бы Екатерину Арагонскую, оказав ей предпочтение перед другими женщинами. Все дело якобы лишь в том, что она была женой его брата…

— И его слушатели ему поверили? — дрожа, я попыталась освободиться от хватки Рейфа.

Внезапно он разжал пальцы, а я успела подумать, что теперь на предплечье у меня останется синяк.

— Жителей Лондона никак нельзя назвать простаками, — бросил мой собеседник, казалось, ничуть не раскаиваясь в том, что причинил мне боль. — В первую очередь, они увидели в словах короля предупреждение. Теперь только сумасшедший рискнет в полный голос заявить о своей поддержке королевы после тех резонов, которые привел король в пользу расторжения брака. И теперь никто не сомневается, что его величество жаждет получить развод, избавиться от старой жены и взять новую.

— Но уж, конечно, не леди Анну! Какая-нибудь заморская принцесса — вот кто составит ему партию.

— Ничуть не бывало. Король хочет Анну Болейн. Он отослал королеву одну в Гринвич, и спустя неделю его любовница прибыла обратно в Лондон. Его величество поселил ее во дворце Брайдвелл, в покоях, смежных с его собственными. Она и сейчас там — купается в неслыханной роскоши и дает приемы, как будто бы уже стала королевой Англии!

— А этот Рейф Пинкни — лакомый кусочек, — мечтательно проговорила Эдит, когда мы взошли на баржу, чтобы пуститься в путь обратно в Гринвич.

— Он — сын простой мастерицы по шелку, — заметила я.

— Ну, если вам, мисс, он не пара, то оставьте его мне.

По какой-то необъяснимой причине игривое предложение Эдит вывело меня из себя. Я сурово посмотрела на свою служанку и ответила:

— Поскольку мы с тобой больше его никогда не увидим, то о нем лучше забыть.

Но я не могла выбросить из головы те сведения, которыми Рейф поделился со мной. Заявление короля о греховности его брака должно было иметь самые серьезные последствия для его дочери, а также для всех, кто служил ей. Переезд леди Анны в Брайдвелл вызывал еще большие опасения.

— Что тебя тревожит? — спросила меня Мария Витторио спустя несколько часов, когда она вдоволь насладилась лентами и кружевами, образцы которых я привезла с собой.

Притворившись, что показываю ей вещицу особо тонкой работы, я пересказала ей то, что услышала от Рейфа Пинкни, и спросила:

— Как ты думаешь, мы должны предупредить принцессу?

Пальцы Марии вцепились в кружево:

— Скоро король уедет из Брайдвелла и прибудет в Гринвич. Он всегда приезжает сюда на Рождество. Неужели он привезет с собой свою любовницу?

— Он — наш повелитель. Он делает то, что пожелает.

В тот раз я промолчала и оставила принцессу Марию в неведении, хотя, как я теперь понимаю, я поступила неправильно. Если бы я заговорила, для нее не был бы столь большим ударом приезд леди Анны Болейн в Гринвич. Последняя расположилась в особо выделенном ей крыле дворца и вдобавок ко всему посмела устраивать свои собственные святочные праздники. Хотя королеве Екатерине отводились почетные места на официальных рождественских торжествах, придворные гурьбой перебежали ко двору ее соперницы, дабы заручиться благосклонностью женщины, поселившейся в сердце их короля.

Принцессе Марии скоро должно было исполниться тринадцать лет. Во многих отношениях она была еще очень наивна, ибо ее оберегали от всех треволнений жизни, но даже она в конце концов узнала про мисс Анну. Для своих юных лет она хорошо умела скрывать свои чувства. Только те из нас, кто были ей особенно близки, знали, как сильно принцессу задевала благосклонность короля к бывшей фрейлине ее матери и — в особенности — заискивания придворных перед королевской любовницей.

Мы же в темноте нашей спальни часто обсуждали линию защиты, которую избрала королева против иска короля об аннулировании их брака. Она утверждала, что вступала в брак с Генрихом девственницей.

— Как вы думаете, королева говорит правду? — спросила нас Мэри Фицгерберт, когда наша четверка собралась в алькове, который я делила с Марией. — Когда она выходила замуж за старшего брата короля, то уже достигла возраста, позволяющего молодым осуществить их брак. Говорят, что принц Артур хвастался после своей первой брачной ночи, что побывал в Испании.

Дело было в том, что, если принц Артур так и не познал свою нареченную, основание для признания королевского брака недействительным отпадало. Коль скоро между Екатериной Арагонской и старшим братом короля не было супружеских отношений, то никаких препятствий для ее последующего замужества с Генрихом не существовало.

Мэри Даннет захихикала:

— Мужчины всегда хвастаются своими победами — истинными или мнимыми.

Она угостилась засушенным и засахаренным кусочком апельсина из коробочки, которую везде носила с собой, а затем пустила сласти по кругу.

— Свадьба Артура и Екатерины состоялась почти тридцать лет тому назад, — напомнила я, — и только сама королева точно знает, что произошло на брачном ложе.

«И она, не задумываясь, солжет о тех давних событиях, если такая ложь поможет сохранить права на английский престол ее дочери», — мысленно закончила я эту фразу.

Первый муж королевы Екатерины, Артур Тюдор, принц Уэльский, умер вскоре после их свадьбы. Его вдова задержалась в Англии на несколько лет, пока король Генрих не унаследовал престол своего отца и, в свою очередь, не женился на ней. То был брак по любви, как считали все вокруг. Грустно было сознавать, что люди не только влюбляются, но и перестают со временем испытывать друг к другу это светлое чувство.

— Не представляю, чтобы муж, будь он даже самим королем, мог вот так просто избавиться от своей жены, — заметила Мэри Фицгерберт. — Брак длится до тех пор, пока один из супругов не умрет. Какая разница, было ли у нее что-нибудь с братом короля или не было?

— Это всего лишь предлог. На самом деле его величество боится, что Екатерина слишком стара, чтобы иметь детей. Ему нужен законный наследник, а для этого требуется новая жена. — Мэри Даннет, которая недавно обзавелась поклонником, считала теперь себя знатоком в сердечных делах нашего монарха.

За ней ухаживал Джордж Медли, сын от первого брака маркизы Дорсет [89] Маргарет Уоттон, маркиза Дорсет (1487–1541) — вторая жена Томаса Грея, маркиза Дорсета (1477–1530), который был сыном Елизаветы Вудвилл, бабки Генриха VIII, от первого брака. Крестная мать принцессы Елизавета Тюдор, будущей королевы Англии, бабка леди Джейн Грей, известной в истории как «королева на девять дней». О Джордже Медли известно только, что он умер в 1562 году. . Сам маркиз, отчим Джорджа, был двоюродным братом короля и его близким другом, хотя и не занимал при дворе никакого важного поста. Вот такими непростыми путями мы получали сведения о том, что на самом деле происходит в окружении короля.