Кейт Эмерсон - Отказать королю

Она смотрела на меня, склонив голову, словно любопытная сорока, и я решила тотчас развернуть сверток, дабы удовлетворить ее любопытство. В руках у меня оказалась колода карт.

— Только никому не говорите, — попросила я, — хочу сделать новогодний подарок моей госпоже.

— Положитесь на мое молчание. Я очень надеюсь, что леди Анна и в будущем не оставит меня своими милостями, коли вы замолвите за меня словечко.

Похоже, миссис Уилкинсон по своим личным соображениям влилась в ряды ярых сторонниц королевской фаворитки. Что ж, это надо будет учесть в дальнейшем. Но почему Рейф остановил свой выбор именно на таком подарке? Чем колода карг могла бы понравиться леди Анне? Азартные игры были весьма распространены при дворе, но Анна, кажется, предпочитала кости.

— Какие красивые! — вежливо сказала я. Каждая карта была расписана вручную яркими красками, а на рубашке была изображена роза — символ Тюдоров. — Передайте Рейфу Пинкни мою благодарность.

Мастерица хихикнула:

— Тут не только в красоте дело. Посмотрите внимательно на эту даму.

Я принялась разглядывать ту карту, на которую она мне указала. Женщина в одеждах королевы была изображена как живая: длинная шея, удлиненный овал лица, темные глаза и волосы, высокие скулы, большой рот, волевой подбородок — передо мной был портрет леди Анны собственной персоной, за исключением крохотной родинки сбоку на подбородке. Художник пропустил эту деталь в очевидном желании польстить своей модели, но, я думаю, поступил он так напрасно. Я слышала, как король называл это пятнышко самой верной приметой красавицы. Его величество был очарован столь крохотным изъяном не меньше, чем всеми многочисленными достоинствами своей возлюбленной.

На Новый год, который мы все встречали в Гринвиче, я, как и полагается, поднесла леди Анне этот подарок «со значением». Мне показалось, что карты ей понравились.

Церемония вручения подарков оказалась самым ярким событием рождественских торжеств, которые проходили в этом году как-то уныло. Слишком сильное напряжение было разлито в дворцовом воздухе, чтобы король, его фаворитка и придворные могли безоглядно предаваться веселью.

Все чаще и чаще в последнее время подданные короля, не страшась монаршего гнева, поднимали свой голос в защиту Екатерины Арагонской. А герцогиня Норфолкская, жена родного дяди леди Анны, покинула двор, чтобы не видеть свою племянницу на месте королевы.

Король Генрих подарил на Новый год своей возлюбленной занавеси для алькова и личных покоев, чудесно дополнявшие друг друга. Они были изготовлены из златотканой и сребротканой парчи, со вставками из малинового атласа, на которых золотом были вышиты геральдические знаки. Леди Анна презентовала его величеству набор богато украшенных копий для охоты на пиренейского вепря. Король пришел в восторг!

Этот восторг заметно поубавился, когда его величеству принесли золотую чашу — подарок от королевы Екатерины. Еще раньше король распорядился, чтобы в это Рождество никто ничего не дарил ни королеве, ни ее придворным дамам. Сам он также не послал королеве никаких подарков. И теперь он с таким неистовством обрушился на незадачливого прислужника, пытавшегося вручить ему злосчастный кубок, что безвозвратно испортил и себе, и всем нам этот веселый праздник.

Наступил февраль, который весь двор проводил в Хэмптон-Корте — еще одном великолепном дворце, полученном королем от кардинала Вулси. Здесь только что были закончены работы по отделке нового крыла, которое решено было назвать Банная башня. На первом этаже в башне располагались конторы дворцовых служб, кабинеты чиновников и кладовые. На втором — библиотека из двух залов и королевская сокровищница. А на третьем находилось помещение, давшее название всей этой части дворца и примыкавшее к спальне короля и его кабинету, — то была ванная комната. О ней судачил весь двор. Говорили, что там прямо в пол вделана огромная ванна с двумя кранами — из одного текла холодная вода, а из другого горячая! Я мечтала хоть одним глазком взглянуть на такую диковинку, но не имела права даже близко подходить к личным покоям короля. Нам — придворным дамам и прислуге женского пола — даже не дозволялось заходить на новую галерею, соединявшую Банную башню с опочивальней короля в старой части дворца.

Впрочем, у меня был доступ почти во все остальные помещения. Ведь никто дважды не взглянет на девушку в форменном платье, торопящуюся куда-то по дворцовым переходам, в доме, где проживает почти две тысячи человек.

Как только мне представилась возможность, я отправилась на поиски мистера Томаса Кромвеля. До меня дошли слухи, что здесь, в Хэмптон-Корте, у него есть свой кабинет. Я не видела королевского адвоката со дня нашей краткой встречи в Виндзоре. С тех пор у меня не были никаких известий о состоянии поместья Хартлейк ни от сэра Джаспера, ни от мистера Кромвеля. А ведь последний в присутствии леди Мэри Рочфорд подтвердил, что выяснит, какие действия предпринял сэр Лайонел Даггет и что за документ я подписала сразу после своего шестнадцатилетия.

Очень скоро мне должно было исполниться двадцать лет. И еще через двенадцать с небольшим месяцев я смогу вступить во все права наследства… если от этого самого наследства вообще что-нибудь осталось.

Мистер Кромвель не узнал меня. Пришлось напомнить, кто я такая.

— Ах да, — поморщился он. — Вы — наследница поместья Хартлейк и других имений в Сомерсетшире и Глостершире. Я послал человека, чтобы он разобрался в вашем деле на месте.

— И ваш человек вернулся? — я изо всех сил старалась не повышать голоса. Покровительственный тон мистера Кромвеля очень меня раздражал.

— Подождите минутку…

Я ожидала, что сейчас адвокат примется рыться в высоченных стопках документов, загромождавших его письменный стол. Некоторые из них были так высоки, что грозили обрушиться в любой момент. Вместо этого королевский законник закрыл глаза. Я заметила, как под веками у него шевелятся глазные яблоки, словно он просматривал страницу за страницей некоего гроссбуха в поисках нужных сведений. Прошла минута или две, и глаза мистера Кромвеля широко открылись.

— Вы не получали недавно писем от своей мачехи? — спросил он.

Меня как будто ударили обухом по голове, ноги мои подкосились, и я схватилась за край стола:

— От Бланш? Что с ней стряслось?

Двигаясь гораздо быстрее, чем можно было ожидать от человека столь плотного телосложения, он обошел стол, сбросил тяжеленный свод законов с одного из табуретов и усадил меня на него:

— Садитесь, мисс Лодж. И не надо слез и причитаний. Леди Лодж жива, если вы опасаетесь за ее жизнь.