Барбара Бенедикт - Судьба

То, что Язон просит и что она готова ему предложить, Ика никогда еще не испытывала. Язон был знаком со многими более опытными женщинами, и она боялась разочаровать его.

Но опасение это было все же слабее, чем желание.

— Поцелуй меня, — попросила Ика, испытывая нужду в тепле его губ.

Язон обхватил ее голову руками и исполнил ее просьбу. Ика едва не потеряла сознание при яростной атаке его губ. Она молилась о том, чтобы все прошло хорошо, чтобы она показала ему, насколько его любит.

Его язык достиг ее напрягшихся сосков, и тело ее охватило волнообразное возбуждение. О да, она сделает то, что он просит; она тоже желает этого больше всего на свете.

Язон отодвинулся и покачал головой.

— Моя нога, — с досадой сказал он, — я совсем не могу ее сгибать. Тебе придется быть сверху.

Девушка застыла, смущенная таким предложением. Он подхватил ее рукой и перевернулся, посадив на себя. Ика почувствовала, как что-то оборвалось внутри нее. На этот раз она не смогла удержать стона.

Настала его очередь смутиться, он вопросительно посмотрел на нее.

— Ты никогда до этого не была с мужчиной?

— Я думала, что смогу… я хотела… — она остановилась, почувствовав, что положение достаточно глупое. — О, Язон, я не хочу, чтобы ты останавливался.

— Ты должна была предупредить меня, Дори, я был бы тогда осторожнее.

— Ничего особенного, — она сказала правду. — У меня ничего не болит. Это, скорее, зудящее место, которое нужно почесать.

— В самом деле? — на его лице появилась улыбка, и он двинул бедрами. — Вот так?

— Да. Именно так. Пожалуйста, Язон, повтори.

Он повиновался, сделав более сильное и глубокое движение. Казалось, он хотел заполнить ее всю.

Их тела двигались в едином ритме, качаясь, как волны, набегающие на берег моря. Так двигались участницы священного таинства, так же двигалась и она под его змеиными прикосновениями. Возможно, вся жизнь была лишь подготовкой к этой минуте.

— Танцуй на мне, — хрипло прошептал Язон, — как на ритуальном быке.

Ее охватило дикое и неистовое возбуждение. Как и бычья пляска, это был праздник жизни, и Ика наслаждалась им, отвечая толчком на каждое движение любимого. Кровь ее запылала, как хворост в костре.

Язон обнимал ее за талию, его глаза затуманились ответной страстью. Ика слышала свои крики, ощущала все большее напряжение тела, пока огонь в ее крови не взвился тысячами искр.

Из ее горла вырвался радостный крик, тело Язона содрогнулось. Они еще крепче прижались друг к другу, делясь последними мгновениями наслаждения, и наконец, утратив все силы, Ика упала ему на грудь.

Язон все еще сжимал ее волосы, охваченный страстью. Улыбнувшись, она легла рядом, прижалась к нему и стала слушать удары его сердца. Если бы только она могла вся войти в него, забраться так глубоко, как он проник в нее!

Обнимая его, Ика снова пережила, теперь уже мысленно, все то, что произошло между ними. Рядом с ней лежит ее герой, ее любимый человек.

— Я мог потерять тебя, — сказал он грустно. — Сейчас я был бы далеко отсюда, если бы не понял, что мне не хватит сил дойти до другой пещеры.

Зачем он ей это говорит? Разве Язон не понимает, что его возвращение было неизбежным?

— Я не чувствую себя настоящим человеком, — добавил он тихо. — У меня нет сил, памяти, прошлого. Ты могла бы найти себе друга получше.

Она улыбнулась. К чему эта глупая мужская гордость? Когда-нибудь он узнает, как мало обращают внимание женщины на подобную болтовню.

Но сейчас она сама должна оправдаться перед ним.

— Не знаю, хорошо ли все прошло. Я думаю, мне еще следует поучиться, чтобы искусней любить тебя. Но если ты думаешь по-другому, — сказала она с небольшим кокетством, — я с радостью соглашусь.

Язон вгляделся в ее глаза и привлек к себе. Прижавшись губами к ее рту, словно жаждущий человек к сосуду с влагой, он крепко держал ее в своих объятьях.

— Не знаю, кто ты и откуда появилась, — прошептал он ей на ухо, — но я благодарю небеса, каждую звезду на небе за то, что ты рядом со мной.

— О, Язон, — вздохнула она, снова отдаваясь всепоглощающему огню любви.

Пока Дори спала, Язон обнимал ее, боясь, что она исчезнет, как сон. Он ощущал ее движения, прислушивался к ритмическому биению сердца — много значит для него теперь эта девушка!

«Поверь мне», — настаивала она, и он понял, что не следует испытывать судьбу.

Побег его не удался не столько из-за отсутствия сил, сколько из-за нежелания бежать и надежды на возвращение Дори. И его мечта сбылась, сбылось все то, о чем он так страстно мечтал: разочарование сменилось надеждой, страсть победила благоразумие.

Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Что-то смутное проникло в его мысли, какие-то слова, сказанные или не произнесенные, действия, сделанные или только задуманные, но он не мог понять, что именно его беспокоит. О боги, неужели он никогда не обретет память?

Язон хотел верить в чудо, но не мог заглушить внутренний голос, предупреждавший его об опасности. Ничего не помня, он не может знать, кому верить.

Чувства его смешались и перепутались, как в том сне. Кто та златовласая женщина, смотревшая на него глазами Дори? Она вроде бы успокаивала его, но при этом смутно напоминала о каком-то предательстве. Кто эта женщина, эта Ика?

Только он вспомнил это имя, как в памяти возникло другое, соскользнувшее с губ Дори. «Язон».

Оно обрушилось на него, словно шторм, вздымающий волны памяти, и оставило его в замешательстве. Дори так уверенно произнесла это имя, что сомнений не оставалось, его зовут именно так.

Но откуда она знает, как его зовут?

Мысли путались в его голове; он покрепче прижал к себе Дори. Должна быть причина, почему она ничего ему не говорит. Если не торопиться, дать ей время, она, конечно же, все объяснит. Он верит Дори — по-другому поступать он не мог.

Ведь если она солгала ему, предала его каким-либо образом, жизнь его станет бессмысленной.

Первосвященник Сарпедон, поклонился своей матери, царице Крита, едва сдерживая гнев. Она, без сомнения, играет с ним, как с одной из тех дрессированных обезьянок у нее в покоях, думая, что он так же беспрекословно будет следовать за ней повсюду.

Весь день его мать отказывалась серьезно поговорить с ним. Почему она относится к нему как к манерному придворному? Видит богиня, сейчас он узнает правду.

— Кстати о церемонии, — переменил он тему, предвидя, что наконец-то избавится от ложной Прорицательницы. — Я хочу знать ее результаты.

Царица посмотрела на него с удивлением.

— Следи за тем, как обращаешься ко мне, Сарпедон. Царица еще жива, хотя мои дети и полагают иначе. Ты и Ариадна забываете, что богиня говорит только моими устами.

Ее возмущение было неестественным. Мать обманывает его. Эти игры ему надоели, Сарпедон решил говорить начистоту.