Кэтрин Куксон - Жизнь, как морской прилив

— Почему ты собираешься поехать в Феллберн, если ты планируешь закупить все в деревне?

Эмили собрала тарелки, пошла в угол комнаты и сложила их в жестяной таз, который стоял на маленьком столике. Когда девушка наливала в него воду из эмалированного кувшина, она сказала:

— Меня тянет повидаться с тетей Мэри.

— Тянет?

— Да, тянет.

— Тебе одиноко?..

— Нет, я не чувствую себя одиноко. — Она резко оглянулась и посмотрела на него. — Я просто хочу повидаться с тетей Мэри и... — Эмили остановилась как раз вовремя, чтобы не сказать «и немного поболтать и посмеяться» - она не смеялась с тех пор, как перебралась в коттедж. Она даже не улыбнулась за все это время, а ей хотелось улыбаться. Хотелось чего-то такого, что вызвало бы улыбку... над чем можно было бы посмеяться. И конечно, ей хотелось узнать, продал ли мистер Тутон часы.

— Она посоветует тебе не возвращаться.

— Что?! — Девушка снова посмотрела через плечо. — Моя тетушка Мэри? Ты не знаешь, о чем говоришь. Тебе нужно познакомиться с ней и послушать ее. Последний раз, когда мы болтали с ней, она сказала, что если бы у нее было время, то она построила бы дом для падших женщин, но не для того, чтобы исправлять их, а дать им возможность заниматься своим делом.

Эмили отвернулась к стене. «Дом для падших женщин, но не для того, чтобы исправить их, а для того, чтобы дать возможность заниматься своим делом». Было ли это смехом, то, что наполнило ее? Что бы это ни было, оно сдавливало ей горло, но, когда это прорвалось сквозь ее губы, девушка была удивлена, потому что это был смех, высокий и неконтролируемый, а когда она прижалась лицом к его плечу, он перешел во всхлипывания. И чем чаще Лэрри повторял: «О, Эмили, Эмили», тем громче они становились.

В тот день она так и не пошла в деревню, поскольку ее глаза были слишком красными и опухшими, но на следующее утро Эмили отправилась туда. А Берч стоял в дверях и смотрел ей вслед. Когда девушка спустилась до конца склона, она все еще спиной чувствовала его взгляд. Она обернулась и, сложив ладони у рта, прокричала:

— Не забудь подойти часа в три. — Эмили подождала, когда он поднимет руку, и пошла дальше.

Сегодня снова светило солнце и мир снова был ярким. Когда-то в подобный сегодняшнему день она бы чувствовала себя счастливой.

Девушка вошла на деревенскую улицу с верхнего конца, с которого она въехала бы на нее на двуколке. Проходя мимо кузницы, она повернула голову и заглянула внутрь. Там находился незнакомый человек. Он поднял голову и посмотрел на нее, ничего не сказав. Но, когда Эмили прошла мимо двух женщин, стоявших у витрины галантерейной лавки, те резко повернулись и уставились на нее, разинув рты.

Немного дальше, вниз по улице, ей пришлось перейти с вымощенного булыжником тротуара на дорогу, покрытую подсохшей грязью, чтобы обойти детей, игравших там. Девушка прошла «Бегущую лису» и приближалась к мясной лавке, в верхней части окна которой красовалась надпись: «Дейвид Коул. Превосходная говядина».

В магазине делали покупки три женщины. Две из них отреагировали на Эмили так, будто им явилось видение: подобно женщинам на улице, они полностью развернулись и разинули рты.

Мистер Коул стоял возле колоды со специальным топориком в руке, разрубая шею барана. Он замер на мгновение, уставившись на Эмили, а затем его взгляд стал враждебным, и мясник снова повернулся к своим клиенткам. Обращаясь к одной из них, он спросил:

— Вы... вы сказали... около двух фунтов, миссис Робинсон?

Миссис Робинсон сглотнула, потом повторила:

— Да, два фунта, мистер Коул.

Эмили продолжала стоять в стороне, пока лавочник обслуживал трех клиенток. Тем временем еще две покупательницы вошли в магазин. Единственными звуками между вопросами и ответами были звук ножа, мягко срезающего мясо, и звук, производимый топориком при рубке костей.

Две дамы, которые были очень удивлены появлением Эмили, вышли из лавки вместе. Одна из них заметила другой, пиная древесные опилки, которые покрывали пол:

— Удивительно, что они не загорелись.

— Ну, — мистер Коул обратился к Эмили, — что я могу сделать для вас, мадам... миссис...

— Мисс.

— О да, — Он покивал ей, косо улыбнулся и повторил: — Мисс.

— Мне нужен фунт бескостного мяса, фунт сосисок и вон тот кусочек грудинки. — Она указала пальцем на прилавок, на котором лежало несколько кусков говядины.

Мистер Коул молча взвесил сосиски и мясо, а когда собрался взвешивать грудинку, заметил:

— Это большой кусок, он весит более восьми с половиной фунтов. Он обойдется вам, — он посчитал в уме, — в полкроны.

— Спасибо; я возьму его.

Эмили говорила слегка напыщенным тоном, а он, следуя ее примеру, слегка наклонился к ней и поинтересовался:

— Мне переслать все... мисс?

Она не обернулась, когда услышала за своей спиной хихиканье, но, глядя прямо в глаза мясника, сказала:

— Да, вы можете это сделать, мистер... мистер Коул. Вы знаете коттедж, Рилли-коттедж на Бейлиз-Райс?

Девушка увидела, как краска заливает его и без того уже красное лицо, а губы сложились в тонкую линию, когда он ответил:

— Мальчик... мальчик не ходит так далеко.

— О, в таком случае я возьму все с собой.

Эмили наблюдала, как он небрежно упаковывал мясо. Когда Коул пододвинул упаковку к ней, она вручила ему соверен, который он некоторое время внимательно рассматривал, а потом положил его в ящик кассы и передал ей сдачу.

— До свидания, мистер Коул.

Единственным ответом на ее слова было многозначительное молчание.

Странно, но, когда Эмили выходила из магазина, она подумала, что ее поведение было схожим с тем, как вела бы себя Рон Берч по отношению к мяснику. Эта мысль немного подняла ей настроение.

Девушка знала, что глаза мистера Коула и его клиентов следят за ней, пока она переходит улицу и направляется к пекарне, при которой был хлебный магазин. Поэтому Эмили высоко подняла голову и слегка приподняла край юбки, чтобы ничто не мешало ей пройти по неровной дороге.

Мистер Уэйт стоял за стойкой вместе с миссис Уэйт. Они оба прекратили работу и посмотрели на свою новую клиентку. Затем миссис Уэйт, сделав глубокий вдох, взяла в руки небольшой бумажный пакет и стала крутить его так, чтобы на концах он завернулся подобно штопору, а потом передала его через прилавок маленькому мальчику, который, дав ей пенни, уже был готов выйти за дверь. Но хозяйка обратилась к нему, крикнув:

— Только не ешь эти дрожжи, Эдди! Отнеси их прямо домой.

Мальчик ничего не ответил. Он просто улыбнулся ей и вышел за дверь.

Миссис Уэйт уже собиралась заняться этой «бесстыжей девицей», но муж опередил ее. Вполне вежливым голосом он спросил:

— А что хотите вы, мисс?

Его манера и тон подействовали на Эмили странным образом: такое обращение почти лишило ее напряженного состояния, а подбородок слегка опустился, и она начала терять уверенность.