Пенелопа Нери - Украденный миг

Ветер завывал все громче, точно огромное раненое чудовище стонало от боли, пытаясь выбраться из тесного ущелья. Небо было изжелта-черным. Шторм разгулялся вовсю. Листья и обломки сучьев летели по воздуху. Стволы деревьев, вырванных с корнем, валились вниз, перегораживая русло реки.

Каноэ догнало пароход уже в открытых водах.

«Хоку» застопорил ход, когда легкое суденышко поравнялось с ним и мужской голос окликнул капитана, прося принять двух пассажиров. Капитан велел спустить трап, и Гидеон с Кимо Пакеле поднялись на борт парохода. Гребцы отсалютовали им на прощание веслами и, довольные полученной изрядной суммой, повернули в обратный путь к Лахайне.

Было уже совсем темно, когда пароход «Хоку» причалил к пристани Кавайихе.

Холодный дождь встретил их на Большом острове. Штилевой покой предыдущего солнечного дня сменился штормовыми порывами ветра. Небо закрылось желто-черными тучами. Листья пальм мотались и хлопали, точно мокрое белье, развешанное на веревках. Ледяная сырость мгновенно пропитала одежду.

Гидеон и Кимо Пакеле быстрым шагом направились к чайной китайца А Во. Нужно было обсушиться и хоть немного отдохнуть перед дальней дорогой.

Им везло.

Под навесом чайной они увидели своих паньолос во главе с доном Филиппом. Ребята мирно покуривали черные кубинские сигары и попивали сидр, обсуждая планы на завтра: им предстояла погрузка скота, пригнанного с пастбищ. Погрузка в такую погоду обещала быть нелегкой, так что паньолос могли позволить себе немного расслабиться в ожидании плотного ужина из жареной свинины, овощного рагу, вареного арахиса и капельки, всего только капельки, ананасного самогона. Паньолос Алика тихо бренчал на укулеле, мурлыча какой-то незатейливый мотивчик, лошади мирно похрустывали овсом, щедро насыпанным в торбы… Боже, каким родным показалось все это Гидеону!..

— Ого! Поглядите-ка, братцы! Босс! Сеньор Кейн! Сеньор Кимо! Какими судьбами?

Паньолос тесной толпой окружили Гидеона и Кимо Пакеле, похлопывая их по плечам, наперебой предлагая стаканчики с сидром и сигары. Кто-то набросил на плечи Гидеона теплое сухое пончо, кто-то стаскивал с него промокшие сапоги…

— Спокойно, мальчики! Ребята, сейчас не до отдыха! Нам срочно нужны лошади и пара дождевиков. Скорее!

Паньолос не нуждались в долгих объяснениях. Это были настоящие друзья, умевшие все понимать с полуслова.

— Возьмите мой плащ!

— Мои лошади ждут вас, дон Гидеон!

— Дядюшка Кимо! Вы хотите ехать прямо сейчас, на ночь глядя, в такую непогоду… Что произошло? Мы же думали, что вы сейчас вместе со всеми на борту «Килауела» и уже подходите к Гонолулу… — Филипп, спрятав в карман сигару, которую еще не успел раскурить, подошел к Кимо Пакеле.

— Сказать по правде, я и сам еще ничего не знаю. Тут что-то вроде кошачьего инстинкта, понимаешь, Филипп… У здешних гадалок есть такая пословица: «Кошки предсказывают бурю тогда, когда небо еще ясно». Этому трудно поверить, но, боюсь, что предчувствие не обманывает ни мистера Гидеона, ни меня. Кажется, в доме что-то случилось, какая-то беда. Пошли кого-нибудь в Хило за шерифом Пако, дружок! Он нужен сейчас же, немедленно. Пусть он отправляется следом за нами на ранчо. Скажи ему, пусть он едет так быстро, как только сможет…

Филипп изменился в лице. Это было заметно даже в слабом свете масляной лампы, стоявшей на перилах веранды. Сбивчивое объяснение Кимо Пакеле ничуть не удивило его. Испанец по крови, он свято верил в предчувствия.

— Я поеду с вами, сеньор Гидеон!

Гидеон согласно кивнул:

— Спасибо, Филипп. Твоя помощь мне сейчас нужна больше, чем когда-либо. Седлай лошадей, амиго, а обо всем остальном мы поговорим в дороге.

Они провели в седле всю ночь, лишь однажды остановившись для краткой получасовой передышки в хижине пожилого гавайца. Раскаты грома, вспышки молний сопровождали их, но все же, опередив шторм, сереньким тусклым утром они уже подъезжали к ранчо.

Издали слышно было мычание коров.

— Слушайте! — приказал Пакеле.

Все остановились. Нетерпеливое, жалобное мычание доносилось с огороженного пастбища неподалеку от дома.

— Они не доены, понимаете?

Гидеон мгновенно понял, что встревожило Кимо:

— Возможно, их не успели подоить из-за шторма?

Кимо неопределенно пожал плечами:

— Возможно.

Глаза их понимающе встретились. Такого еще не случалось: каждый Божий день на закате и на рассвете добросовестные служанки Пуани, Айрин и Мапуана непременно, что бы ни случилось, выдаивали коров. Вечернее и утреннее молоко частью отправлялось в деревню, частью шло на местную сыроварню. Порядок был строг и исполнялся неукоснительно. Сейчас невыдоенные коровы ревели так настойчиво и страдальчески, что мурашки бежали по спине.

— Есть только один способ понять, в чем тут дело. — Филипп пришпорил своего жеребца, пустив его в галоп.

Гидеон и Кимо тоже подхлестнули своих скакунов.

Сердце Гидеона буквально выскакивало из груди от бешеной гонки и нетерпения, когда они наконец оказались на холме возле усадьбы. Гидеон осмотрелся. Двор был совершенно пустынен.

Гидеон подскакал к маслобойне, объехал хозяйственные постройки.

Кузница, столярка, амбары — везде ни души. Все будто вымерло. Что за черт! Куда же все подевались?

— Смотрите! Смотрите сюда, сеньор!

Гидеон резко обернулся в направлении, указанном Филиппом.

Джулия верхом на огромном гнедом мерине перелетела через ограду за кухней и пустилась вскачь по полю…

Она — в ее положении — берет такие препятствия! О чем она думает, Господи! Куда это она летит очертя голову?

Гидеон развернул своего резвого жеребца и понесся наперерез жене.

Джулия держалась в седле, орудуя хлыстом и поводом не хуже жокея с ипподрома Капиолани, не щадя мерина-великана, отвыкшего от таких скачек. На ней вместо амазонки был мужской дорожный костюм его отца; две туго набитые сумки тяжело бились о толстые, крутые бока мерина.

— Джулия! Возвращайся назад, немедленно!

То ли ветер отнес его крик в сторону, то ли она сделала вид, что не слышит его…

Ему удалось поравняться с ней только на вершине холма.

На полном скаку Гидеон перелетел со своего коня на широкий круп взмыленного мерина и, резко рванув Джулию за пояс кожаной куртки, сдернул ее с седла.

Они покатились по мокрой траве.

Джулия вырывалась из его рук, бешено извиваясь и шипя.

— Довольно! Если ты еще разок дернешься, я забуду о том, что воспитан джентльменом!

— Оставь меня! Отпусти! Тебе нужен Джеки, а не я! Ты только зря теряешь время! Ты же и так все знаешь, Гидеон, Томас все рассказал тебе, он связался с Аланом Пинкертоном…

— Заткнись!

Он поднялся на ноги, не выпуская ее запястья.