К. Харрис - Когда рыдают девы

Себастьян присмотрелся к экспонатам, гордо выложенным на черном бархате.

– Все это найдено на Кэмлит-Моут?

– Да. Подвесной мост и тюрьма могут относиться ко временам Мандевиллей и их потомков, владевших замком в позднее средневековье. Но само место древнее – гораздо древнее. Еще в римскую эпоху здесь, очевидно, стояла крепость или вилла, а это означает, что, по всей вероятности, после ухода римлян, в дни короля Артура тут тоже кое-что было.

Девлин обратил внимание на засиявшие глаза и раскрасневшееся лицо собеседника.

– Вы станете продолжать раскопки теперь, после смерти мисс Теннисон?

Все возбуждение и оживление, казалось, разом схлынуло с Уинтропа, оставив его в печальной задумчивости.

– Не знаю, сможем ли. Именно мисс Теннисон знала, как это делать – и как толковать наши находки.

– А нельзя просто нанять другого знатока древностей из Британского музея?

Банкир негромко хмыкнул.

– Учитывая, что все они полагали мисс Теннисон сумасшедшей за сотрудничество со мной, не думаю, что кто-то из этой братии последует по ее стопам, рискуя репутацией. А с началом жатвы мы все равно собирались приостанавливать работы.

– А могло случиться так, что вчера она приехала, чтобы по какой-то причине тайно осмотреть место раскопок? Или, может, показать его кому-то?

Сэр Стэнли задумался.

– Считаю это возможным, хотя обычно она проводила воскресенье с мальчиками.

Себастьян непонимающе мотнул головой:

– С какими мальчиками?

– С Джорджем и Альфредом, сыновьями одного из своих кузенов. Насколько я понимаю, их мать перенесла тяжелые роды, а отец тоже приболел, вот родственница и пригласила ребятишек провести лето с ней, в Лондоне. Когда мисс Теннисон приезжала на остров, мальчики обычно оставались дома с няней, но ей нравилось проводить пару дней в неделю, показывая им город. Тауэр, зверинец – что-то в этом роде.

– Значит, она не каждый день присутствовала на раскопках?

– Нет-нет, не каждый. У нее были и другие исследования. Но, как правило, наезжала три-четыре раза в неделю.

– Как она сюда добиралась?

– Иногда в карете брата, хотя часто садилась в дилижанс до Энфилда, а в местной конюшне нанимала кого-нибудь, чтоб довезли до рва. В таком случае я всегда настаивал, чтобы она позволила одному из слуг вечером доставить ее обратно в Лондон.

Для женщины благородного происхождения поездка в дилижансе, особенно местная, на короткое расстояние, не являлась чем-то совершенно неслыханным. Содержать в Лондоне карету, лошадей и грума было очень недешево, поэтому большинство семей если и имели экипаж, то только один.

– А брат не возражал против пользования его каретой?

– По правде говоря, напротив. Мистер Теннисон ужасно раздражался, когда сестра настаивала на поездке в дилижансе вместо того чтобы взять его экипаж. Говорил, что в городе он отличнейшим образом может нанять извозчика или даже пройтись пешком.

– Но сестра не всегда слушалась?

Широкий рот собеседника изогнулся в легкой улыбке, печально угасшей, когда Уинтроп качнул головой.

– Да, она была такой.

– Какой?

Сэр Стэнли подошел к длинному ряду окон и устремил взгляд во двор. На горизонте появилось несколько пушистых белых тучек, но солнце по-прежнему заливало ослепительно золотыми лучами цветшие на клумбах розы. Рабочие склонились над своими лопатами, леди Уинтроп нигде не было видно.

– Мисс Теннисон была необыкновенной женщиной, – сказал банкир, глядя на далекие облака. – Сильной. Уверенной в себе. Бесстрашно бросавшей вызов условностям и общественному мнению. И без снисхождения относившейся к глупцам.

– Другими словами, – уточнил Себастьян, – женщиной, способной нажить себе врагов.

Уинтроп кивнул, по-прежнему не отводя глаз от пейзажа за окном.

– Знаете кого-то определенного?

Банкир глубоко вздохнул, колыхнув широкой грудью.

– Теперь, когда упоминание о нескольких брошенных в сердцах опрометчивых словах может привести к обвинению человека в убийстве, об этом как-то дурно распространяться.

– Хотите сказать, что мисс Теннисон недавно с кем-то разругалась?

– Не уверен, что это можно назвать «разругалась».

– Так что же произошло?

– Ну, когда я увидел ее в субботу…

– Да? – поощрил Себастьян колебавшегося собеседника.

– Как только мисс Теннисон появилась на раскопках, я понял, что ее что-то гложет. Она выглядела… напряженной. Нервной. Поначалу попыталась сделать вид, что это всего лишь приступ меланхолии, но меня отговорка не обманула.

– А погибшая была подвержена приступам меланхолии?

– Она ведь из Теннисонов, а в их роду, знаете ли, все меланхолики.

– Нет, я не знал. И что дальше?

– Она заявила, что не хочет это обсуждать. Вероятно, я был настойчивее, чем должно, но в конце концов она призналась, что обеспокоена каким-то спором, случившимся накануне, в пятницу. Сделала вид, что не воспринимает стычку всерьез – назвала ее пустячной. Только было очевидно, что дело гораздо тревожней. Думаю, я никогда не видел ее настолько расстроенной.

По особняку разнесся звук открывшейся вдалеке двери.

– Стычку с кем? – поинтересовался Себастьян.

– Я не знаю его имени. Какой-то антиквар, известный своим трудом о построманском периоде в истории Англии.

– И этот человек не разделял мнения мисс Теннисон, что ваш Кэмлит-Моут является местом расположения легендарного Камелота?

Челюсти собеседника сжались так, что дернулись мощные мускулы на скулах. Себастьяну впервые за все время разговора мельком приоткрылась стальная жесткость банкира, позволившая тому сколотить состояние за двадцать лет войны.

– Насколько я могу судить, он считает, что король Артур – плод воображения английского народа, порожденный как романтическим желанием иметь славное, героическое прошлое, так и надеждами на магического спасителя, который вернется, дабы повести нас снова к славе и победам.

– И данное расхождение во мнениях стало причиной пятничного «спора»?

– Мисс Теннисон уверила меня в этом.

– Но вы подозреваете, что она была не до конца с вами откровенна?

– Если одним словом – да.

Из холла донеслись быстрые шаги, и сэр Стэнли повернулся к вошедшей в комнату супруге. При виде Себастьяна хозяйка поместья встала как вкопанная, с выражением лица скорее надменно-негодующим, нежели радушным. Было понятно, что леди Уинтроп точно известна причина визита виконта.

– О, вот и вы, дорогая, – поприветствовал жену банкир. – Вы знакомы с лордом Девлином?

– Знакома. – Хозяйка даже не двинулась, чтобы подать гостю руку.

– Мы встречались на обеде, кажется, у лорда Ливерпуля, – поклонился Себастьян. – Прошлой весной.