Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар

Де Брикассары были приглашены двумя молодыми писателями, друзьями Ральфа. Привыкнув оценивать мужчин с точки зрения заведения миссис Эллен, Вирджиния отметила, что один из них, темненький и живой, скорее всего пользуется успехом у женщин. В его движениях было что-то чувственное, а на лице постоянно играло выражение твердости и нежности, против которого слабый пол бессилен. Вирджиния подумала об этом, когда он пригласил ее потанцевать. Молодой человек всегда дышал к ней неровно, но в этот вечер был особенно дерзок: все норовил скользнуть рукой ниже пояса. Эта подростковая шалость не расстроила Вирджинию, она списала ее на темперамент молодого человека. А потом, как же мелко и безжизненно выглядели потуги ее партнера по танцу с одним — лишь одним — даже непроизвольным движением, жестом Алекса! Этот мог вывернуться наизнанку, но никогда не достичь той простодушной дикости и того деспотизма, которые были доступны другому — покрытому шрамами и надменно платящему за любовь, которую он дарил как подарок, которой награждал.

Весь вечер Вирджинию не покидал образ Алекса. Она была ближе к своему порочному Херувиму с золотой челюстью, чем к любому из тех, кто ее окружал. На ее губах застыли слова, которые она однажды бросила Кроузу: «Вы не созданы для насилия!» Она гордилась, что сидит среди этой публики в платье, которое трогал Алекс, что не успела вымыться, поэтому на ее коже остались следы его ласк. И эта гордость особенно красила Вирджинию. Она чувствовала себя, что называется, в ударе. Правда, иной раз осторожность ей изменяла. Так, выходя из ресторана, она поцеловала Ральфа с пылом, который обычно предназначался другому. Муж смешался, он не привык к таким знакам внимания, и Вирджиния поняла, что совершила промах. Первый за последнее время. Так испортить долгую и кропотливую работу! Она была в отчаянии. Еще мгновение, и Вирджиния поняла, что у миссис Эллен она бывает теперь только ради Алекса, а на других мужчин ей глубоко наплевать. Куда же девались мечты о том вульгарном типе, который удовлетворял ее когда-то в снах? Тайная жизнь, так искусно спрятанная от мужа, вдруг вырвалась из дома мадам Эллен и ранила ее дорогого Ральфа. Пока лишь ранила; в следующий раз — это Вирджиния сознавала отчетливо — Ральф будет стерт с лица земли, а вместе с ним и она тоже. «Нужно во что бы то ни стало остановиться, исправить линию судьбы, — страстно думала она. — Забыть Алекса! Это единственный выход…»

Итак, решение было принято.

Благосклонно, но с некоторым опасением, миссис Эллен встретила это решение.

— Вы не хотите видеть этого парня, и я вас понимаю, — сказала она. — Я не знаю о нем ровным счетом ничего, но в самом деле лучше бы он обходил этот дом стороной. Только получится ли его отвадить? Друг Майкла… Ладно, милая, я сообщу, что вы больны. Может, он и отстанет…

Четыре дня спустя, когда Вирджиния выходила из дома миссис Эллен, на ее пути возник человек, не узнать которого было невозможно.

— Я тебя провожу, — спокойно и как бы отстраненно сказал Майкл.

От внезапной встречи у Вирджинии подогнулись коленки, но она послушно шла за этим монстром, не замечая ни людей, ни улиц. Впрочем, так продолжалось недолго. На площади неподалеку от их с Ральфом дома внутренний крик пробудил Вирджинию. Как?! Она за пределами заведения миссис Эллен с его завсегдатаем, да с каким! С кошмарным Майклом! И это там, где ее могут встретить знакомые и где все знают ее как добродетельную жену уважаемого человека! Вирджинии казалось, что сковавший ее ужас рожден даже не самой ситуацией, а судьбой, которую она выбрала и которую четыре дня назад попыталась изменить. «Убежать!» — пронеслось в ее сознании, и Вирджиния едва ли не с криком о помощи бросилась к проезжавшему мимо такси. Однако чугунная клешня Майкла в последний момент сжала ей плечо, и она почувствовала безразличие и отупение каторжника, делающего первые шаги в кандалах. Сила, исходившая от этой руки, в одно мгновение уничтожила всю волю молодой женщины.

— Не валяй дурака, коза, — беззлобно сказал Майкл все тем же тоном. — Я решил с тобой переговорить и не отступлю. Зайдем в какое-нибудь спокойное местечко. Пошли!

Он направился к быстро в дальнем конце площади. Униженная и задавленная чужой властью, Вирджиния плелась за ним, словно на поводке, в двух шагах сзади, прекратив всякие попытки сопротивляться.

Забегаловка была пуста. Единственный посетитель, по всей видимости вырвавшийся со стороны на минуту-другую рабочий в грязной спецовке, жадно глотал у стойки виски. Это разохотило Майкла, и он сделал заказ, причем достаточно любезно поинтересовался у Вирджинии, будет ли пить она.

— Слушай меня внимательно, — сказал он, приняв от бармена стаканчик, — повторять не буду. Мое слово, как приговор суда, окончательное и обжалованию не подлежит. Если не веришь, спроси у любой собаки, кто такой Майкл. Короче, если не хочешь неприятностей… — От этого слова у Вирджинии задрожали руки. — В общем, не вздумай шутить с Алексом, моим лучшим другом.

Он медленно глотал вино и совсем не смотрел в сторону Вирджинии.

— Ты вроде благородная, поэтому я хочу тебе кое-что объяснить, — продолжал Майкл. — Алекс… Этот мальчик спас мне жизнь. Ты понимаешь это? Спас жизнь! Это даже больше, чем если бы он был моим сыном. Но у него есть одна страсть: любит баб. В прошлом году… без меня… Хватит. Баста! Я должен был подумать, что все повторится, когда он положил на тебя глаз. Но разве за всем уследишь? Сначала он терпел… боролся со своей глупостью… Но молодость… И потом… он такой бесхитростный, этот малыш, он распустил себя. Но ты не думай, что Алекс поверил в твою болезнь. Чепуха. Сегодня мне удалось его удержать, но он был слишком возбужден…

Майкл углубился в свои размышления, и Вирджинии показалось, что он забыл о ней.

— Одним словом, — сказал он наконец, — ты меня поняла, детка. Можешь идти. Я еще посижу. — Он снова положил руку ей на плечо и посмотрел на нее своими страшными неподвижными глазами.

Нужно действовать! Вирджиния чувствовала это каждым нервом, а потому преисполнилась решительности. Еще один день — и она станет рабыней этих опасных мужчин, от которых не знала, чего ожидать, однако догадывалась, что шутить они не намерены.

Сразу же из кафе Вирджиния побежала к миссис Эллен.

— Я ухожу! — заявила она ей с порога.

— Вы встретились с вашим другом? Он увозит вас отдыхать? — спросила та, не понимая, что речь идет об окончательном уходе.

— Да, да, — нетерпеливо подтвердила Вирджиния, решив не вдаваться в объяснения. Предположение миссис Эллен подтолкнуло Вирджинию к мысли уехать из Нью-Йорка. Нет, даже не уехать — убежать! В ней все еще жил страх, рожденный встречей с Майклом. Однако просто покинуть дом миссис Эллен было недостаточно. Вирджиния больше не хотела и не могла дышать тем же воздухом, что и ее преследователи. Тем более что наступало лето, и Ральф уже давно мечтал уехать к себе на остров. Вирджинии и самой вдруг безумно захотелось сейчас же оказаться там и спрятаться в их безопасной лесной хижине, в своем забытом Голубом Замке. Как она могла отказаться от него, предать свою мечту, Ральфа, рядом с которым она впервые вздохнула полной грудью?