Энн Стюарт - Танцующая при луне

Несколько секунд — и вот уже они помчались под пологом леса. Все силы Элизабет уходили на то, чтобы просто удержаться в седле, хотя она и сама не знала, что лучше: цепляться за обезумевшее животное или разжать руки и свалиться на землю. Что толку, что в случившемся ей некого винить, кроме себя? Ветер сорвал шляпку с ее головы, так что волосы свободно развевались за спиной. За свистом ветра не было слышно, скачет ли кто-нибудь за ней вдогонку. Наверняка Джейн сразу же устремилась вслед, но Мэриголд мчалась с какой-то сверхъестественной скоростью, так что лошадь и всадница, казалось, летели сквозь темно-зеленый туннель.

Но силы Мэриголд были не безграничны, и бешеная скорость стала понемногу спадать. Ветер уже не проносился с ревом мимо Элизабет, так что она рискнула выпрямиться в седле и начала вслушиваться, скачет ли кто-то следом. Однако до ушей ее доносилось лишь тяжелое дыхание лошади да шум ветра в вершинах деревьев.

Она наклонилась и легонько погладила шею Мэриголд, нашептывая той успокаивающие слова. Лошадь будто поняла всадницу, еще больше замедлила шаг и наконец вовсе остановилась на краю небольшой поляны.

— Вот и умница, — пробормотала Элизабет. — Ты моя хорошая девочка. Сейчас мы с тобой посмотрим, как бы нам вернуться назад…

Как оказалось, обрадовалась она слишком рано. Что-то напутаю и без того взвинченную кобылу, отчего она вновь взметнулась на дыбы. Элизабет, не удержавшись, полетела на землю. Лошадь отчаянно брыкалась, и девушка поспешила откатиться в сторону, лишь бы не попасть той под копыта.

Через мгновение Мэриголд умчалась прочь, с шумом продираясь сквозь лесную чащу. А Элизабет, измученная и ошеломленная; осталась лежать среди палой листвы.

Воцарившаяся тишина накрыла ее, подобно савану. Лошадь ускакала в неизвестном направлении, на Джейн также не было особой надежды. Лиззи осталась одна посреди незнакомого леса, не представляя себе, как ей теперь добраться до дома.

С трудом поднявшись на ноги, она отряхнула сухие листья со своего скромного коричневого платья. Во время падения оно порвалось в нескольких местах, так что сквозь прорехи проглядывала простая белая сорочка, отделанная по краям кружевом. Сама виновата, не стоило наряжаться в платье для верховой езды, которое было явно ей мало. С другой стороны, у нее появился хороший повод не садиться в седло до окончания своего визита к родственникам… если только какая-нибудь расторопная служанка не залатает дыры своей умелой рукой.

Элизабет наклонилась и рванула за один из лоскутов, разодрав перед платья самым неподобающим образом. Попробуйте-ка зашить, с вызовом подумала, она.

Отбросив назад непослушные волосы, Лиззи внимательно осмотрелась. Она находилась на краю маленькой рощицы, на пересечении трех путей, по одному из которых и примчалась сюда Мэриголд. Могучие деревья кольцом окружали небольшую поляну. Элизабет глубоко вздохнула, пытаясь немного успокоиться, однако не ощутила ничего даже отдаленно похожего на покой.

Она растерянно оглядывалась по сторонам, пытаясь угадать, каким путем принесла ее сюда лошадь. И какой, в свою очередь, ведет к поместью Даремов. Могло случиться и так, что она уже давно покинула их владения.

Лиззи сделала пару шагов к центру поляны и тут же замерла, будто окаменела. Что-то было не так с этим местом. Лиззи чувствовала это нутром, знала с той определенностью, которую отец ее просто высмеял бы, а старуха Пег, без сомнения, одобрила Всем своим естеством ощущала она зло, исходившее от этого места. И Мэриголд, умная, смышленая лошадка, тоже почувствовала беду.

В следующее мгновение Лиззи увидела его. Она попыталась убедить себя, что это сущий пустяк. Всего лишь мертвый кролик, неподвижно застывший в лужице запекшейся крови. Зверек лежал на большом плоском камне, до странности напоминавшем стол. Или алтарь. Она быстро отогнала эту неприятную мысль.

Но с какой стати несчастное животное осталось гнить в лесу? Тут водилось немало хищников, которые с удовольствием поживились бы крольчатиной, однако тушка, судя по всему, пролежала здесь как минимум день. И в первую очередь кролика должен был съесть тот зверь, который его убил.

Не зверь, запоздало подумала Элизабет. Человек. Кролик был взрезан по всей мине каким-то острым инструментом, и кровь причудливым узором пролилась на камень.

Люди хотели есть не меньше, чем лесные животные. Кто мог позволить себе роскошь убить одну из божьих тварей, а затем бросить ее за ненадобностью? Ясное дело, не тот, кому приходилось думать о хлебе насущном.

Выходит, тот, кто зарезал и бросил убитого кролика, принадлежал к числу знати. Такой человек мог убивать безнаказанно, не опасаясь никаких неприятных последствий.

Элизабет заставила себя подойти ближе, с состраданием глядя на несчастного зверька. Ей хотелось дотронуться до него, чтобы как-то утешить, но было уже слишком поздно. Все место пропиталось энергией зла, и Элизабет запоздало подумала о том, не это ли испугало и без того измученную лошадь. Было что-то такое в этом несчастном тельце, что напрочь отпугивало от него других животных.

Она стала отступать к краю поляны, чувствуя странное облегчение по мере того, как увеличивалось пространство между ней и распростертым на камне кроликом. Но не может же она бросить его здесь просто так? Раз животные не желают съесть зверька, она должна его похоронить.

— Не сходи с ума, Лиззи, — произнесла она вслух нарочито рассудительным тоном. — Ты не можешь бегать по лесу, закапывая убитых кроликов. Подумай лучше о том, как поскорее добраться до дома.

Она решительно повернулась лицом к лесу, выискивая путь для отступления, и невольно поежилась. Все это только воображение, сказала она себе. Она никак не может ощущать у себя на спине взгляд мертвых кроличьих глаз.

С трудом закрепив на затылке волосы, Элизабет с демонстративной решимостью направилась в сторону среднего пути. Почему-то ей казалось, что сейчас очень валено выглядеть уверенной в себе. И не оглядываться.

Лиззи не знала, который сейчас час. Время словно бы замерло в этом темном, мрачном лесу. До ее слуха доносился лишь шум ветра в листве да редкие крики птиц. От этих звуков ей становилось чуточку легче, и она продолжала брести по лесной тропе, следуя глубоким отпечаткам лошадиных копыт.

Вскоре она вновь очутилась на развилке. Здравый смысл подсказывал ей свернуть направо, тогда как инстинкты подталкивали в сторону левой тропы. А ее верный ориентир, отпечатки копыт, полностью затерялись среди густого слоя палой листвы.

Становилось все холоднее, и Лиззи стянула края разорванного платья, стараясь унять дрожь. «Тебе не о чем беспокоиться, глупышка, — попыталась она подбодрить себя. — Ты в лесу, который привыкла считать своим настоящим домом. Ты в Йоркшире, а не в дебрях Шотландии. К тому же три человека видели, как тебя унесла лошадь. Люди будут искать тебя, прочесывая окрестности».