Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

— Выйдя от вас, я зайду взглянуть на полотно в церкви. Сибилла дома?

— Да, и она пойдет с тобой. Я никогда не подозревал раньше, что она проявляет такой интерес к произведениям искусства. Она не только бегает смотреть на картину, по крайней мере, раз в неделю, но и постоянно пилит меня, чтобы я закончил портрет до ее свадьбы.

— Надеюсь, вы сделаете это, — твердо произнес Питер.

— Хорошо! — Хендрик нетерпеливо взмахнул рукой. — Я сделаю все, что смогу. Полагаю, Сибилла все еще наверху с портнихой. Приходи как-нибудь, и мы пообедаем в таверне. Мне просто необходима разумная беседа. В этом доме невозможно говорить ни о чем, кроме свадьбы.

Они договорились встретиться в одной из таверн. Швея как раз выходила из дома, когда Питер появился в прихожей. Сибилла пришла в восторг, увидев его, и звонко чмокнула в губы в знак приветствия.

— Как поживают Франческа с Алеттой? Ты выдел их? Скажи, что знаешь! — воскликнула она.

Питер предложил поговорить по дороге в церковь, и Сибилла помчалась за плащом. Затем, взяв его под руку, быстрым шагом вышла на улицу. Питер рассказал ей о сестрах все, что знал. У нее тоже была новость, имеющая косвенное отношение к Франческе.

— Муж Греты, как ты знаешь, — моряк, он сообщил ей кое-что, прежде чем уйти в море. Она по секрету передала мне, чтобы я предупредила Франческу, но так как ты очень близок с ней, я хочу, чтобы ты тоже знал. Людольф заходил к нам раза два-три в то время, когда здесь находился Симон, поэтому-то все и раскрылось. Симон узнал в нем капера, под началом которого служил немного, будучи еще юнгой. Ему вполне хватило одного плавания под командованием Людольфа, хотя тогда тот носил другую фамилию.

— Симон уверен, что не ошибся?

— Он признал, что поначалу не мог точно определить. Хорошо поставленный голос, завитой парик, чисто выбритое лицо и пышные одежды да еще прошедшие семнадцать лет ввели бы его в заблуждение, если бы не походка Людольфа. Я уверена, что ты и сам заметил, какая она у него чванливая и самодовольная. Именно эта походка, на которую Симон так часто обращал внимание на палубе корабля, помогла ему опознать Людольфа.

— Итак, теперь мы знаем, как Людольф сколотил первоначальный капитал. — Питер гадал, не началась ли дружба Гетруд с этим человеком в те далекие дни.

— Я сходила бы с ума от тревоги, что Франческе придется выйти за него замуж, если бы не знала о готовности Адриана выплатить долги отца и освободить сестру.

— Это решено?

— Еще нет, но вскоре решится. Адриан повторяет снова и снова, что хочет, чтобы я была счастлива во всем. — Сибилла кокетливо прижалась к нему. — О, Питер, знал бы ты, как он щедр ко мне. На обручение он подарил мне великолепное бриллиантовое ожерелье и серьги. Стоит мне только взглянуть на что-нибудь в витрине — и эта вещь моя! Тетя Янетье прислала флорентийскую серебряную парчу на свадебное платье, но Адриан позволил мне выбрать десятки чудесных материалов на наряды, которые мне понадобятся, а портниха его матери и целая армия помощниц шьют их для меня. Богатые женщины не ходят по лавкам выбирать то, что им нужно, как ты знаешь. Торговцы приносят товар к ним домой.

— Значит, ты счастлива, Сибилла?

— Счастливее, чем была когда-либо за всю свою жизнь! — объявила девушка, и глаза ее блеснули, запрещая Питеру предположить обратное. Они подошли к церкви, и Сибилла поспешно прошла вперед. Идя вслед за нею, Питер услышал ее разочарованное восклицание и увидел, как померкло оживление на ее лице.

— Ханса здесь нет!

— Он по-прежнему приходит рисовать каждый день?

— На пару часов каждое утро. У него есть где-то комната, — одновременно и дом, и мастерская, и там он выполняет собственные работы. Медлительность отца в написании оставшихся стражников не позволяет ему закончить свою часть работы на этом групповом портрете.

Медленным шагом Сибилла направилась к огромному полотну, ее настроение испортилось.

Внимательно взглянув на картину, Питер увидел яркую впечатляющую группу, лица не просто глазели с холста, а вели оживленную дискуссию, как они будут защищать Амстердам в непредвиденной ситуации. Они сидели или стояли вокруг разложенной на столе карты города. Предстояло написать еще пять лиц, хотя воротники, одежда и волосы были уже закончены. Вместо рук также оставалось пустое пятно, так как для художника они — такая же индивидуальность, как и лицо. Питер заметил, что Сибилла сосредоточенно изучает угол картины.

— Ищешь мышку?

Улыбка заплясала в ее глазах.

— Ты мог услышать о ней только от Франчески, потому что больше никто не знает. Ты ведь никому не расскажешь, правда?

— Даю слово.

— Мне кажется, мышки еще нет на картине, хотя я все время ищу ее. По-моему, Ханс ждет, пока отец закончит писать лица, и только тогда последними мазками нарисует ее.

— Портрет очень красив, так что любая мышь должна гордиться, что ее запечатлят здесь.

Сибилла весело рассмеялась.

— Какой ты шутник, Питер! В этом отношении Ханс похож на тебя, хотя временами он меня ужасно злит. Он обещал показать мне мышку накануне свадьбы, если я не отыщу ее раньше.

— Почему именно тогда?

— Потому что, как только я стану фрау ван Янс, я не смогу больше проводить здесь время. Я буду занята светскими обязанностями с утра до вечера.

Когда Питер ушел, Сибилла осталась в церкви с уверенностью, что вскоре подойдет Ханс. Он ни разу не дотронулся до нее и никогда не заигрывал с ней, но девушку влекло к этому человеку, чего она не могла ни понять, ни объяснить. Встречаясь с ним, она чувствовала, как радость охватывает ее. Он, едва поздоровавшись, начинал разговор так, словно они и не расставались, и он всего лишь продолжает беседу с того вопроса, который они обсуждали раньше. Сибилла ощутила острое разочарование, не застав его сегодня. Как он смеет отсутствовать! Раздражение нарастало в ней по мере того, как минуты приближались к полудню, — часу, когда ей надо было уходить, чтобы подготовиться к прогулке с сестрой и матерью Адриана во второй половине дня. Фрау ван Янс не из тех женщин, которых можно заставлять ждать, и язвительна в своих замечаниях, если чем-нибудь недовольна.

Выражение лица Сибиллы не уступало по мрачности выражению лица Хендрика в минуты гнева, когда она спрыгнула, в конце концов, с табурета, на котором сидела. Она слишком разозлилась, чтобы сдерживать дальше свой нрав. Подхватив юбки, девушка стремительно выбежала из церкви и дала выход своей ярости. Потом разрыдалась и спряталась за деревом, чтобы ее не заметили, хотя в данный момент никто не проходил мимо. Почему все происходит не так, как ей хотелось? После благополучного обручения с Адрианом она думала, что теперь у нее не будет никаких забот и тревог, но жизнь оказалась вовсе не такой беспечной. Его мать вела себя с ней отвратительно, и в глубине души Сибиллу мучили ужасные сомнения насчет того, что Адриан выплатит долги отца, так как он всегда менял тему, когда она заводила разговор об этом. Не то, чтобы это имело значение, в конце концов, у нее самой появится достаточно карманных денег, и она сможет постепенно заплатить Людольфу всю сумму. Сибилла не строила иллюзий на свой счет и знала, что ей будет жаль платить из собственного кошелька, но она очень любила Франческу и не могла допустить, чтобы сестра стала женой этого мерзкого человека. Почему жизнь так противоречива? И где Ханс? Как смеет он отлынивать от работы в церкви?