Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

— Это большая честь для меня.

Франческа приняла от него документ и присела в глубоком реверансе. Растерявшаяся от счастья, она выслушала поздравления остальных членов комитета и легкой походкой вышла из зала. В приемной добавились поздравления ожидающих ее Яна с Катариной, а также Алетты с Константином. Через час ее работы вернулись в студию Яна, и Франческа с радостью подписала все картины, соединив подпись с крошечным тюльпаном насыщенного золотистого цвета. Он был настолько мал, что увидеть его можно было только пристальным взглядом, но острые глаза Алетты заметили незначительное отличие в цвете, выбранном сестрой.

— Почему золотой? — спросила она. — Он был кремового цвета, когда ты ставила свою подпись на портрете Людольфа.

— Он символизирует новое начало и связь с определенным временем, когда я видела тюльпаны, позолоченные рассветом.

Алетта не стала задавать больше вопросов. Что бы ни таилось за словами Франчески, это принадлежит только ей и человеку, которого она любит.

Франческа множество раз перечитывала любовное письмо Питера. Он советовал ей ехать домой в Амстердам сразу после того, как она получит титул мастера, и она начала готовиться к отъезду из Делфта. Алетта была против.

— Наверняка здесь в Делфте тебе меньше грозят опасности войны. Каждый день мы слышим о дальнейшем продвижении французов к Амстердаму.

— Питер никогда не дал бы такого совета, не будь он абсолютно уверен, что это — лучший вариант. В любом случае, я хочу поехать домой к отцу и Марии. Я нужна им сейчас, когда Сибиллы нет с ними.

— Я поехала бы с тобой навестить их, но не могу рисковать — вдруг ход боевых действий отрежет меня от Константина.

— Конечно. Твой долг — оставаться рядом с ним и извлечь как можно больше пользы из занятий с мастером Вермером.

Прощаться с сестрой и с Вермерами было тяжело. Дети нарисовали картинки и приготовили ей небольшие подарки, две старшие девочки подарили вышитый кошелек и закладку для книг. Затем она осталась на несколько минут наедине с Яном в студии. Он собирался начинать новую картину под названием «Аллегория веры». Франческа не сомневалась, что новая работа будет столь же прекрасна, как и все остальные.

— Прошло немало времени с тех пор, как я, впервые появилась здесь, — сказала она Яну. — Если бы вы не приняли меня в ученицы, я, возможно, так и не стала бы художницей в полном смысле этого слова.

— Думаю, стала бы. — В глазах Яна искрилась улыбка. — Иди к самым вершинам мастерства, Франческа. Ты можешь достичь их.

— Спасибо за все.

Вся семья Вермеров, а также Алетта с Константином, пришли провожать ее.

— Возвращайся скорее! — крикнули ей на прощание.

— Хорошо! — Франческа махнула рукой и обратила долгий взгляд на Яна. Неожиданно у нее появилось печальное предчувствие, что она никогда не увидит его вновь.

В Амстердаме Франческе не потребовалось много времени, чтобы снова обосноваться в родном доме, словно она никогда и не уезжала, хотя это относилось только к обычным домашним делам. Она поняла, что если произошел разрыв с привычным укладом — неважно, по каким причинам, — ничто не будет точно таким же, как раньше. Она была частью этого дома, и все же теперь ее место не здесь, потому что у нее появилась своя, собственная жизнь.

— Если Питер появится вдруг в Амстердаме, отец, — спросила Франческа, — ты позволишь нам пожениться?

Так как военные известия в эти дни внушали надежду, Хендрик великодушно ответил:

— Конечно. Вы были разлучены слишком долго.

— Тогда дай мне брачный контракт, и я сожгу его.

Хендрик отыскал документ и отдал Франческе. Она направилась с ним в кухню и, сунув лист в топку, наблюдала, как языки пламени превращают контракт в черный пепел. Мария, приковылявшая вслед за ней, одобрительно постукивала тростью о выложенный плиткой пол.

— Хорошо сделано. Его следовало сжечь, как только он был составлен.

Не прошло много времени, как Хендрик начал жалеть о своем поспешном обещании. Французская армия вновь овладела инициативой и приближалась к Амстердаму, задерживаясь лишь потому, что захватывала по пути плохо закрепленные крепости, которые не причиняли особого вреда. Казалось, будто жажда завоеваний Людовика XIY заставляла его оставлять свою печать на всем, не пропуская ни единого городка по пути. В Утрехте он отпраздновал свои удачи официальным смотром войск и банкетами. Согласно быстро распространившимся слухам, французский король не обращал внимания на советы своих генералов как можно быстрее захватить всю Голландию и раздавить ее каблуком победителя. Хендрик понимал, что в случае падения Амстердама, у Франчески — да и у него — только один выход, и опасался снова встретиться с Людольфом лицом к лицу.

Тревога охватила художника, когда он услышал звуки радостной встречи в прихожей и, выйдя из мастерской, увидел Питера. Молодой человек, сжимая Франческу в объятиях, кружил ее вокруг себя.

Девушка повернула к Хендрику сияющее радостью лицо.

— Вспомни свое обещание, отец! Питер хочет тебя попросить о чем-то серьезном.

Хендрик почувствовал, что загнан в угол и тянул время.

— Прежде всего, у меня есть вопрос к тебе, Питер. — Его взгляд остановился на дорожном костюме гостя, потом скользнул по запыленным сапогам и волосам. — Создается впечатление, будто ты появился прямо с поля боя.

— Так оно и есть, господин Виссер.

— Тогда ответь мне совершенно честно. Мы выгоним французов с голландской земли?

— Обязательно. — Питер говорил с твердой уверенностью в голосе. — Это будет нелегко, и нас, возможно, ждут трудные годы впереди, но со всех сторон оказывается поддержка принцу. Сейчас он встречает верных сторонников везде, куда бы ни поехал. Ситуация изменилась очень сильно с тех пор, как город Утрехт не открыл ворот, отказавшись принять французов. Все больше добровольцев ежедневно присоединяются к нашим отрядам. Нет никаких сомнений в полном освобождении страны.

— В таком случае, — заявил Хендрик, не желая стирать выражение радостной надежды с лица Франчески, — можешь жениться на моей дочери.

— Это большая честь для меня! — Питер поклонился, выражая благодарность, но у него была еще одна просьба: — Вы позволите, чтобы свадьба состоялась сегодня? Во второй половине дня?

Хендрик, захваченный врасплох, расшумелся.

— Так скоро! Нет необходимости торопить события.

— Есть, — настойчиво произнес Питер. — Завтра на рассвете мне надо уезжать.

Что-то во взгляде молодого человека открыло Хендрику его настроение — истекает время и, возможно, кончается сама жизнь. Нетрудно было догадаться, что Питера после того, как он покинет Амстердам, ожидает опасная миссия.