Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

Франческа, поддерживая запястье руки, явно сломанной, и морщась от мучительной боли, была благодарна, когда один из солдат почетного караула, в замешательстве топтавшихся на месте, подошел помочь ей подняться на ноги.

— Примите мои поздравления, — сказал он, заговорщически подмигивая. — Сейчас я могу сообщить вам, что в нашем небольшом гарнизоне были те, кто выступал против сдачи замка, и те, кто приветствовал это, но любого, высказавшегося против, заковывали в цепи.

— Вы думаете, что некоторые из ваших товарищей помогли женщинам поднять мост?

— Можете быть уверены в этом. Ну и как же чувствует себя человек, поднесший искру к труту?

— Я так рада!

Солдат повел ее к карете, шли они очень медленно, так как каждое движение отдавалось резкой болью в запястье.

— Вашей руке потребуется шина, — сказал он. — Как только вы сядете, я подыщу подходящий кусок дерева.

— Вы так любезны. — Ей пришлось остановиться, тяжело дыша, чтобы унять боль в сломанной руке. Когда Франческа была готова снова продолжить путь, раздался треск выстрелов. Они оглянулись. Солдаты бросились в укрытие, а сановники прижались к полу кареты в то время, как Людольф выхватил свои пистолеты и начал ответную стрельбу по бойницам замка. Лошади, запряженные в золоченую карету, испугались и забеспокоились, и кучер, сползший со своего сидения под прикрытие колеса, с трудом удерживал поводья. Сержант приказал своим людям открыть огогь, но только половина повиновалась ему. Наступило временное затишье, так как со стороны замка выстрелов не последовало.

Людольф крикнул его защитникам:

— Сдавайтесь! У вас нет шанса удержать эту крепость! Она падет под ударами французской армии, в этом нет сомнений! Мейден будет предан огню! Кровь польется рекой по улицам города, и ров здесь станет красным!

У одной из бойниц замка, через которые в течение многих столетий вылетали стрелы, молодой солдат взглянул на ствол своего ружья и прицелился в представителя Версаля. Он никогда раньше не брал под прицел людей, и хотя этот его соотечественник оказался отвратительнейшим предателем, чувствовал он себя совсем не так, как во время охотничьих состязаний в лесу. Его руки тряслись, когда он потянул спусковой крючок. И вовсе не оглушающий звук выпущенной пули и не кисловатый запах пороховой пыли стали причиной того, что неожиданно он отошел в сторону, и его вырвало. Он никогда не думал, что человек может выглядеть удивленным в момент своей смерти.

Людольф упал, но он не был мертв. Два солдата оттащили его из опасной зоны, и сержант опустился на колени осмотреть рану. Пуля вошла в предплечье левой руки. В Людольфе сознание того, что в него стреляли, вызвало чувство мести и крушения надежд.

— Солдат, совершивший это преступление, должен быть казнен! Я являюсь здесь посланником короля Франции, а не военным лицом.

Он проигнорировал тот факт, что сам стрелял из обоих пистолетов.

Сержант перевязал рану поясом Людольфа.

— Вас нужно немедленно доставить к доктору, господин. Похоже, пуля застряла в кости. Вы можете встать?

— Да, только помогите мне.

Сержант поднял его и поддержал. Сановники испытывали страстное желание поскорее убраться отсюда и протягивали из кареты руки, чтобы помочь сержанту посадить Людольфа к ним. Но Людольф сопротивлялся, не сводя пристального взгляда с Франчески.

— Я хочу, чтобы эта женщина поехала со мной. Приведите ее!

Франческа застыла, пораженная ужасом, зная, что потеряет сознание от боли, если попытается бежать.

— Оставьте меня, — сказала она солдату, помогавшему ей. — С этим я должна разобраться сама. — Затем, когда тот отошел, сделала один мучительный шаг вперед, прижимая руку к груди, и окликнула Людольфа через разделяющее их пространство: — Без посторонней помощи я больше пройти не могу. Тебе придется или самому подойти ко мне, или убраться из моей жизни навсегда!

Людольф рывком высвободился из рук поддерживающего его сержанта, возражавшего против подобного безрассудства.

— Господин! Не ходите! Садитесь в карету, а я приведу ее. Вы снова попадете в зону обстрела из замка!

— Они не посмеют стрелять в меня второй раз, — проворчал Людольф. Здоровой рукой он оттолкнулся от кареты, но на большее ему не хватило времени. Со стороны дороги послышался выстрел, и один из часовых, приставив рупором ладони ко рту, радостно крикнул:

— Наша армия!

Людольф схватил сержанта за рукав.

— Подсадите меня на лошадь.

Сержант бегом бросился за его конем. Людольф едва успел оказаться в седле, как голландские офицеры во главе наступающих отрядов ворвались во двор. Круто развернув лошадь, Людольф галопом помчался в обратном направлении. Возле Франчески он крикнул ей:

— Еще не конец! Не сомневайся, я поквитаюсь с твоим так называемым мужем!

Она видела, как он галопом скрылся за деревьями и, направив лошадь в воду, пустился вплавь на другой берег реки.

Спустя несколько часов Людольф, обессилевший от потери крови, лежал на краю поля. Его конь, с которого он упал незадолго до этого, умчался прочь. Неподалеку виднелся дом какого-то фермера, но у Людольфа не было сил доползти туда. Рано или поздно кто-нибудь заметит его. Ему ужасно хотелось пить, из иссушенного жаждой горла не мог вырваться ни единый крик. Он медленно проваливался в темноту, теряя сознание. Когда Людольф вновь открыл глаза, наступил уже вечер, на небе появлялись первые звезды, хотя в доме не светилось ни одно окно. Там и раньше не было заметно движения, но он решил тогда, что все работники на полях. Может, это заброшенное место? В краткие минуты просветления Людольф понял, что не слышал ни блеяния овец, ни мычания коров, ни лая собак, ни каких-то других, обычных для фермы звуков. Фактически, он вообще не видел животных на протяжении нескольких миль, которые проскакал до того, как упасть здесь. Но он не задумывался над тем, что бы могло означать отсутствие животных и людей.

Когда он снова очнулся из своего странного забытья, солнце опять ослепительно сияло в небе, как и в предыдущий день. Людольф обливался потом от жары и лихорадки. Хде-то вдалеке послышался необычный рев, и земля, на которой он лежал, слегка затряслась. Ему показалось, будто он заметил сияние в небе над полем. Затем он с ужасом понял, в чем дело. Это были сверкающие потоки морской воды. Должно быть, в Мейдене открыли шлюзы, и скоро вся местность вокруг будет затоплена.

Эта мысль стала последним проблеском сознания, в следующее мгновение милосердная смерть избавила его от дальнейших страданий, и он не чувствовал, как бушующий поток воды несет его тело, словно какой-то обломок кораблекрушения, среди поваленных деревьев, снесенных зданий и остатков крыш.