П. Паркер - «Великолепный век» Сулеймана и Хюррем-султан

Небольшая флотилия стала на якорь рядом с каменным причалом посреди этого хаоса.

— Прихорашивайтесь, красавицы мои. Впереди у вас трудный день, и вы должны выглядеть как можно лучше! Не прячьте свои стати! — заревел капитан. По его приказу матросы поставили на палубу ведра с водой и деревянный ящик с гребнями, щетками, зеркалами и духами.

Не сводя взгляда с капитана, Александра провела гребнем по спутанным волосам. Тот явно подсчитывал, сколько золота выручит за пленниц на базаре. Она мельком посмотрелась в зеркальце, которое держала другая девушка. Увидела пышные рыжие волосы, глаза, в которых снова засветилась надежда, нежную белую кожу… Взяв посеребренное зеркальце, она долго смотрела на свое отражение…

С самого восточного минарета при громадной мечети послышался напевный призыв на молитву — азан. Распев плыл над городом и над водами пролива. Суета на пристани и на кораблях прекратилась. Евреи, греки, галлы и нубийцы скрылись в темных переулках и за дверями своих лавок. Оставшиеся расстилали перед собой коврики и опускались на колени.

Александра изумленно смотрела на происходящее. Распев продолжался; слова повторяли тысячи людей на берегу. Капитан и матросы тоже встали на колени на коврики на верхней палубе. Александра еще раз посмотрелась в зеркало, а потом взглянула на город. Повернув голову, она окинула взглядом огромный дворец на мысу и величественные здания, обступившие залив. Потом снова посмотрела на свое отражение. Казалось, напев плывет, пронизывает ее тело и душу, поднимая ее туда, где она смотрит с высоты на огромный город — смотрит на свое будущее. И вдруг поняла, что ее красота дорогого стоит.

То, что подарено ей природой, принесет ей удачу в этом огромном городе. Глаза ее засияли еще ярче. Она принялась энергично расчесывать волосы. Затем, выбрав красивую костяную щетку, она быстро и ловко стала водить ею по своим пламенеющим кудрям, пока те не заблестели. Красивое платье, которое ей выдали татары, выгодно подчеркивало талию; богатая золотая и алая вышивка контрастировала с темно-зеленой материей. Она умылась и похлопала себя по щекам, возвращая нежно-розовый румянец.

Когда молитва закончилась, Александра встала на носу баркаса и стала впитывать в себя ароматы, слова и мечты большого города. Позволив Стамбулу окутать себя, она улыбнулась и задумалась о чем-то своем.

Чуть позже девушек высадили на берег и повели куда-то в центр города. Они шли по извилистым узким улочкам, мимо ветхих деревянных домов и огороженных крытых двориков. Улочки и переулки свивались и перекрещивались; они то поднимались вверх, то спускались вниз по крутым ступенькам на краях оврагов. Иногда на глаза им попадались огромные старинные каменные статуи. Чем ближе они подходили к центру, тем мощнее становилось влияние огромного города. Неправдоподобно яркие краски, шум и ароматы будили и радовали все чувства Александры. За каждым поворотом ее как будто ожидало открытие. Новизна опьяняла ее.

Капитан, ведущий пленниц на базар, охотно рассказывал им о достопримечательностях своего любимого города. Александра внимательно слушала и запоминала. Большой базар — Капалы Чарши — находился в центре старого города, на вершине холма между заливом Золотой Рог и Мраморным морем. Еще до того, как перед ними замаячили высокие серые стены, девушек окутали самые разные запахи, шум и духота — несколько тысяч человек толпились в многочисленных проходах и крытых галереях. Наконец они вошли на базар через Ворота суконщиков, и путь им тут же преградили армянские и греческие купцы.

— Тысяча курушей! Две тысячи курушей! Купите мои сукна и шелка!

Капитан продолжал объяснять на ходу: здесь в галереях расположены лотки — долапы, где продаются самые лучшие товары из отдаленных уголков мира. Александра заметила на одних лотках кашмирские шелка, на других — корзины, наполненные рубинами и бирюзой, на третьих — тускло поблескивающие золотые и серебряные украшения, на четвертых — рукописи и книги.

Александра жадно прислушивалась к каждому слову капитана, который, расцвечивая свою речь восторженными эпитетами, рассказывал им о том, что они видят.

Подняв голову, она разглядывала резные сводчатые потолки, увенчанные куполами. Многочисленные отверстия в куполах, похожие на звезды, пропускали дневной свет и одновременно служили вентиляцией здешнего лабиринта. Яркие лучи солнца, проникающие внутрь, подсвечивали замысловатые сине-красные узоры, которыми были покрыты стены.

Капитан и его матросы вели пленниц из одной крытой галереи в другую. Они проходили мимо красивых, выложенных плиткой фонтанов и мечетей, построенных внутри самого базара, мимо отдельных крытых дворов, окруженных галереями, — их капитан назвал ханами. Корзинщики плели корзины, кузнецы обрабатывали металл и камни, кожевники выделывали тонкую кожу. Через сорок минут толкотни в толпе покупателей и продавцов они наконец добрались до громадного Южного хана.

Они вышли туда из крытой галереи, заваленной бочками с черносливом, финиками, маслами, рисом, чечевицей. Южный хан оказался большой, обсаженной деревьями площадью, окруженной трехъярусными галереями. На галереях толпились покупатели, которым не терпелось принять участие в аукционе. Капитан повел пленниц в боковую комнату, где начала торгов ждали и другие партии рабынь.

Распорядитель аукциона, очень важный и самодовольный, говорящий на многих языках, записывал пленниц в большую книгу, которую держал перед ним мальчик — его помощник. Он по очереди осматривал и ощупывал девушек, спрашивал, как кого зовут и откуда они родом. Вписывал и особые приметы. У противоположной стены стояли мужчины и мальчики, раздетые догола. Они стыдливо прикрывали интимные места руками.

Александра покраснела и смутилась, но сердце ее забилось чаще, а дыхание стало прерывистым. Она торопливо покосилась на Татьяну, но подруга тупо смотрела перед собой.

Голых мужчин по одному выводили на середину площади, чтобы покупатели могли осмотреть их. Александра в ужасе следила за происходящим из-за резной решетки. Рабов бесцеремонно осматривали и ощупывали. Покупатели по очереди обходили каждого, проверяли, здоровые ли у них зубы, крепкие ли мускулы…

— Тридцать дукатов! — крикнул покупатель, стоящий на верхнем ярусе галереи.

— Сорок! — тут же отозвался другой.

Распорядитель стремительно делал пометки в своей большой книге.

Проданных рабов уводили по одному или партиями; они шагали, глядя себе под ноги.

Последний, рослый, высокий и хорошо сложенный юноша, уверенно вышел на середину площади и поднялся на возвышение. Он начал сгибать руки и ноги, демонстрируя свою мускулатуру и силу. Толпа встретила его одобрительным ревом. Торг начался со ста дукатов. Юношу купил человек, одетый, как показалось Александре, в военную форму.