Мюриэл Митчелл - Детство Скарлетт

Ведь она прекрасно понимала, что все возражения Клеопатры вызваны лишь любовью к Рональду и желанием быть честной перед ним.

Она представляла себя на месте Клеопатры и понимала, что не смогла бы так поступить. Ведь Рональд был явно выгодной партией — умен, красив, богат.

— Я не верю тебе, — вновь проговорила Клеопатра.

— Сколько я буду тебя убеждать, — ласково проговорил мистер Киссинджер, — у меня нет женщины.

— Но ведь ты еще не забыл ту, из Нового Орлеана. Вас видели вместе, и вы были счастливы, насколько я понимаю. Неужели, Рональд, счастье может так быстро улетучиться? Ведь ты любил ее, признайся, — и Клеопатра внимательно посмотрела в глаза Рональду.

Тот вздрогнул.

— Ты хочешь знать правду?

— Да.

— Ты в этом уверена?

— Да.

— Это самое страшное, Клеопатра, что я когда-нибудь говорил тебе в жизни.

— Я слушаю, ты должен мне это сказать.

— Я не любил ее, — признался Рональд.

— И ты мог быть вместе с женщиной, которую не любишь? — изумилась Клеопатра.

— Ты еще слишком молода, — попробовал уговорить девушку Рональд Киссинджер, — и ты многого не понимаешь. Я, может быть, испорченный человек, но я хочу быть честным, я не хочу обманывать тебя. Я не любил ее, хоть мы были вместе два месяца.

— Я не могу понять, — прошептала Клеопатра, — не могу понять тебя, Рональд, но я верю. Спасибо тебе за честность.

Рональд сидел молча, понурив голову. Было видно, что ему нелегко далось это признание.

И Скарлетт еще больше прониклась к нему уважением, ведь человек, который может сказать такие слова своей невесте, и в самом деле заслуживает глубокого уважения.

Ведь Скарлетт не раз приходилось видеть, как люди врут, обманывая других ради сиюминутной выгоды, а тут вся дальнейшая жизнь была поставлена на карту.

И было понятно, что это признание Рональда может смертельно обидеть Клеопатру.

— Я люблю тебя, — прошептал Рональд, пытаясь поцеловать Клеопатру.

Та прикрыла губы ладонями и нагнула голову так, чтобы поцелуя не произошло.

И тут Скарлетт поняла, о чем пыталась ей сказать миссис Берлтон, когда говорила о хитрости.

«Ведь в самом деле, — думала Скарлетт, — совсем не обязательно говорить всю правду, достаточно сказать лишь только ее часть, умолчав о другом. В самом деле, мужчины странные существа, ведь они не всегда понимают, что обман бывает лучше правды. Ведь теперь Клеопатра никогда не сможет забыть об услышанном, всегда ее душу будут терзать сомнения, любит ли ее Рональд. А все из-за чего? Из-за того, что Рональд сказал правду. Счастье не всегда должно быть построено на правде, оно может быть построено и на хитрости».

Она чувствовала непреодолимое желание покинуть галерею, ведь она словно бы становилась соучастницей.

Рональд и Клеопатра в самом деле не имели права так долго оставаться наедине, ведь они еще были только помолвлены.

А Скарлетт словно бы помогала им в этом.

Рональдо шумно вздохнул. Клеопатра сидела, повернувшись к нему спиной.

И Скарлетт вдруг заметила в глазах молодого человека усталость и безразличие, ведь он не знал, что его кто-то видит в этот момент.

— Я люблю тебя, Клеопатра, — сказал он.

— Чем больше ты это повторяешь, тем меньше я тебе верю. Ты забыл ту женщину, забудешь и меня. Так что, ты не заставил меня изменить решение. Я сама должна решить, когда будет наша свадьба.

— Но Клеопатра, — Рональд осторожно тронул за плечо девушку, — я прошу тебя, мне и в самом деле нужно жениться, но это не из-за того, что я хочу уйти с помощью женитьбы от своих проблем…

— Ты хочешь переложить ответственность на меня! — воскликнула Клеопатра.

— Клео, — уже более ласково воскликнул Рональд, — ты должна помочь мне.

— Ты должен помогать себе сам, я слишком слаба, чтобы помочь тебе, к тому же я не знаю, в чем заключаются твои проблемы.

— Я не хочу тебе обо всем говорить, — признался Рональд.

— Ну так вот, когда ты решишь для себя все сам, решу и я, — Клеопатра поднялась, но Рональд не выпускал ее руки.

— Подожди, я должен еще побыть с тобой.

— Я не могу, это неприлично, ведь дядя и миссис Макинтош подумают о нас плохо. И так уже в обществе идут всякие пересуды.

— Это все потому, — воскликнул Рональд, — что мы еще не объявили о своей помолвке. Ты сама не знаешь, чего хочешь.

Рональд все более и более распалялся. Его щеки побледнели, глаза сузились, и Скарлетт с ужасом поняла, как мало нужно человеку, чтобы от разговоров о любви перейти к упрекам.

— Клео, пойми, женясь на тебе, я не делаю никому одолжение, я не пытаюсь таким образом наказать себя за беспутную жизнь. Неужели ты не хочешь, чтобы я был счастлив?

Клеопатра стояла, задумавшись.

— Ты разрываешь мое сердце, — призналась она, — ведь я так люблю тебя и именно поэтому не хочу стать причиной всех твоих несчастий. Ведь потом уже ничего нельзя будет изменить, а сейчас, Рональд, подумай, подумай хорошенько, так ли ты хочешь на мне жениться?

— Но ведь мы уже помолвлены.

— Вот это как раз и можно изменить. Конечно, будет скандал, но я смогу пережить его, если только ты, Рональд, будешь счастлив.

На глазах Клеопатры сверкали слезы.

Это была благородная девушка, готовая пожертвовать своим счастьем ради счастья любимого.

А Скарлетт вспомнила, как ее застала за подслушиванием разговоров отца Мамушка, и ей сделалось невыносимо стыдно за то, что она сейчас слушает чужие секреты.

Ведь теперь она уже никогда не сможет таким восторженным взглядом смотреть на Рональда Киссинджера, не сможет свободно говорить с Клеопатрой, ведь те и не подозревают, что ей известна их тайна.

— Ты все-таки обманул меня, — сказала Клеопатра.

— В чем?

— Ты любил ту женщину. Это только ради меня ты говоришь, что не любил ее.

— Клео, это самое страшное признание, которое я только делал в жизни.

— Я же слышала, с какой легкостью сорвались эти слова с твоих губ, — отвечала девушка.

— Нет, ты даже себе не представляешь, — Рональд сжал ее руку. — Вот представь, что тебе пришлось бы сказать, что ты не любила меня.

— Значит, все-таки ты ее любил, — прошептала Клеопатра.

— Я уже жалею, что признался тебе в этом. Но если ты считаешь, что обманывать лучше, чем говорить правду, я скажу, что любил ее, но только это будет ложью, Клео.

— Ложь… правда… — задумчиво проговорила девушка, — но если они в прошлом, то какое это имеет значение.

— Да, Клео, какая разница, что было когда-то? Главное, что мы сейчас с тобой, что я люблю тебя, а ты меня, что мы помолвлены.

— Я подумаю, — негромко сказала Клеопатра, а потом забеспокоилась. — Мы, в самом деле, долго находимся наедине, нам нельзя этого делать, ведь о нашей помолвке еще не оповещен свет.

— Но ведь ты у своих родственников, и они прекрасно поймут тебя. Чтобы мы привыкли друг к другу, они и пригласили нас сюда.