Анн Голон - Анжелика. Королевские празднества

Она позвала:

— Марго! Марго!

Голос молодой женщины прозвучал в абсолютной тишине. Ее обдало струей свежего ночного воздуха, смешанного с ароматом цветущих апельсиновых деревьев из сада… И ни одного звука в ответ.

В панике Анжелика бросилась верх по лестнице, к свету большой галереи. По ней шел какой-то офицер. Она рванулась к нему:

— Месье! Месье! Помогите. Мою служанку только что убили.

Анжелика с опозданием узнала маркиза де Варда, но в страхе ей почудилось, что он ниспослан ей самим провидением.

— А! Так это дама в золотом, — послышался его насмешливый голос, — та, что распускает руки.

— Мессир, не время для шуток. Говорю вам, только что убили мою служанку.

— Что ж? Вы хотите, чтобы я ее оплакивал?

Анжелика заломила руки.

— Будьте милосердны, сделайте же что-нибудь, поймайте этих злодеев, они там, под лестницей. Может быть, она только ранена?

Маркиз смотрел на нее, продолжая улыбаться.

— Решительно, вы мне кажетесь менее высокомерной, чем в нашу первую встречу. Но волнение вам тоже идет.

Анжелика уже готова была ударить его, бросить ему в лицо, что он трус. Но тут услышала лязг шпаги, которую Вард вытянул из ножен, и его беззаботный голос:

— Ну, пойдемте взглянем.

Она пошла следом за ним, стараясь унять дрожь, и спустилась на несколько ступеней.

Маркиз перегнулся через балюстраду.

— Ничего не видно, но там кто-то есть, чувствуется запах злодеев. Ну конечно: лук, табак, дешевое вино из таверны. Их пятеро или шестеро, они суетятся внизу.

И, хватая ее за руку, маркиз произнес:

— Слышите?

В мертвой тишине раздался всплеск, будто что-то швырнули в воду.

— Ну вот. Тело только что бросили в Сену.

Вард повернулся к ней, прикрыв веки, словно змея, и продолжил:

— Да! Классическое место. Тут только маленькая дверь, ее часто забывают закрыть, иногда — нарочно. Пара пустяков для тех, кто хочет подослать наемных убийц. Сена отсюда всего в двух шагах. Дело совершается быстро. Прислушайтесь немного, они перешептываются. Очевидно, заметили, что напали не на того. Итак, у вас грозные враги, красавица?

Анжелика сжала зубы, чтобы они не стучали. Наконец ей удалось проговорить:

— Что вы собираетесь делать?

— Сейчас — ничего. У меня нет никакого желания скрестить шпагу с ржавыми рапирами этих бродяг. Но через час стражи из швейцарских гвардейцев подойдут сюда, к углу галереи. Убийцы уберутся прочь, если они еще не убрались. В любом случае, вы сможете безбоязненно пройти. А пока вы ждете…

Все еще держа ее за руку, маркиз потянул Анжелику обратно в галерею. Она машинально подчинилась, ее голова гудела.

— Марго мертва… Меня хотели убить… Уже во второй раз… А я ничего, ничего не знаю… Марго мертва…

Вард заставил ее войти в подобие ниши в стене, где стоял столик с выгнутыми ножками и несколько табуретов. Ниша, должно быть, служила прихожей для соседних апартаментов. Мужчина не спеша вернул шпагу в ножны, отстегнул перевязь и положил ее на столик, вместе с оружием. Затем он приблизился к Анжелике.

Внезапно она поняла его намерения и с ужасом оттолкнула.

— Мессир, вы что! У меня на глазах только что убили преданную мне служанку, а вы думаете, что я соглашусь…

— Мне все равно, согласитесь вы или нет. Мне безразлично, что думают женщины. Мне интересно то, что у них ниже пояса. Любовь — такая формальность. А вы не знали, что именно так прекрасные дамы платят за проход по коридорам Лувра?

Она попыталась оскорбить его.

— Ах да, я и забыла: «Не скроют чин и титул знатный того, что Вард невежа и скотина».

Маркиз до крови впился ногтями ей в руку.

— Маленькая дрянь! Не будь вы так красивы, я бы охотно оставил вас тем смельчакам, что ждут вас под лестницей. Но жаль было бы смотреть, как пускают кровь такой нежной птичке. Ну же, будьте умницей.

Анжелика не видела его, но догадалась, что на его красивом лице появилась самодовольная и несколько жестокая улыбка. Слабый отсвет с галереи осветил его белый парик.

— Вы не посмеете меня тронуть, — выдохнула она, — я закричу.

— Кричите, только это ни к чему не приведет. Тут почти никто никогда не проходит. Зато ваши крики могут привлечь молодчиков с ржавыми рапирами. Не нужно шума, дорогая. Я хочу вас, я вас получу. Я давно решил это, а тут подвернулся случай. Или вы предпочитаете, чтобы я отпустил вас домой одну?

— Я найду другого помощника.

— И кто же вам поможет во дворце, где все так тщательно подготовлено для того, чтобы убить вас? Кто же привел вас к знаменитой лестнице?

— Мессир де Лоррен.

— Ну и ну! Уж не Маленький ли Месье там, внизу? А он не впервые избавляется таким образом от «соперницы», которая ему мешает. Так что видите — в ваших же интересах молчать…

Анжелика не ответила, но, когда он вновь приблизился, не стала сопротивляться.

Вард неторопливо, с наглым спокойствием поднял ее длинные юбки из шуршащей тафты, и она почувствовала, как его теплые руки нежно гладят ее тело.

— Прелестно, — вполголоса произнес он. — Бесподобное лакомство.

Анжелика не помнила себя от унижения и страха. В ее воспаленном разуме проносились какие-то нелепые картины: шевалье де Лоррен с подсвечником, Бастилия, вопль Марго, шкатулка с ядом. Потом все исчезло, и ее заполнила паника, физический ужас женщины, знавшей только одного мужчину. Новая близость перепугала ее и вызвала отвращение. Она извивалась, пытаясь освободиться из его рук, но не могла выдавить из себя ни звука. Парализованная, дрожащая, она позволила взять себя, плохо осознавая, что происходит…

Внезапно луч света вонзился в темноту их ниши. Затем дворянин, который проходил мимо, быстро убрал свечу и удалился, смеясь и крича: «Я ничего не видел!» Судя по всему, зрелище было обычным для обитателей Лувра.

Маркиз де Вард не стал отвлекаться на такую мелочь. Во мраке их дыхание смешалось, и потрясенная Анжелика спрашивала себя, когда кончится это ужасное насилие. Подавленная, ошеломленная, наполовину в обмороке, она против своей воли принимала ласку мужских рук, сминавших ее тело. Но постепенно новизна объятий, повторение движений любви, для которых было так чудесно создано ее тело, возбудили в ней ответное волнение, которому она не смогла воспротивиться. Когда сознание вернулось к ней, было уже поздно. В ней вспыхнула искра удовольствия, неся так хорошо знакомую негу, по венам разлилось острое возбуждение, вскоре превратившееся в бушующее пламя.

Мужчина догадался об этом. Он издал приглушенный смешок и принялся за дело с удвоенным умением и вниманием.

Тогда Анжелика принялась бороться с собой, отказываясь платить ему по счетам, но борьба только ускорила ее поражение. Она откинула пассивность и прижалась к нему, подхваченная потоком сладострастия. Чувствуя свой триумф, он безжалостно усилил натиск, а она невольно приоткрыла губы, и из ее горла вырвался хрип, означающий злость и благодарность побежденной женщины.