Анн Голон - Анжелика. Тени и свет Парижа

Как ребенок, испугавшийся окружающего безмолвия, Анжелика вполголоса позвала:

— Дегре!

Ей показалось, что она слышит тихий голос, отражающийся в ночи и в воде: «Когда в Париже наступает вечер, мы отправляемся на охоту. Мы спускаемся к набережной Сены, бродим под мостами и между свай, шатаемся по пригороду и у старых крепостных стен, погружаемся на самое дно Парижа, кишащее нищими и бандитами».

Человек с собакой вернется… Человек с собакой всегда возвращается…

«А теперь, господа, настал час услышать великий голос, голос, который, возвышаясь над морем человеческой низости, всегда стремится лишь к одному: направить своих верных слуг на путь истины».

Человек с собакой вернется… Человек с собакой всегда возвращается…

Анжелика обхватила себя руками за плечи и сжала их, чтобы сдержать крик, рвущийся из груди.

— Дегре! — повторила она.

Но ответом ей была тишина, тишина столь же глубокая, как то снежное безмолвие, в котором ее оставил когда-то Дегре.

Еще несколько шагов к реке, и ступни погрузились в ил. Потом вода поднялась до лодыжек. Анжелика чувствовала, что леденеет… Баркароль сказал бы: «Бедная Маркиза Ангелов! Должно быть, ей не очень понравилось умирать в холодной воде, ведь она так любила горячую!»

Вот в камышах закопошился какой-то зверек, скорее всего, крыса. Комок мокрой шерсти задел икры Анжелики, которая вскрикнула от отвращения и поспешно выскочила обратно на берег. Но лапки с коготками упорно цеплялись за ее юбку. Крыса стала карабкаться вверх по платью. Маркиза Ангелов попыталась стряхнуть с себя противную тварь, но зверек пронзительно заверещал. Вдруг Анжелика почувствовала, что вокруг ее шеи обвиваются две крошечные ледяные лапки. От неожиданности она закричала:

— Что это? Это не крыса!..

Мимо нее по отмели проходили два лодочника с фонарем, и Анжелика попросила:

— Эй, там! Перевозчики! Посветите-ка мне!

Мужчины остановились, с недоверием оглядывая ее.

— Красивая девка! — сказал один.

— Не трогай ее, — вступил в разговор второй, — это подружка Весельчака. Стой спокойно, если не хочешь, чтобы тебя прирезали, как свинью. Он ее так ревнует! Настоящий турок!

— Ой! Да это обезьянка! — воскликнула Анжелика, которой наконец удалось разглядеть, что за зверек взобрался ей на руки.

Обезьянка все еще сжимала свои длинные хрупкие лапки вокруг шеи Анжелики, а ее черные испуганные глазки смотрели на молодую женщину почти по-человечески. Она дрожала всем тельцем, хотя на ней были надеты короткие штанишки из красного шелка.

— Она ваша или, быть может, кого-нибудь из ваших друзей? Лодочники отрицательно покачали головами.

— Точно нет. Скорее всего, ее хозяин — один из фокусников с ярмарки Сен-Жермен.

— Я нашла ее там, у реки.

Один из лодочников посветил фонарем в сторону, куда показала Анжелика.

— Там кто-то есть, — сказал он.

Они подошли поближе и обнаружили человека, который, казалось, спал.

— Эй, дружище! Сейчас слишком прохладно, чтобы тут дрыхнуть!

Но лежавший не пошевелился. Тогда лодочники перевернули тело и закричали от ужаса: лицо незнакомца закрывала маска из красного бархата. Длинная белоснежная борода разметалась по его груди. Коническая шляпа, отделанная красными перекрещивающимися лентами, расшитая сума, бархатные штаны, крепившиеся к ногам все такими же грязными и потрепанными лентами, могли принадлежать лишь итальянскому фокуснику, показывающему зверей. Такие приходили из Пьемонта, двигаясь от ярмарки к ярмарке.

Человек был мертв. В его открытый рот уже набилась тина.

Обезьянка, по-прежнему вцепившаяся в Анжелику, жалобно кричала.

Молодая женщина наклонилась и сняла красную маску, скрывавшую лицо изможденного старика. Смерть исказила его черты; глаза остекленели.

— Нам остается лишь столкнуть тело в реку, — сказал один из лодочников.

Но другой, набожно перекрестившись, предложил сходить за священником в аббатство Сен-Жермен-де-Пре и похоронить несчастного иностранца по-христиански.

Анжелика бесшумно покинула мужчин и направилась обратно к Нельской башне, прижимая к груди маленькую обезьянку.

Покачав головой, она вдруг припомнила сцену, на которую когда-то не обратила никакого внимания. Дело было в таверне «Три молотка». Именно там она в первый раз увидела обезьянку, которая веселила посетителей, изображая, как те пьют и едят. Гонтран тогда еще сказал, показывая сестре на старого итальянца:

— Взгляни, какое роскошное сочетание: красная маска и белая как снег борода!

Анжелика вспомнила, что хозяин называл забавную зверушку Пикколо [10] Рicсоlo — малыш (итал.). — Примеч. пер .

— Пикколо!

Обезьяна печально вскрикнула и прижалась к женщине. Только тогда Анжелика заметила, что продолжает сжимать в руке красную маску.

Глубокая ночь, Венсеннский замок. Женская рука ложится на плечо спящего короля, рука мадам Амелен, которая когда-то была его кормилицей и которая сохранила исключительное право приходить по утрам и будить монарха, прежде чем он предстанет перед придворными.

Сейчас до рассвета еще далеко, но так они условились заранее.

Эта рука на плече означает:

— Вставайте, Ваше Величество! Свершилось… Кардинал только что скончался.

И он встает, стараясь не разбудить королеву, свою супругу, которая спит рядом. Его одевают; торопливо, очень просто, в полной тишине.

Он идет по коридорам, в которых зарождается шум первых сдавленных рыданий. Он идет к своему окончательному одиночеству.

Все расступаются перед ним.

Вчера кардинал дал ему последние наставления: «Никакого премьер-министра, Ваше Величество. Никаких фаворитов! Владыка — вы один».

Мазарини сообщил также королю тайны, известные лишь трем-четырем доверенным людям. Те тайны, что называют «государственными»: старые заговоры и угрозы, напоминающие спящие вулканы, о которых должен помнить тот, кто берет на себя ответственность за народ и его историю.

Больше ему ничего не нужно.

Он готов.

В апартаментах кардинала застыл в молитве отец Биссаро. Священник принадлежал к ордену театинцев, основанному в 1524 году Каэтаном Тиенским и Джанпьетро Караффой, который и стал первым настоятелем ордена. До этого Караффа был архиепископом Театры, а затем под именем Павла IV взошел на папский престол. Священники создавали орден в надежде изменить нравы духовенства, они даже запретили монахам просить милостыню и иметь иные источники доходов, кроме добровольных пожертвований. Театинцы проповедовали, посещали больных, исповедовали приговоренных и умирающих. В своей власти папа Павел IV опирался на высший трибунал римской инквизиции и с его помощью издал «Индекс запрещенных книг» [11] Список книг, запрещенных католической церковью. Первые подобные списки появились в Нидерландах (1529), Венеции (1543) и Париже (1551) и публиковались регулярно до 1948 г. Переиздания были прекращены в 1966 г. — Примеч. ред. .