Осип Назарук - Роксолана: королева Востока

Никто не слышал от жены падишаха ни одной жалобы, хотя ее одежда вскоре порвалась и свисала лохмотьями, а руки ее болели от того, что были расцарапаны растениями в дебрях Джебель-Сербаля.

Проводники из раза в раз смотрели на нее, ожидая, что она пожелает вернуться, но султанша шла дальше в дикие места Сербаля, хотя даже рубашка на ней тоже была порвана. Она держалась отдельно от мужчин и лишь упорно шла дальше на самую вершину горы Моиссея, отделен ную от прочих пиков глубокими пропастями.

У самой вершины она сказала всем остановиться и сама взошла наверх.

Поздней ночью вернулась она со стражей в жемчужину Синая и крайне утомленная легла под тамариском, чудесным деревом, дарующим манну, которой Бог кормил свой народ в пустыне. Деревья эти имеют очень тонкую кору. Она, проеденная определенным видом насекомых, в соответствующих местах выделяет капли, напоминающие мед и чистые как хрусталь. Они выпадают, затвердевают и после годятся в пищу.

Султанша Роксолана отдыхала несколько дней и лечилась от ран на руках и ногах. Она сказала, что хочет также посетить Синайский монастырь христиан, что стоит высоко в неприступном месте между белой горой Моисея и черным Джебель Аррибом.

Но теперь уже ничто не удивляло ни бедуинов, ни солдат султана.

Скоро с зарей они вышли на крутую тропу. Но когда она стала становиться все уже, султанша взяла верблюда за узду и пешком пошла перед ним, как бы передавая ему свою смелость. С молитвой к Аллаху на устах шли за ней правоверные мусульмане.

Справа и слева возвышались высокие отвесные стены из гранита диких, фантастических форм, вызванных выветриванием породы, которому подвержен даже гранит. Нет ничего вечного, кроме Божественного духа и его частицы, которую Бог вдохнул в человека, сотворив его по своему образу и подобию.

Через некоторое время она увидела окруженную горами равнину Эр-Рага со скалистой вершиной Эс-Сафир на одной из ее оконечностей. Страшными в своем величии представились ей гранитные массивы двух упирающихся в небо красно-бурых стен.

Когда она прошла мимо этих ужасных челюстей, закрылась перед ней долина Этро, по-арабски Вадиед-Дер, с горой Аарона. А дальше дорога вела прямо к Синайскому монастырю, что стоит одиноко в широкой долине и юго-восточного склона горы Моисея, построенный как крепость. В камне за тысячу лет выбиты три тысячи ступеней, что вели наверх.

Снова султанша отдыхала несколько дней и пять раз в день молилась, обращаясь к Мекке…

Потом она шла по Вади-Гебрану в юго-западном направлении к чистому как хрусталь источнику, около которого растут непроходимые заросли тамариска и диких пальм. Кругом сиенит и базальт. Но скалы с каждым разом уменьшались. Уже проступали округлые валуны и песок, с каждым разом становившийся мельче и красивее.

Караван султанши дошел до горы Звон, по-арабски называемой Джебель Накус. Она доносит до путешественника будто далекий звон колоколов, которые нарастает и переходит уже в удивительный шум. Это принесенный ветром песок попадает в ущелья этой необычайной горы и звенит о скалы, а при быстром ветре возникает впечатление крайне шумливого звона. Звонит он как вечная весть про удивительную правительницу и жену халифа, что когда-то служанкой в серале носила воду и мыла каменные ступени.

Когда султанша Мисафир вобрала в свою душу образ пустыни, то изменила ее, лишила отваги и решимости идти дальше. Неожиданно для всех она приказала повернуть обратно к Каиру, чтобы там дождаться своего мужа Сулеймана. Ведь вид пустыни, как и вид моря, как и вид степи и огромных наземных пространств оставляет душу наедине с Богом.

Молча повернула стража султанши обратно, паломники же, шедшие с ней, продолжили свой путь к гробу Пророка.

Как только в Каире разошлась весть про небывалую смелость султанши, собрался совет местных имамов и хатибов и постановил, что ни один воин из ее стражи не дол жен вернуться живым без нее самой — живой жены пади шаха, если она вдруг отправится в путь к Мекке. во второй раз. А еще через несколько дней написал из Царьграда посол от падишаха и сообщил печальную весть о смерти матери Сулеймана, а также просьбу султана к жене помолиться о его печали у гроба Пророка. Тогда второй раз снарядили для нее караван с паломниками и стражей, и она снова двинулась на Восток.

Первое примечательное место, встреченное по дороге, называлось Михтар-Бир-Эль-Абд, в нем начиналась страна мелких тощих коров. Там разбили шатры, отправили женщин в середину лагеря, развели костер, стали жарить пшеницу, ночью выставили стражу, ибо племена арабов-разбойников ожидали такие караваны и подкрадывались к ним в темноте, убивая и грабя паломников.

Как только взошло солнце, верблюдов снова снарядили и караван султанши снова отправился в путь к Эль-Гамри, идя между высокими горами, где не было ни одного порыва ветра, кроме обжигающего воздухом как огнем, который шел от раскаленных гор. Скалы в этих горах выглядели как замки из разноцветного камня. У подножий тянулись красные как кармин несчастные насыпи. Тут караван остановился и стал запекать и есть баранину. Потом он шел между двумя хребтами обнаженных гор. Как только солнце село, он достиг Эль-Сафри. Там били источники с горячей как кипяток водой. Все правоверные мылись в ней и молились около источников. Здесь они встретили какое-то арабское племя, женщины которого были одеты в шкуры. Их дети бегали голые. Кроме хижин, они знали только пещерные жилища. У них можно было купить яйца и сухие финики. Это племя больше всех убило паломников, но страх перед стражей султанши был так велик, что они разве что могли ночью убить несколько паломников, отбившихся от каравана.

Ближайшая стоянка называлась Бир-Эль-Маши. Там ночь была темна настолько, что не видно было вытянутой руки. В ту ночь разбойники убили трех паломников. Утром их похоронили на склоне горы, укрыв тела камнями.

Следующая стоянка была Бир-Эль-Нахль, между гор, без деревьев и кустарника, местность с бедной почвой. Воздух там был очень горячим, а воды было очень мало, а та, что была, имела желтый цвет и пахла серой. Чтобы пить ее, необходимо было развести ее соком абрикоса и тамаринда. Из-за жара и духоты невозможно было заснуть. Хасеки Хюррем с дочерью Мирмаг покинула свой шатер и встала под куполом вечного шатра Аллаха, что возвышался над темной пустыней, как черный бархат. Султанша смотрела в пустыню, где было видно только сверкавшие в темени глаза шакалов и слышалось их грустное завывание. Маленькая Мирмаг от страха прижималась к матери. Мать успокаивала ее, говорила, что кругом стража из янычар и сипахов, а паломников защищает Аллах.