Бронвин Скотт - Как удачно согрешить

Размышляя таким образом, барон уверился, что она в безопасности и вольна выбирать, каким будет ее следующий шаг. Преследуя свои эгоистичные цели, он надеялся, что Мору не поглотили трущобы или, хуже того, публичный дом. В столь деликатном вопросе действовать нужно точно и быстро, так как он хотел заполучить девушку невинной, чтобы укротить ее своими силами.

— Будь я на ее месте, сэр, — поразмыслив, произнес Дигби, — я бы залег на дно. Спрятался, чтобы никто не сумел меня отыскать.

— Все верно, Дигби, но как осуществить это на практике? Ты же мужчина и можешь с легкостью приспособиться. А женщине что делать?

— Работать, сэр. Я бы на ее месте стал искать работу.

— В таком случае проверь магазины, в которых торгуют платьями. Она умеет шить, поэтому, если это только не запредельно сложно, могла бы стать продавщицей в таком магазине. — Эта идея явно пришлась барону по душе, как не лишенная смысла. — Пакуй вещички, Дигби. Мы отправляемся в Лондон.

— Мы, сэр?

— Да, я еду с тобой.

Барон принял это решение спонтанно, но чем больше он об этом думал, тем более не хотел ждать, когда Дигби доставит Мору домой. Он хотел присутствовать тогда, когда Дигби настигнет ее, хотел увидеть ее лицо, когда она поймет, что игра окончена. Он и так довольно долго был лишен удовольствий. До Лондона они смогут добраться через три дня.

Минула неделя, а расписание занятий для детей так и не было согласовано с графом. В результате дети съедали Мору живьем, испытывая ее терпение. Каждое утро они просыпались с предвкушением того, что дядя Ри внезапно нагрянет к ним с каким-нибудь интересным предложением, каждый вечер ложились спать, разочарованные тем, что этого опять не случилось. Нынешний день ничем не отличался от предыдущих. Мора сбилась со счета, сколько раз ей пришлось отвлекать внимание Уильяма от окна в детской, призывая его сосредоточиться на уроке арифметики. Всю неделю стояла отличная погода, и, в надежде, что дядя Ри появится в любую секунду, дети пребывали в чрезмерном возбуждении, а сегодня и вовсе превзошли сами себя. После недели работы Мора испытывала страшную усталость.

— Давай-ка попробуем снова, — мягко пожурила она Уильяма, когда тот в очередной раз дал неверный ответ. Она спрашивала у него таблицу умножения. — Итак, сколько будет семью четыре?

— Двадцать один. Нет, двадцать восемь, — надувшись, поправил сам себя Уильям. Он был столь же раздражительным, что и сама Мора, и защитным жестом скрестил руки на груди. — Мне больше нравится заниматься арифметикой с дядей Ри, а не повторять эту ерунду.

— Я в этом не сомневаюсь, — ответила Мора, внешне сохраняя спокойствие, хотя в действительности ее терпение находилось на пределе. Ей так и хотелось сказать мальчику, что с дядей ему нравится заниматься арифметикой больше потому, что тот не утруждает себя регулярностью уроков. Но она не могла принижать достоинство графа. Всю неделю дети без умолку болтали о дяде Ри и тех восхитительных делах, которыми они занимались вместе. Он играл с ними в прятки в доме, всегда дарил им самые лучшие подарки на Рождество, научил их множеству других веселых игр. Море было совершенно очевидно, что дети души в нем не чают.

Однако при всех своих достоинствах любимый «дядя Ри» почти не обращал на них внимания со времени памятной прогулки в парке, и они сильно по нему тосковали. Мысленно Мора признавалась, что и она тоже. Когда граф находился рядом, воздух, казалось, наполнялся особой энергией и даже потрескивал от предвкушения, хотя никто никогда не знал, что может произойти дальше.

— Не понимаю, зачем мне вообще нужно учить таблицу умножения, — мрачно произнес Уильям.

— Знание математики помогает джентльмену управлять своим домом и распоряжаться личными финансами. Когда ты станешь старше, у тебя появятся карманные деньги, придется научиться планировать, как ими грамотно распорядиться, чтобы хватило до того дня, когда тебе выдадут следующую сумму.

Мора пыталась представить мальчику объяснения с практической точки зрения. Именно такой урок преподала ей в детстве ее мама, обучая, как нужно вести хозяйство. И тут Мору осенила идея. Возможно, завтра она создаст для Уильяма и Сесилии «домашнее хозяйство», за порядком в котором им нужно будет присматривать.

Но мальчика ее слова ничуть не впечатлили. Пожав плечами, он произнес:

— Если у меня закончатся деньги, я выиграю еще, как это делает дядя Ри. Он и меня научил.

«Разумеется, научил», — разозлилась про себя Мора. Помимо превосходных навыков запускания воздушного змея лорд Чатем еще и игрок. Стоило ли удивляться словам Уильяма? Многие джентльмены любили азартные игры, включая и ее дядю Лукаса. Одако лорду Чатему стоило как следует подумать, прежде чем прививать маленьким детям подобную привычку.

— И я побьюсь об заклад своими карманными деньгами и стану самой богатой девочкой в Лондоне, — вмешалась Сесилия, поднимая голову от аспидной доски, на которой выводила буквы алфавита. — Дядя Ри меня тоже научил.

Мора решила, что с нее достаточно. Завтра она непременно устроит для детей воображаемое домашнее хозяйство.

Еще ей следовало бы строго поговорить с детьми о порочной природе азартных игр, но любопытство пересилило благие намерения.

— Чему именно дядя вас научил? — спросила она.

— Ставкам, — просиял Уильям. — Если ставки составляют восемь к пяти, это означает, что можно выиграть по восемь фунтов за каждый из пяти фунтов, которые были поставлены, получив при этом прибыль по три фунта с каждой ставки. Значит, если я поставлю десять фунтов на лошадь, то получу в результате восемьдесят фунтов. А если ставки равны шесть к пяти, а я поставлю пятнадцать фунтов, то моя прибыль составит всего семьдесят пять, что, как видите, уже не так хорошо.

Некоторое время Уильям продолжал в том же духе, с невероятной скоростью оперируя приемами умножения и составления пропорций, чего Море не удавалось добиться от него весь день.

Ее одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось похвалить мальчика за его беглые математические навыки, а с другой — прочесть строгую лекцию об ужасных последствиях азартных игр. Уж об этом-то ей известно не понаслышке! В конечном итоге она решила немного побранить Уильяма.

— Помни, все твои измышления будут справедливы только в случае, если ты выиграешь. Но если бы игроки все время побеждали, давным-давно разбогатели, а игорные дома разорились бы.

— Я все равно выиграл бы, — не унимался Уильям, нимало не беспокоясь о проигрыше. — Дядя Ри научил меня распознавать хорошую лошадь, у нее должны быть длинные тонкие берцовые кости ног.

— Мне остается надеяться, что, когда придет время, Уильям, ты будешь делать ставки очень аккуратно, — произнесла Мора твердо, гадая про себя, понимает ли вообще лорд Чатем, какие дети в этом возрасте впечатлительные?