Мэнди Коллинз - Приглашение на танец

— Я всегда считал вас образцом счастливых супругов, но то, что ты сейчас рассказала, посеяло во мне сомнения.

— О, это было давно, в самом начале нашей семейной жизни. После того как исчезнет романтический флер первых месяцев, каждой паре требуется какое-то время, чтобы приноровиться друг к другу. И мы с твоим папой были совершенно счастливы, даже не сомневайся. — Взгляд леди Майкл смягчился. — Не проходит дня, чтобы мне не хотелось поделиться с ним какой-то новостью или наблюдением, но я снова с болью вспоминаю, что его больше нет.

Лукас жалел, что не может утешить мать чем-то более существенным, чем слова.

— Мне тоже его не хватает.

— Он бы тобой гордился, в этом можешь быть уверен.

Некоторое время они сидели в доверительном молчании, погруженные каждый в свои мысли. Затем мать вернулась к прежней теме.

— Так насчет невесты для тебя, — сказала она. — Сегодня вечером мы идем на бал к герцогине Бьюли. Очень надеюсь, что ты не проведешь весь вечер за картами. Я знаю, тебе тяжело танцевать из-за раны, но ты можешь прогуливаться по залу с юными леди.

Исчезновение Уилла легло мрачной тенью на жизнь семьи, но и мать, и сын тем не менее продолжали бывать на всевозможных светских мероприятиях. В последнее время Лукас завел обыкновение посещать те приемы, на которых можно было встретить членов Египетского клуба. Что касается сегодняшнего вечера, то, несмотря на то что у него болела нога, он считал, что обязан пойти хотя бы для того, чтобы извиниться перед мисс Херстон. Лукас ждал этой встречи с нетерпением. Он невольно представил себе лицо Сесили, разрумянившееся от волнения, ее женственные округлости, подчеркнутые открытым вечерним платьем. Возможно, увидеть ее снова будет не так уж неприятно.

— Сегодня вечером я непременно прогуляюсь по залу хотя бы с одной юной леди. — Лукас старался сохранять непроницаемое выражение лица, а то мать, чего доброго, угадав его мысли, сделает необоснованные выводы и начнет готовиться к свадьбе. — Это я тебе обещаю.

Может быть, нога у него все-таки стала болеть меньше.

— Ты познакомилась с герцогом Уинтерсоном? — Леди Мэдлин Эссекс, хорошенькая миниатюрная блондинка, от возбуждения едва не выронила чашку. — Он правда так красив, как все говорят? Как тебе показалось, он похож на распутника? Я слышала, что, где бы ни появился герцог, от него исходит восхитительное ощущение опасности. Как тебе показалось, это правда?

— Мэдди, как же она тебе что-то расскажет, если ты засыпала ее вопросами и не даешь рта раскрыть?

Мисс Джульет Шелби, в высшей степени благоразумная молодая леди, вопреки распространенному мнению о рыжеволосых девушках, наклонилась, чтобы взять с ближайшего стула стопку нот. Трудно остаться равнодушной к новости, что единственный во всей Англии неженатый герцог, у которого еще все зубы на месте, встретился их кузине на улице.

После знакомства с герцогом Сесили срочно понадобилось преобразиться в модницу, но прежде чем обратиться с этим к мачехе, она велела кучеру отвезти ее к дому лорда Шелби на Гросвенор-сквер. Своих кузин она нашла в маленькой гостиной Джульет. Девушки спорили, какого музыканта лучше пригласить в их Дамский образовательный салон, но как только Сесили рассказала им об утреннем происшествии, этот спор был мгновенно забыт.

— Мэдди, я все расскажу, если ты нальешь мне чашку чаю.

Сесили пропустила завтрак, и еще до того, как устроиться на стуле напротив своих двоюродных сестер, нетерпеливо схватила из вазочки имбирное печенье.

Кузины общались между собой с непринужденностью давних друзей. У каждой было свое место за столом, который они прозвали разговорным — из-за занятия, которому они здесь предавались, когда собирались вместе. Их объединяла взаимная привязанность такого рода, какая складывается только в ходе пережитых вместе испытаний.

Сесили была еще ребенком, когда ее отец женился на Вайолет, и не могла представить, какое волнение вызвал в свете этот брак. Маленькая Сесили не могла знать, что ее мачеха одна из сестер Физерстоун, которых в обществе прозвали Блистательные Физерстоун. Их появление в Лондоне во время сезона 1799 года произвело настоящий фурор. Хотя происхождение сестер — они были дочерьми скромного деревенского священника из сельской глуши Йоркшира — вряд ли могло произвести впечатление, но Вайолет, Роуз и Поппи обладали весьма существенными качествами: были красивы, элегантны и образованны. Сестры еще и недели не провели в Лондоне, а уже каждая хозяйка светского салона жаждала заполучить их в гости. Браммел объявил их оригинальными, а принц Уэльский, по слухам, волочился за всеми тремя, хотя и без матримониальных намерений. Таковы были Блистательные Физерстоун.

Когда недавно овдовевший лорд Херстон венчался с Вайолет, старшей из сестер, часовня Святого Георгия ломилась от гостей. Вскоре после этого последовали две другие свадьбы: Роуз вышла за лорда Шелби, известного своей дипломатической деятельностью, а Поппи покорила неукротимого графа Эссекса.

Когда у младших сестер Физерстоун родились дочери, у Сесили появились подружки по играм на семейных сборищах, непременных в любой большой семье. К тому времени когда девочки доросли до дебютов в свете, все трое стали лучшими подругами. К сожалению, то, что они были дочерьми знаменитых красавиц, породило в свете призрачные ожидания. И, как это часто бывает в случае известных родителей, когда кузины дебютировали в свете, оценки были противоположными. Кузины вовсе не были уродливыми, но в высшем обществе, как водится, немало глупых сплетников и злых языков. Какой-то остряк, словно в пику их матерям, Блистательным Физерстоун, окрестил девушек гадкими утятами, и прозвище закрепилось. И не важно, что в сказке гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. Свет таков, каков он есть, и у трех юных леди было мало шансов оправдаться, и еще меньше — заставить всех признать ошибку. Но кузинам это было безразлично. Сесили мало интересовалась светскими раутами за исключением тех случаев, когда они давали возможность поговорить о ее ученых занятиях. Джульет с куда большим удовольствием проводила вечера за игрой на фортепиано или сочинительством музыки, тем более что из-за травмы, полученной в детстве, не могла танцевать. А Мэдлин была такой прямолинейной, что ей было трудно провести целый вечер в обществе, не оскорбив кого-нибудь ненароком, поэтому она зачастую проводила время в окружении вдов и девиц, которые не пользуются успехом на балах, и собирала материал для романа, который писала.

Возможно, они не самые модные из юных леди, думала Сесили, но определенно самые интересные.

— Ну, рассказывай все, — потребовала Джульет. — Не каждый день Гадкий утенок встречается с прекрасным принцем. Или хотя бы с герцогом.