Сюзанна Кирсли - Забытая история любви

Как и я, Дефо обнаружил, что люди охотно делятся с писателем информацией и рассказывают все, что знают.

— Они не думали, что он шпион, — продолжил доктор Уэйр, — но все, что они ему сообщали, передавалось в Лондон Харли. Дефо был наблюдателен, сообразителен и ловок. Нет никакого сомнения, что он приложил руку к принятию унии.

— Пройдоха! — снова сказала Элси и с силой поставила чашку на блюдце.

Я поинтересовалась:

— А он мог бывать в Слэйнсе?

— Дефо? — Доктор задумался. — Не думаю. Вряд ли. Он не мог не знать, что здесь замышляли, и наверняка встречался с графом Эрроллом, который часто бывал в Эдинбурге, но о том, чтобы Дефо приезжал в Слэйнс, я не слышал. Но были и другие шпионы. И не только в Шотландии, — значительно произнес он. — Англичан очень интересовало, что происходило в Сен-Жермене. В Париже и Версале у них имелась целая шпионская сеть, у которой уши были везде. Они даже посылали своих людей в сам Сен-Жермен, когда выпадала такая возможность. Обычно молодых женщин, которые спали с придворными и доставляли хозяевам все сведения, которые им удавалось заполучить.

— Старый, проверенный метод, — сообщила мне Элси. Ее настроение улучшилось после того, как мы перестали говорить о Даниэле Дефо.

Доктор Уэйр задумался.

— Что касается Слэйнса… Мне нужно будет кое-что почитать. Глядишь, найдется парочка шпионов, заехавших так далеко на север.

Разобравшись с этим, мы переключились на другие темы.

Я задержалась у них намного дольше, чем планировала, и, когда вышла из дому, было уже темно. Грачи снова начали собираться над Каслвудским лесом, тучи черных птиц с хриплым карканьем носились кругами по ночному небу. Я ускорила шаг. Впереди показался приветливый свет, падавший из окон «Килмарнок армс» на тротуар, и я быстрым шагом перешла улицу и свернула на Мэйн-стрит. Мои глаза устремились на силуэты дюн, темневшие на другой стороне беспокойного ручья.

Этой ночью было ветрено. Вдалеке я слышала гулкий рокот волн, в бесконечном ритме разбивающихся о берег и откатывающихся назад, чтобы вновь набраться сил и обрушить на сушу свою ярость.

Это завораживало. Когда я стала подниматься по тропинке на Уорд-хилл, мои ноги двигались автоматически, в то время как разум наполнился разнообразными мыслями. Не все они были приятными. На этой дорожке было что-то невидимое. Оно не преследовало, а поджидало меня, и я, занятая борьбой с охватившим меня ощущением панического ужаса, вдруг провалилась в пустоту.

Это было все равно, что ступить с тротуара, не ожидая этого. Земля под ногами была, но ниже, чем я рассчитывала. Моя нога резко опустилась в глубокую яму, скрытую под густым пучком травы, и подвернулась, я потеряла равновесие и начала стремительно скользить вниз.

Времени на раздумья не было. Я инстинктивно ухватилась за то, что могло остановить движением, и к тому времени, когда до моего мозга дошло, что я сошла с тропинки и сползаю по опасно крутому склону к морю, мои руки уже держались за покосившийся хлипкий заборчик, впрочем, достаточно крепкий, чтобы выдержать меня, пока я пыталась перевести дух.

Острейшая боль в лодыжке огнем распространилась по всему телу. Придя в себя, я посмотрела вверх, на место, с которого свалилась. «Вот дура!» — выругала я себя. Хотя вокруг и темно, тропинку-то все равно было прекрасно видно. И никаких оправданий тут нет. Разве что…

Поразмыслив, я поняла, что мое внимание не в первый раз подвело меня. Разница только в том, что, когда я в прошлый раз подошла к опасному обрыву, рядом со мной шагал человек, который успел меня одернуть. Сегодня такого человека не оказалось. Я была одна, задумалась и шла, доверившись подсознанию.

Отвлекшись на миг от боли в лодыжке, я осмелилась посмотреть вниз, на почти отвесный спуск к морю, и подумала о том, какую форму мог иметь этот берег в 1708 году. Возможно ли, что мои ноги помнили другую тропинку, проходившую по краю обрыва, давно уже обвалившегося под воздействием эрозии, ветра и моря?

Словно в ответ на эту мысль, ветер вдруг сделался холоднее и напомнил мне, что упала я именно в том месте, которое всегда меня беспокоило. Когда я увидела, что наверху по тропинке идет какая-то скрытая тенью фигура, меня первым делом охватило не облегчение, а недобрая тревога.

К счастью, фигура постепенно приняла форму более знакомую, хоть и немного неожиданную. Я окликнула ее изо всех сил.

— Черт! — изумленно вскричал Стюарт Кит. Он в считаные секунды с легкостью горного козла сбежал по склону и приник к земле рядом со мной. — Что случилось?

— Я упала, — пожаловалась я. — Ничего особенного, только нога очень болит. Самой мне не выбраться.

Он нахмурился и ощупал мою лодыжку.

— Думаете, сломана?

Я покачала головой.

— Нет, вывих. Может быть, с растяжением.

— Пусть лучше это врач определит.

— Да там ничего серьезного, правда, — сказала я, но он, похоже, не верил мне. — Я раньше уже ломала лодыжку и знаю, как это чувствуется. Сейчас ничего похожего.

— Вы уверены?

— Совершенно уверена. Если бы вы только помогли мне подняться. — Я протянула руку.

— Вы точно справитесь? Если что, я мог бы понести вас.

— Отлично. И мы оба покатимся вниз. — Решительно сжав губы, я сказала: — Я могу сама вскарабкаться наверх. Вам нужно только помочь мне.

Но он не просто помог мне. Он практически протащил меня по всему длинному склону обратно к тропинке. А потом, обхватив рукой за плечи, поддерживал меня, пока я, припадая на одну ногу, ковыляла остаток пути домой.

— Ну вот, дошли, — сказал Стюарт, который уже тоже начал задыхаться. Он подождал, пока я отперла дверь, потом помог войти и подвел к ближайшему креслу.

— Спасибо! — с чувством произнесла я. — Не знаю, что бы и делала, если бы вы там не оказались.

— Да, я такой… Спаситель попавших в беду девиц. — Он улыбнулся. Улыбка его была несколько более самоуверенной, чем у Грэма. — Теперь поднимите-ка свою лодыжку, сейчас я найду, что к ней приложить.

В моем холодильнике в морозильной камере не оказалось ничего, кроме пачки овощного ассорти, но это было как раз то, что нужно. Когда боль поутихла, я откинулась на спинку кресла и посмотрела на Стюарта.

— А когда вы вернулись?

— Только что. Я собирался зайти к вам завтра с утра. Хорошо, что передумал.

Зазвонил телефон.

— Нет, — строгим тоном сказал он. — Вы сидите, я сам подойду.

Телефон был переносной, и я думала, он собирается просто поднести его ко мне, но нет. Он не был бы Стюартом Китом, если бы не ответил сам. Я про себя начала молиться, чтобы это не оказалась моя мать или, того хуже, отец, когда Стюарт любезным голосом произнес:

— Нет, она просто отдыхает. Одну минутку. — Он подошел ко мне и протянул трубку.