Сюзанна Кирсли - Забытая история любви

— Поразительно, — промолвил он и еще раз просмотрел распечатки. — Жаль, что капитан Огилви в письмах Харли не упоминает о вашей Софии.

— Сомневаюсь, что он посчитал ее достаточно важной особой для того, чтобы сообщать о ней наверх.

Глаза доктора лукаво блеснули, когда он протянул мне мои бумаги.

— Что ж, — сказал он. — В таком случае он совершил очень серьезную ошибку.

XVI

Когда София проснулась, рядом с ней сидели графиня с полковником. Она услышала их разговор.

— Это самый безопасный способ, — произнес полковник Грэйми. — Нельзя, чтобы он оставался здесь, когда придет корабль Флеминга.

— Нет, этого нельзя допустить. — Мягкий утренний свет скрадывал морщины на лице графини. Она выглядела молодо и была полна решимости. — Я согласна с вами. Только, Патрик, пусть это сделает кто-нибудь другой. Поручим это моему сыну, он будет только рад. К тому же он не хочет подвергать вас опасности.

— Когда случится то, чего мы ждем, ваш сын будет нужнее здесь. Да и сомневаюсь я, что Огилви пойдет за ним, как за мной. Мы-то с ним старые друзья. — В словах его сквозила горькая ирония. — Он доверяет мне.

Графиня помолчала секунду, потом сказала:

— Жаль, что все так вышло.

— Мне тоже. Когда-то он был славным человеком.

— Наверное, ему были очень нужны деньги.

«Как это похоже на графиню, — подумала София, — искать оправдание даже предателю». Но полковник Грэйми не разделял ее великодушия.

— Когда мужчине трудно, он должен искать помощи у друзей, а не продавать их врагам.

С этим графиня не могла поспорить, поэтому произнесла только:

— Будьте осторожны, чтобы он и вас не продал.

— Не волнуйтесь. Такой возможности я ему не дам. Когда я доставлю его на место, я там не задержусь. Ваша светлость, вы же знаете, я — старый лис, а в Эдинбурге полно нор, где можно спрятаться.

София, окончательно проснувшись, начала шевелиться, и ее движение заставило полковника и графиню повернуться к ней. Ей показалось, что на лицах обоих появилось облегчение.

— Ну вот, — улыбнулась графиня, — мы разбудили ее. Я же говорила! Как ты себя чувствуешь, дорогуша?

Голова все еще раскалывалась, но тошнота прошла, и хотя все болело, а руки и ноги саднили и не двигались, она не стала жаловаться.

— Хорошо, спасибо.

Глаза женщины наполнились любовью.

— Храбрая девочка. — Она потрепала Софию по плечу. — Пойду скажу Кирсти, что ты проснулась. Она принесет тебе завтрак.

То, что графиня оставила полковника Грэйми с ней наедине, красноречиво говорило о том, насколько высоко она ценила его. Хотя, судя по тому, как он удобно расположился в мягком кресле, скрестив ноги в сапогах на спинке рядом стоящей кровати, вряд ли что-либо могло заставить его подняться с места.

Она осторожно посмотрела на него и спросила:

— Графиня… Вы рассказали ей?

— Конечно. Она знает все. — В его бороде промелькнула усмешка. — Думаю, если бы я не отправил садовника туда, где его давно заждались, она сама бы это сделала вчера вечером.

— А капитан Огилви?

— Мне удалось убедить его поехать со мной в Эдинбург. Я дал ему понять, что там что-то затевается и что ему, как стороннику короля Якова, нужно быть рядом. Это было все равно что сказать голодному волку, где пасется овечье стадо.

— Так вы уезжаете… — Произнеся эти слова вслух, она почувствовала грусть, которую не смогла выразить. Ей не хотелось думать о том, какой станет жизнь в Слэйнсе без этого человека, который превратился для нее в отца и друга.

Он не ответил, лишь посмотрел на нее молча, а потом сказал:

— София, я хочу вас кое о чем попросить.

Никогда раньше он не называл ее по имени, и она поняла, что его просьба будет серьезной.

— Это не моего ума дела, но там, на холме, когда Уик… — Тут он осекся, как будто посчитал неприличным упоминать о намерениях Билли Уика, и сказал только: — Он говорил о моем племяннике. И о вас.

Она встретила его взгляд и не отвернулась.

— Он услышал наш разговор в саду.

— Да, я это понял. — Он ненадолго замолчал, подбирая слова. — Как я сказал, спрашивать я права не имею, но я подумал…

— Подумали, что мистер Уик мог услышать той ночью такого, что могло бы так заинтересовать капитана Огилви?

От ее прямоты у него явно отлегло от сердца.

— Ну, где-то так.

София подняла руку и прикоснулась к тонкой цепочке на шее. Потом медленно достала кольцо, спрятанное на груди под лифом, и показала ему. Не было нужды что-то говорить или объяснять. По лицу самого полковника стало ясно, что он все понял, едва увидев кольцо Мори.

Губы его медленно растянулись в улыбку.

— Должен признаться, я подозревал, что вы могли приглянуться ему. Мы ведь, Джон и я, не такие уж разные, и будь я одного с ним возраста, я бы и сам, чего уж там, попробовал бы завоевать ваше сердце. И все же мне радостно видеть, что он повел себя как человек чести. Вы поженитесь?

— Мы поженились по договору перед его возвращением во Францию. — Она сомкнула пальцы на кольце и почувствовала его тепло. — Графиня ничего не знает. Джон решил, что будет лучше сохранить все в тайне до его возвращения. Но он разрешил мне показать кольцо родственникам, — добавила София, не желая, чтобы он подумал, будто она не выполнила просьбу его племянника.

— Еще бы он не разрешил. — Движением бровей он изобразил негодование, но глаза и голос его оставались серьезными. — Если будет нужно, ради вас любой из нас пойдет в огонь и в воду. Вам всего лишь нужно попросить.

Мори говорил ей это, но то, что теперь то же самое сказал его родственник, для нее было вдвойне важно.

— Вы уже прошли через огонь ради меня, полковник, — тихо промолвила она.

— Прошел. И пройду снова, — пообещал он, — даже если у вас на шее не будет этого серебряного колечка.

Она знала, что он говорит серьезно. Неожиданно на глаза ей набежали слезы, и София, вспомнив, как он хвалил ее за мужество, решила, что не покажет свою слабость. Она опустила голову и сделала вид, что рассматривает перстень Мори.

Вот только голосу своему она не доверяла и не могла придумать, как дать знать полковнику, что она успела его полюбить и будет скучать, когда он уедет.

Но он, похоже, все понял без слов, потому что прочистил горло и поднялся.

— А теперь вставайте, проведете в дорогу дядюшку Патрика да улыбнетесь на прощание, если сил хватит.

Сил хватило, и хотя улыбка получилась не самая уверенная, она сделала свое дело, потому что он взял ее руку и поднес к своим губам.

— Я уверен, что увижу вас снова очень скоро.

— Надеюсь.

— Надежда редко когда что-то решает. Действие — вот, что главное в этом мире. Если шахматы вас ничему не научили, запомните одно: не двигая фигуру, нельзя выиграть партию. Солдат должен сначала выйти на поле боя, если хочет перейти его.