Чарльз Норрис - Зельда Марш

Зельда-таки умудрилась в субботу днем «улизнуть» на прогулку с Джеральдом Пэйджом. «Улизнуть» на ее языке называлось уйти, обманувши тетку и дядю. На этот раз, например, предполагалось, что она делает покупки в городе. Между прочим, ей было поручено отнести к Стразинскому завить накладные локоны тетки. Зельда упросила одну из школьных товарок выполнить вместо нее все поручения, сама же встретилась в условленном месте с Джеральдом, и они поехали кататься на взморье в его щегольском экипаже. У Зельды сердце прыгало в груди от гордости и удовольствия. Джеральд имел такой внушительный вид, когда, держа вожжи в сильных, затянутых в перчатки руках, с веселой важностью поглядывал из-под полей шляпы на дорогу и объезжал встречные экипажи. Зельде казалось, никогда еще она не неслась так головокружительно быстро. У нее дух захватывало, а соленый морской ветер дул в лицо и играл ее волосами; когда они на обратном пути очутились на пустынной дороге в Парке, ее спутник перестал подгонять лошадей, взял вожжи в правую руку, а левую закинул за спинку сиденья, чтобы было удобнее «ухаживать» за Зельдой.

«Ухаживать»? Все эти намеки, вопросы, бормотанье, жадные взгляды, жаркая рука, не смевшая обнять по-настоящему, — может быть, все это и не следовало считать «ухаживаньем влюбленного»? Ведь ничего определенного, значительного, ничего такого, что выдавало бы его намерения, — а все же это было «ухаживание», и Зельда это отлично понимала. Всякая другая девушка, не такая красивая и самоуверенная, как Зельда, была бы польщена вниманием этого вылощенного юнца. Но на Зельду это не производило никакого впечатления. Она обожала кататься. Быстрая езда кружила ей голову… А Джеральд Пэйдж? Хм, очень он ей нужен! Она мысленно пожала плечами.

Тем не менее, раньше, чем он снова взялся за вожжи, чтобы везти ее домой, ему тоже, как доктору Бойльстону, милостиво подставили щеку для поцелуя. А так как он оказался смелее доктора, то поцеловал и уголок рта, и Зельде пришлось резко остановить его заявлением, что она выскочит из коляски и пойдет домой пешком, если он не будет вести себя прилично.

Но не удовольствие провести тетку и дядю, не встреча и катанье с Джеральдом в его щегольском экипаже на зависть и удивление Гвендолен Кук, мимо которой они промчались, не всеобщее внимание, возбуждаемое ими, не ухаживание Джеральда сделали этот день памятным для Зельды. Самым драгоценным воспоминанием, самым важным эпизодом этого дня было то, что она увидела, проносясь в экипаже по набережной: две фигуры, медленно прохаживавшиеся по песчаному берегу у самой воды — мать и сын, гулявшие рука об руку.

Зельда отложила вечернюю газету и задумчиво посмотрела перед собой. То, что она прочитала, разбудило мысли, целый вихрь мыслей. Это был отчет об очередном концерте кружка любителей музыки. Миссис Кирк тоже выступала, и рецензент с восторгом отзывался об ее игре. Картина за картиной проносились перед погруженной в грезы Зельдой. Она дала волю воображению. Внезапно сладостная трепетная волна захлестнула ее, прокатилась по всему телу, начавшись с кончиков пальцев — она закрыла глаза и судорожно вздохнула.

На следующий день, в отсутствие дяди и тетки, она позвонила по телефону доктору Бойльстону. Доктор очень обрадовался, узнав ее голос. Зельда объяснила, что ей хотелось бы его видеть, так как у нее есть просьба к нему. Не может ли доктор под каким-нибудь предлогом прийти к ним в один из ближайших дней? И доктор явился в тот же вечер. Зельде удалось переговорить с ним до прихода дяди.

— Я ужасно одинока, доктор, — сказала она, просительно глядя ему в лицо своими темными глазами. — И скучаю целые дни. Дядя все время отсутствует, тетя занята, а в этом старом доме так темно и уныло, что хочется бежать прямо отсюда без оглядки. От меня требуют, чтобы из школы я шла прямо домой, но после того, как просидишь целый день в классе, невозможно же сразу отправляться в эту клетку и снова приниматься за зубрежку! Хочется заняться чем-нибудь иным, повеселее. Мне не дают заводить друзей. Временами мне кажется, что я здесь сойду с ума!

— Дорогая моя девочка, что за мысли!.. Но, разумеется, это безобразие с их стороны так притеснять вас! А в чем же должна заключаться моя помощь? Скажите — и я сделаю, что могу.

— Я хочу брать уроки музыки.

— Музыки?

— Да. Хочу учиться играть на рояле.

Доктор казался удивленным. Зельда продолжала атаку. Говорила о тоскливых часах в сумраке и тишине их дома, о том, как необходимо ей какое-нибудь разнообразие и как она любит музыку. В углу «задней гостиной» испокон веков стояло пианино, до клавишей которого никто не дотрагивался.

— Как будет приятно разбудить это старенькое пианино, подумайте, доктор! Мне до смерти хочется начать поскорее!

— Хорошо, но я-то что могу сделать, дорогая?

— Попросите дядю, чтобы он позволил мне брать уроки! Пожалуйста! Уговорите его. И я сделаю для вас все, все, что вы захотите, — и буду любить вас ужасно, ужасно!

Он схватил ее за руку, но Зельда вырвалась и исчезла, так как шаги дяди уже слышались в соседней комнате.

Добиться согласия сурового дяди было легче, чем думала Зельда. Должно быть, очень уж красноречивым оказался ее адвокат! Как бы там ни было, дядя сказал жене, что девочка может, если захочет, брать уроки музыки, и, по предложению Зельды, тетя Мэри отправилась к миссис Кирк для переговоров. Но неожиданно потерпела неудачу. Миссис Кирк отказалась обучать мисс Марш. У нее все часы заняты — объяснила она. Тетушка, еще в состоянии раздражения после этого свидания, сообщила ее ответ Зельде, и та пришла в отчаяние. Но по тону тетки она поняла, что обе дамы, по-видимому, остались не очень довольны друг другом. Тетушка умела иногда нестерпимо раздражать людей своим снисходительно-высокомерным тоном. И Зельда, решив взять дело в свои руки, отправилась сама к миссис Кирк.

Чопорно выпрямившись, крепко сжав губы, учительница музыки бесстрастно слушала мольбы юной посетительницы.

— Видите ли, миссис Кирк, это для меня единственная возможность и мне бы так хотелось использовать ее! Через год-два я должна буду вернуться в Бэкерсфильд, к отцу. — Она кратко описала прежнюю свою жизнь и ужасную обстановку, из которой ее извлекла тетка. (Если она и преувеличивала немного, то, ведь, некому было уличить ее.) — Я готова вернуться туда, когда придет время, и посвятить себя заботам о папе, — добавила она, — но мне бы хотелось, пока я здесь, поучиться музыке, тогда я смогу играть и для себя, и для него. Я с детства ужасно любила музыку, миссис Кирк, но у меня не было возможности учиться. Если вы согласитесь давать мне уроки, я буду стараться изо всех сил, буду упражняться и утром, и днем, и вечером. О миссис Кирк, пожалуйста, скажите «да», пожалуйста, не откажите! Вы не пожалеете об этом, вот увидите!