Кэт Мартин - В огне желания

— И что же?

— Каждый раз она отвечает одно и то же: что позже спустится в салон и поужинает с другими пассажирами. Леди даже не открывает, разговаривает со мной через дверь.

— Значит, она ужинает в салоне, — нетерпеливо предположил Брендон, чувствуя себя неловко, так как совершенно пренебрегал Присциллой все это время.

— Но никто из пассажиров не видел ее в салоне. Сначала я решил, что леди ест позже, что-нибудь легкое, однако, по словам кока, он не получал отдельных заказов. Сэр, мне кажется… — стюард наклонился и понизил голос, — что леди ничего не ест вот уже три дня.

— Что?! — Брендон вскочил. — Нет, этого не может быть. Какая нелепость!

Однако он припомнил, что и сам слышал изо дня в день те же слова, что и стюард.

— Сэр, все дело в том, что мы попали в шторм. У леди, возможно, хрупкое здоровье, а если она еще и подвержена морской болезни…

— Дьявольщина! Проклятие!

Уже в следующую секунду Брендон понял, что стюард совершенно прав. Присцилла Мэй Уиллз, в высшей степени благопристойная леди, не могла допустить, чтобы ее видели жалкой и больной. Не слушая больше стюарда, он бросился к лестнице, ведущей к пассажирским каютам.

Оказавшись перед каютой Присциллы, Брендон заколотил в дверь что было сил. Подоспевший стюард обеспокоено топтался в сторонке.

— Мисс Уиллз, это Траск! Откройте немедленно!

— Но я… я не одета… — послышался слабый ответ. — Прошу вас, поговорим позже.

— Нет, мы поговорим немедленно! Откройте, черт возьми!

— Повторяю, я не одета. Неужели вы не…

— Присцилла! Открой эту чертову дверь! Открой, иначе, клянусь, я ее вышибу!

Изнутри донесся полный ужаса возглас. После короткой паузы Присцилла взмолилась:

— Мистер Траск, дайте мне немного времени. Через полчаса я поднимусь на палубу… обещаю.

— Даю вам три минуты, и ни секундой больше, мисс Уиллз. — На миг ярость Брендона сменилась вежливостью. — Как только они истекут, я войду.

— Нет! — пронзительно вскрикнула она, после чего послышались какие-то приглушенные звуки и новые мольбы. — Вы не посмеете войти. Это моя каюта, и я запрещаю вам переступать порог.

— Ваше время истекло, мисс Уиллз. — Окончательно выйдя из себя, Брендон витиевато выругался.

Примерившись плечом, он обрушился на дверь всем своим весом, еще и еще раз, пока замок не подался и дверь не распахнулась, с треском ударившись о стену. Изнутри волной ударил запах — тошнотворный, кислый и ужасающе насыщенный, — запах морской болезни. В каюте не было, казалось, и глотка воздуха.

На стене теплилась, мигая, масляная плошка. В ее тусклом свете он едва различил Присциллу, распростертую на узкой корабельной койке. Глаза ее казались неестественно огромными на изможденном и пепельно-бледном лице. Спутанные волосы свешивались на пол. Ночная сорочка, мокрая от пота, прилипла к телу. Потрясенный, Брендон заметил, однако, что вздымающиеся от учащенного дыхания груди далеко не такие маленькие, как он полагал.

— Не смейте смотреть на меня, — пробормотала Присцилла. — Прошу вас, уходите.

Увидев темные круги у нее под глазами, дрожащие пальцы и капли пота на лбу, Брендон пришел в еще большую ярость.

— Советую помолчать, мисс! Наняв меня, вы тем самым возложили на мои плечи ответственность за свою жизнь и здоровье, — он едва говорил от бешенства, — и я не собираюсь стоять в сторонке и ждать, пока вы загоните себя в гроб. Почему не предупредили меня, что подвержены морской болезни?

С трудом овладев собой, Брендон очень осторожно поднял Присциллу на руки. Идиот, болван, почему он не проявил к ней больше внимания, почему ничего не заподозрил? Ведь знал же он, знал, согласившись сопровождать ее, что не все пойдет гладко. Девчонка совершенно беспомощна! Как, дьявол ее забери, она выживет в Техасе?

— П-платье… — простонала Присцилла, в отчаянии глядя на ночную сорочку, — корсет… мистер Траск, это не… неприлично! Я должна одеться как положено…

— Неприлично? Да мне плевать на приличия!

— А вот в это, мистер Траск, я охотно верю, — заметила она, неожиданно выказывая присутствие духа, что несравненно больше ему понравилось.

Когда он проходил мимо стюарда, тот с состраданием заглянул Присцилле в лицо и покачал головой.

— Сэр, я немедленно займусь… э-э… каютой. Когда леди вернется, все уже будет в порядке.

— Минутку, — остановил его Брендон. — Прежде чем заняться уборкой, принесите на палубу чашку крепкого бульона и несколько сухарей.

— Будет сделано, мистер Траск, сэр!

Стюард ускорил шаг, обогнал Брендона и почти скатился вниз, в камбуз. Присцилла несколько раз шмыгнула носом, и Брендон заметил, что она борется со слезами.

— Я не могу появиться на палубе. Прошу вас, не вынуждайте меня! Неужели вы не понимаете? Я в ночной сорочке. Что подумают люди, когда увидят меня?

— Во-первых, — прорычал он, подхватывая ее поудобнее, — сейчас на палубе никого уже нет, во-вторых, там темным-темно, а в-третьих, я и гроша медного не дам за мнение людей на этот счет. Я дал слово доставить вас до «Тройного Р», и притом в целости и сохранности. Если для вас приличия превыше жизни, это ваше дело, но я не такой дурак. Это же надо, так истязать себя!

— По-моему, мне уже лучше, — поспешно сказала Присцилла, пытаясь прервать упреки, обрушившиеся на нее, и обессилено привалилась к его плечу.

Брендон приблизился все к той же бухте каната у палубной надстройки и уселся на нее, устроил Присциллу у себя на коленях. Ветерок разметал темные локоны девушки, а под прилипшей к телу сорочкой явственно обозначились контуры ее тела.

— Черт возьми, как же вы исхудали! — бросил Брендон, стараясь замаскировать жалость раздражением. — Вы и раньше-то были как цыпленок, а теперь и вовсе остались одни кости.

Даже в сумерках он заметил, что щеки ее залились малиновым румянцем. Полная луна светила ярко, и он рассмотрел темные кружки там, где рубашка обтянула груди, и острые вершинки сосков. Опустив взгляд, Брендон различил округлый изгиб бедра. О нет, девушка оказалась совсем не так худа, несмотря на то что все эти дни ничего не ела.

Вскоре появился стюард с чашкой бульона и сухарями, и Брендон заставил Присциллу поесть.

— Здесь немного, вам это пойдет только на пользу. Постарайтесь удержать бульон в желудке, и если получится, я пришлю попозже еще столько же.

Поскольку на палубе и впрямь никого не оказалось, Присцилла почувствовала себя увереннее. Выпив бульон и с удивлением убедившись, что тошнота не возвращается, она начала грызть сухари.

— Никогда еще еда не казалась мне такой вкусной.

— Шторм уже позади, и море успокаивается, — заметил Брендон более благодушно, чем прежде. — Свежий воздух — лучшее лекарство от морской болезни.