Дженнифер Блейк - Вкус страсти

— Чушь! Когда вы станете моей женой, я покажу вам, как болтать подобную ерунду!

— Я так понял, — заметил Дэвид, по-прежнему не повышая голоса, чтобы окружающие не могли его услышать, — что помолвка была обманом и вы прекрасно об этом знали. К чему отрицать очевидное, когда дело зашло так далеко?

— Я практически не был знаком с леди Мильтон и даже не представлял, какова ценность приза, которого меня лишили. Но теперь осознал размеры своей потери. Меня обманули, уговорив отказаться от нее за такие гроши.

Астрид тряхнула головой:

— Полагаю, это было нетрудно.

Галливел бросил быстрый взгляд на карлицу и снова перевел его на Маргариту.

— Закройте рот вашей жабе или я сделаю это сам.

— Вот уж нет! — неожиданно вмешался Оливер. Из ножен, спрятанных в складках камзола, он достал кинжал с обтянутой кожей рукоятью — но так, что заметить оружие могли лишь участники конфликта. — Ия буду вам весьма благодарен, если вы больше не станете называть нашу храбрую крошку жабой.

Астрид, раскрыв рот, смотрела на него во все глаза, которые у нее подозрительно блестели. Впервые ей нечего было сказать.

— Оливер, — попытался успокоить оруженосца Дэвид, заметив, что сын Галливела, выругавшись, нащупывает обеденный нож, свисающий с пояса.

— Довольно!

Суровый приказ долетел до них с возвышения. Генрих встал и подошел к его краю.

На зал, словно удушающий покров, опустилась тишина. Взоры всех присутствующих обратились к королю. Он медленно окинул придворных взглядом стальных глаз и, недобро прищурившись, перевел его на живописную картину в конце зала.

— Милорд Галливел, — с нажимом произнес Генрих VII, — ты и твои люди, должно быть, устали после путешествия. Можешь оставить нас и предаться отдыху.

Это был приказ, облеченный в форму любезности. Судя по шепоту, облетевшему зал, никого ввести в заблуждение не удалось.

Стареющий пэр неуклюже поклонился — мешала едва сдерживаемая ярость. Наградив свирепым взглядом Оливера, Маргариту и Дэвида, он резко дернул головой, давая знак своему сыну, и, пятясь, стал двигаться к дверям.

— И вы, леди Маргарита, — продолжал Генрих, — мы дозволяем и вам удалиться.

Она вспыхнула, но покорно склонилась в изящном реверансе.

— Благодарю, ваше величество. Мы с Астрид желаем вам приятно провести вечер.

Дэвид не мог допустить, чтобы она шла одна по сумрачным коридорам замка, освещенным только факелами.

— Если позволите, сир, — произнес он, — я провожу леди к месту отдыха.

— И я, — подхватил вконец обнаглевший Оливер.

По лицу монарха мелькнуло нечто среднее между раздражением и весельем. Он щелкнул пальцами и бросил:

— Как пожелаете.

Леди Маргарита положила руку на предплечье Дэвида и повернулась, собираясь выйти из зала вместе с ним. Мышцы его руки напряглись, когда он почувствовал через рукав холод ее пальцев. Он накрыл их ладонью, молча предлагая поддержку. Когда они выходили из зала, он чувствовал, как в спину ему вонзаются взгляды, словно кинжальные уколы. Единственным человеком, нарушившим молчание, оказалась Астрид, семенившая возле Оливера, придерживая юбки своими крошечными ручками.

— Пусть простит меня Господь, — воскликнула она, тяжело дыша, так как делала три шага, когда остальные делали один, — но было бы замечательно, если бы проклятие подействовало на старого черта.

Дэвид не мог не согласиться с ней, но рассчитывать на такой исход не стоило. С лорда Галливела нельзя было спускать глаз. Он об этом позаботится.

У дверей опочивальни леди Маргарита пропустила Астрид вперед. Когда она повернулась к Дэвиду и улыбнулась, он заметил, что ее губы дрожат.

— Я буду вечно благодарна вам за то, что вы пришли мне на помощь. Как бы мне ни хотелось отрицать это, но лорд Галливел нервирует меня.

— Вам не стоит его бояться, — тихо, но уверенно заявил Дэвид.

— Он, похоже, способен на все, на все что угодно. Его уязвленная гордость вынудит его искать возможности отомстить.

Оливер, стоявший поблизости, фыркнул.

— Скорее опустошенный кошелек.

Дэвид повернул голову и впился в итальянца тяжелым взглядом. Когда оруженосец, пожав плечами, отошел настолько, что уже не мог слышать их разговор, Дэвид снова повернулся к даме.

— Вы постараетесь не становиться у него на пути?

— Разумеется! — с жаром ответила она.

— И пошлете за мной, если он хоть как-то потревожит вас?

Улыбка на ее губах расцветала медленно, но была уже более теплой и отразилась в ее глазах.

— О да, непременно.

Именно доверие, прозвучавшее в этом кратком ответе, свело на нет его добрые намерения — доверие и то, как свет факелов, горевших дальше по коридору, тускло мерцал на ее нежном лице и выпуклостях грудей, выпиравших в квадратный, отделанный тесьмой вырез платья. Осторожно оторвав ее пальцы от своей руки, он поднес их к губам.

Он услышал, что у нее перехватило дыхание. Тихий звук проник ему в самую душу, его сердце сжалось. Испугавшись того, что она может прочитать по его лицу, он поклонился и отпустил ее.

— Добрых снов, — произнес он, но слова бессмысленно прогрохотали в его груди.

— И вам того же, — откликнулась она.

Ее юбки что-то прошептали, когда она отступила назад и вошла в комнату. Но он неподвижно стоял до тех пор, пока закрывшаяся дверь полностью не отгородила от него леди Мильтон.

— Та-ак, — протянул Оливер, как только Дэвид присоединился к нему. — Что нам теперь делать? Как вы считаете, Генрих уступит разочарованному жениху?

— Он не может так поступить — это будет нарушением нашего соглашения. В настоящее время я могу принести ему больше пользы.

— А когда вы перестанете быть ему полезным?

— Понятия не имею, — не скрывая раздражения, признался Дэвид. — И никто не имеет. Таковы издержки общения с королем.

Оливер, шагая рядом с ним, покосился на его мрачное лицо.

— Я не понимаю, почему вы просто не взяли леди, когда вам представилась такая возможность, и ее земли вместе с ней.

— Я знаю, что ты не понимаешь. — Шаги Дэвида стали еще более широкими, словно он пытался побыстрее оставить позади столь заманчивое предложение.

— Или почему вы не поступите так сейчас.

— Мы с Генрихом заключили соглашение. Это для меня важнее.

— Значит, вы дали клятву, когда были молоды, но тогда все было иначе. У нее истек срок годности.

Дэвид бросил на друга мрачный взгляд. Решение открыть душу итальянцу, поведать ему о клятве рыцарской верности Маргарите, которую Дэвид дал одинокой ночью, полагая, что больше никогда не увидит берега Англии, несомненно, было ошибкой.

— Не истек.

— Просто вы цепляетесь за нее, вот и все. Если уж вам так важно действовать в рамках законов галантности, попросите даму освободить вас от данной клятвы. Это ведь возможно.